Книга Командировка Дерена 2 - Кристиан Бэд

— Камни! — прошипел Рэм, выставляя домагнитку на максимум.

С потолка донеслись жуткие звуки, словно великан скрежетал там зубами, и на Рэма посыпались куски уродливых каменных горгулий.

Парень выругался, прижимая вырывающегося Анку.

Домагнитка хорошо держала удар, и камнепад им был пока не опасен, а вот медленно надвигающиеся стены представляли настоящую угрозу.

Рэм быстро вскинул голову, оглядываясь.

Тот, кто придумал эту ловушку, знал свойства домагнитного доспеха. Давилка с падающими камнями была рассчитана на то, что Рэм не сможет использовать сразу оба режима своей защиты — и магнитный, и домагнитный. Батарея-то одна.

В итоге домагнитка не реагировала на слишком медленное движение стен, а переключить батарею и перейти в силовой режим Рэм не мог — магнитный удар не защитит их с Анкой от камнепада. Да и по мозгам в этом каменном мешке прилетит — мама не горюй…

Магнитный удар — это ещё и больно для сознания, можно доиграться и до контузии.

Рэм понял — выход один: правильно выбрать момент. Успеть перейти в силовой режим, когда камнепад стихнет, но их ещё не раздавит стенами.

Анка пискнул: стены надвигались угрожающе, словно пресс, к тому же визжала сигнализация, и страшно хрустели обломки статуй.

— Он всё правильно говорил, — пролепетал Анка жалобно, словно оправдываясь. — Я знаю, что леди Антарайн летала на Грану к брату бывшего эрцога… Если Сайко родит, брат Ове вынужден будет стать регентом… А Дерен… Он… Он имперец!

— Убийца-имперец? — фыркнул Рэм. — Ты уж определись: доверяешь мне? Или я тут упал, чтобы полежать?

— Да нас же всё равно сейчас раздавит! — Анка вздрагивал, словно куски каменных скульптур задевали его.

— Доверяешь или нет? — буркнул Рэм и задышал ритмично, настраиваясь, чтобы среагировать в единственно верный момент.

Анка беспомощно выругался и зашептал:

— Хэдова бездна! Имэ скотина!.. Рэм, ну пусти! Стены сдвигаются! Ну, сделай уже хоть что-нибудь, пожалуйста⁈

— Доверяешь? — выдохнул Рэм. — Или имперец?

— Да, — прошептал Анка, переставая дёргаться и вжимаясь в пол. — Делай, как надо. Я… доверяю тебе.

— Хорошо! Соберись! Раз, два!.. — Рэм резко выдохнул и переключил режим защиты.

Магнитный импульс толкнулся в каменные стены, обжигая болью сознание и сжирая электронику всего, что было вокруг метрах на десять в радиусе.

Вскрикнул от боли Анка, но и стены дёрнулись — что-то разладилось в их механизме.

Где-то рядом завизжал, перегреваясь, двигатель. Это было хорошо, что кроме электроники тут просто какой-то двигатель. Старое дерьмо!

Коридор тряхнуло, и сверху свалился здоровенный обломок, свистнувший прямо у головы Рэма.

Он теперь не был защищён от падения камней, но даже не вздрогнул. Вариантов не было — его шкура всё равно крепче Анкиной.

Завоняло горелым. Это было прекрасно. И хорошо, что камни тоже мешали стенам сжиматься. Ещё чуть-чуть…

По щеке шрапнелью ударила крошка. Рэм успел зажмуриться.

— Мы горим? — прошептал Анка.

Рэм понимал, что как раз не горят. Но выводить батарею в следующий режим не спешил: второго такого магнитного удара его башка могла и не выдержать.

Сигнализация вякнула в последний раз и захлебнулась. Остался только скрежет камней, мешающих сдвигаться стенам.

Видимо, пожар потушили. Значит, сейчас прорвутся и в дом. Ну?..

— Тут двигатель в стене допотопный. Сдохнет, — приободрил Анку Рэм. — Чуешь, как воняет, хэдова тварь?

— А если нет — нас раздавит?

— Фиг ему, — отозвался Рэм, сжимая зубы и на всякий случай готовясь к ещё одной вспышке боли. — Главное — не трусь!

Он уже коснулся груди, когда стены ещё раз дёрнулись, угрожающе зажимая парней, и… встали.

Стало ужасающе тихо. Только с потолка ещё — цок-цок — падали мелкие камушки.

— Всё, — сказал Рэм, встряхиваясь и помогая подняться Анке. Они были зажаты, но не фатально. Пролезть было ещё можно. — Пошли ловить эту крысу! Ты же понял, что он нас болтовнёй своей отвлекал? — Пилот махнул рукой: — Вон там он стоял! Там где-то есть дверь!

Рэм не давал Анке опомниться от пережитого. Знал — дай парню осознать, что с ними могло случиться — затрясёт, хотя бы от вплеснувшегося в кровь адреналина.

Может, Анка и смелый для аристократа, но без привычки тут быстро с собой не справиться.

Надо просто бежать дальше, сжигая гормоны в крови. Самый хороший способ, проверено.

Дверь в стене они нашли быстро, и сдалась она браслету на раз. Видимо, замка тут особо и не было — плита просто вдвигалась в стену.

Миг — и парни оказались в узком каменном коридоре. Пыльном — видимо, Имэ пользовался им нечасто.

Отпечатков обуви Рэм не увидел, зато на полу нашлись полосы — следы длинного халата Имэ!

— Вперёд! — крикнул Рэм, и парни вдарили по коридору бегом.

Через пару минут они снова уткнулись в стену, но программа на браслете была самообучающейся, и дверь поддалась тут же.

Они выбежали в круглый холл с пятью лучевыми коридорами, и Рэм, вспомнив, что Имэ в доме один, включил на браслете биоискатель.

— Туда! — заорал он, уверенно выбрав один из коридоров.

Ещё через минуту парни снова упёрлись в дверь. Красивую парадную дверь, не из тех, что вообще запираются.

— Дэп! — крикнул Анка, задыхаясь от быстрого бега. — Мне оповещение при!.. Это Тим! Он пишет, что… Их схватили на улице!

— Хэд! — выругался Рэм. Он тоже видел сигнал от Мартина, что на него напали какие-то «ангелы», но промолчал. — Ничего! Успеем!

Пилот рванул дверь за круглую ручку и замер.

Внутри была комната, со стенами, отделанными тщательно отшлифованными камнями. Пустая. Только посередине стоял стол, обтянутый черным бархатом и разделённый на сектора, словно в казино.

Каменные стены казались полупрозрачными, и в них от каждого движения вспыхивали блики. А на столе валялись окатанные камушки величиной с яйцо. Их было немного, не больше десятка.

— Это же оникс! — заорал вдруг Анка. — Оникс! Имэ работал тут с паутиной и Домом Оникса! Я видел — брат так всегда делает!

— И что это значит? — не понял Рэм, оглядываясь. Он никогда не видел таких странных комнат.

— Да то, что Имэ врал, что не вмешивается в дела Оникса! Да я его сейчас просто пришью, гадину!

— Это я вас сейчас пришью обоих! — Голос был знакомый, сухой, старческий.

Рэм вскинул голову: на него смотрело тяжёлое дуло магнитного слима.

Нет, Ингвас Имэ не был стареньким и хилым кабинетным аристократом. Он прекрасно понял, какой на пилоте доспех, и сумел верно выбрать оружие.

— Трус, — сказал Рэм, лихорадочно соображая, что он может противопоставить сейчас слиму. Ни ножа, ни станнера он с собой не брал намеренно. Нападение с оружием — совсем другая статья. — На вранье не сумел выехать — игрушкой махаешь? Ты же стрелять не умеешь, Имэ, животное ты убогое! У тебя слим на предохранителе!

Рэм блефовал — Имэ всё сделал, как надо.

Если бы пилот был хотя бы в компрессионке, она бы частично погасила удар. Компрессионка, а не домагнитка, от этой толку сейчас ноль.

Однако магнитное оружие — дорогое и убойное. Недорегент не мог иметь большой практики обращения с ним. Да и для нетренированной руки слим очень тяжёл, и вот на этом уже можно было сыграть.

Рэм подался вперёд:

— Имэ, помнишь меня, скотина? На Кьясне, на похоронах? Я охранял капитана Пайела, когда тебя со скованными руками доставили с алайского корабля! Тварь ты продажная!

Лицо недорегента впервые отреагировало не наиграно: оно вытянулось от удивления.

Нет, Имэ не мог запомнить мальчишку, которому тогда было всего шестнадцать.

Да Рэм и не подходил к могиле, когда туда привезли бывшего регента. Он наблюдал издалека. Но Имэ всё равно уставился на него с подозрением.

С лица он читал отлично, и видел, что парень не врёт.

Недорегент крупно проиграл тогда парням с «Персефоны». Он не ожидал подставы от плебеев, и потому хорошо запомнил своих врагов в лицо: Дерена, Роса, Бо… Но сейчас не понимал, кто перед ним? Неужели он недооценил опасность?

Рэму же было достаточно и этого секундного замешательства. Он прыгнул, выбивая оружие. Слишком тяжёлое, как он и предположил, для старческих рук.

Выстрел, больше похожий на удар грома, сотряс потолок. В коридоре тут же раздались крики и топот.

Рэм навалился на Имэ и сдавил тощее горло:

— Хотел, чтобы голыми руками? Умри, тварь!

Сознание пилота тут же заволокло дымкой. Это было не привычное волевое насилие, а словно бы марево, не дающее дышать.

Ингвас Имэ как-то сообразил, что