собой он ничего не мог.
Алексей достал из рюкзака пластиковую бутылку, отвернул крышку и полил на кисть Дмитрия. Боль ослабла, теперь Дмитрий мог контролировать свои мысли, кисть пульсировала, палец без кожи нещадно болел, но это было облегчением по сравнению с предыдущим мгновением.
— А это уксус. Химия! — Алексей потряс перед лицом Дмитрия бутылкой. — В школе хорошо учился? Или продолжим дополнительные занятия по предмету? Когда с химией разберемся, у меня еще физика и лечебная физкультура припасены. Еще анатомия есть, но это грязно очень, не хочу… Давай пока с химией и физикой, а там посмотрим. Или скажешь чего?
Отступление боли, позволило Дмитрию вернуть себе часть контроля над собой, он до дрожи в коленях боялся продолжения экзекуции, но стиснув челюсти, промолчал.
— Молчание — золото, дорогой. Я понимаю, — ласково сказал Алексей и снова погладил Дмитрия по щеке. — Тогда продолжим. Болевые ощущения пока оставим… Так, что там у нас припасено…
Алексей снова склонился над своим рюкзаком и стал в нем копошиться. Через мгновение он достал оттуда старый противогаз и ловко натянул его на голову Дмитрия, пережал шланг противогаза. Дмитрий начал задыхаться, затем Алексей поджог пучок каких-то трав, затушил его и поднес дымящиеся стебли к шлангу. Дмитрий неосознанно вдохнул воздух и вместе с ним дым. Алексей быстро затоптал тлеющие стебли, стараясь не вдыхать дым.
В этот раз Дмитрию показалось, что жидкий огонь ему влили прямо внутрь: легкие разрывало страшной болью, сознание мутилось, но никак не покидало его, казалось, что дышать он больше не может, но это было не так — кислород поступал, но его было так мало, что Дмитрий все равно задыхался.
Алексей снял с него противогаз, легче от этого Дмитрию не стало. Его глаза не видели ничего вокруг, залитые слезами и наполненные болью, в легких плясало пламя.
— Сейчас полегче будет… — нежно сказал Алексей. — Ты пойми, родной, я сейчас специально стараюсь тебе весь спектр удовольствий показать, многое впереди… жалко, с электричеством у нас напряг, а то еще веселее было бы… да… но я тебя и кромсать долго могу, и, представляешь, ты от этого даже не умрешь! Я тебе не дам так легко кони двинуть, родной. Давай не будем оттягивать неизбежное.
Дмитрий слепыми от слез глазами уставился в пространство и снова промолчал.
— Значит продолжим? Как скажешь. Молчание — знак согласия…
На этот раз Алексей не стал выдумывать ничего особенного, а просто вонзил прямой и тонкий нож ему в коленный сустав.
— Смотри, как просто и эффективно! Можно и так продолжить… — приговаривал Алексей, проворачивая оружие в ране.
Дмитрий снова закричал, сразу срываясь в визг. Ему было ужасно страшно и жалко себя, он был готов зарыдать и умолять Алексея прекратить, но боль не давала ему этого сделать. Опыт Алексея подсказал ему это, и он перестал вращать нож. Дмитрий плакал. Горько, навзрыд. Он пускал слюни и никак не мог остановиться, наполненный ужасом и отвращением к самому себе и, конечно, болью. Он плакал, уже понимая, что все расскажет своему палачу. Он плакал, и стыдился себя, понимая, что Алексей еще только начинает, а Дмитрий уже сломался. Он привык считать себя закаленным бойцом, достойным членом Клана. Но перед болью все равны.
Когда боль немного отступила и он снова смог соображать и немного сдерживать рыдания, Дмитрий сказал:
— Я ничего не знаю…
— Ну, нет, родной, так дело не пойдет! — Алексей сделал движение в сторону пленника.
— Постой! — истошно закричал Дмитрий и затрясся в рыданиях. — Я скажу! Скажуууу — заскулил он.
— Хорошо, я тебе даже помогу. Что ищет Доминион?
— Информацию…
— Какую? Что это?
— Я не знаю, — рыдая, пролепетал Дмитрий.
— Так… — Алексей взял пассатижи со стола.
— Неееет! — завизжал Дмитрий. Ему было горько осознавать, что он так быстро сломался, он плакал и от боли и от стыда, но никакой стыд не мог пересилить страх перед новой болью. — Никто не знает! Никто!
Алексей нахмурился, но делать ничего не стал, онако и пассатижи не убрал.
— Доминион посылает семь, семь! Экспедиций не зная зачем? Давай-ка ротик открой, а то я сам тебе помогу…
— Нет, пожалуйста! У нас была информация, что у Посвященных есть Архив, — выдохнул Дмитрий. — В этом архиве хранится важнейшая информация…
— Что за архив? Как он выглядит?
— Мне не известно…
— То есть ты, дебил, пошел искать не зная что, не зная куда? Еще и в одиночку? — весело спросил Алексей.
— Да… — рыдая выдавил Дмитрий.
— А я из-за тебя, дурака, руки мараю…
Одним быстрым движением Алексей оказался рядом с Дмитрием и ловко ухватил его пассатижами за передние зубы, движением предплечья он разом сломал ему два зуба. Боль была сильной, но не могла сравниться с пережитой ранее, но Дмитрию этого было достаточно. Он заскулил и стал молить Алексея прекратить, новой боли он перенести уже не мог.
— Я говорю прааавдууу! — скулил он.
— Где ты собирался искать Посвященных?
— В Москвееее…
— Ха! Даже я ничего такого не знаю.
— В Клане тоже только Высший круг знал…
— Знают они — узнаю и я, — отрезал Алексей.
У Дмитрия больше не было сил удивляться осведомленности этого ухватистого барыги, его ничто не волновало и не трогало, кроме своего истерзанного тела и всепоглощающей жалости к себе. Дмитрия не волновала ни судьба этого засранного архива, ни вонючего Клана, ничего, кроме боли и возможной новой боли. Он скулил, распятый на кресте, и упивался жалостью к своей судьбе.
— Хорошо, я тебе верю, — опыт Алексея было не обмануть, он четко видел, что ему удалось сломить Дмитрия. Ему даже было немного досадно, что это произошло так быстро, он приготовил более длинную программу. — Что ты собирался делать, если бы добрался до Москвы?
— Я должен был выяснить, что стало с остальными… и, если получится, заняться архивом…
— Ты, родной, хоть и идиот набитый, но молодец. Толку, правда, от тебя никакого, но теперь буду знать в какую сторону смотреть. Илюша со своими, наверное, тоже туда потащится… — задумчиво произнес Алексей. — Посмотрим, посмотрим…
Дмитрий молчал и только скулил, как побитый пес.
— Откуда, мой хороший, информация, что у Посвященных появился какой-то архив?
— Я не знаю… — простонал Дмитрий.
Алексей отвернулся от него, Дмитрий не мог видеть, что он делает, но когда тот повернулся снова, увидел, что у него в руках опять банка со щелочью. Дмитрий заскулил и стал упрашивать Алексея не делать этого. Боль снова окутала сознание Дмитрия с новой силой. Палач насыпал щелочи прямо на рану в колене. Дмитрий визжал и бился в путах, рыдал и даже
