ты примешь решение отправиться со мной, то я не смогу отказать тебе. Однако перед этим подумай о людях, которые тебя приютили. Подумай о том, что с ними может случиться, если тебя не будет рядом. Ты и парни — три важных члена этой семьи. И на данный момент ваша задача оставаться рядом и ждать моего прибытия.
— Ты думаешь, аристо обозлятся на тебя?
— Всё возможно. Мне будет спокойнее, если сильные люди будут держать ухо востро. А когда я вернусь победителем со статусом, мы сразу же сменим место обитания. И вместо преступного района, в котором полно тварей и ублюдков, будем жить в собственных домах — комфортных и чистых.
Екатерина сглотнула, услышав последнее, она побегала глазами по моему лицу и зажмурилась; по щекам её потекли слёзы.
— Не плачу. Я не плачу, — дала она себе установку, поджала губы и взяла меня за руку.
Мы пошагали дальше.
А когда разошлись по своим комнатам, до меня дошло осознание.
Поспать мне сегодня не получится. Ни сейчас, ни завтрашней ночью, ни позже — вплоть до пятницы, до дня, когда я буду вынужден покинуть эти места на некоторое время.
И только на третий день, в пятницу, я почувствовал силу влияния Екатерины на мои планы. Ведь с того самого дня ночи для меня укоротились чуть ли не вдвое, а спать приходилось в любое другое дневное время. Очевидно, на эти три дня пришлось сместить свои планы. Теперь за грудой учебников я тратил вдвое меньше времени.
Поэтому первым делом я решил прибегнуть к законам магического начала. К так называемому нулевому правилу — к философскому фундаменту.
И звучало оно так: всё есть магия, магия есть всё.
Для стороннего человека это бессмысленная пафосная фраза. Для практика, который прошёл специальное обучения, это способ восприятия и мышления. Способ взаимодействия с миром. Ведь магия многогранна, и в ней есть философские отвлетвления, которые занимаются вопросом решения жизненных задач.
Секс с Екатериной, пара месяцев до экзаменов, проблемы со свободным временем — это жизненная задача, за решение которой я взялся. Нужно было трансформировать ситуацию так, чтобы найти тот способ, который приведёт к приемлемому результату. Для этого я сразу смирился с тем, что бесконечно догонять школьную программу попросту не смогу. Поэтому первым делом вернулся в школу.
— Ты хочешь экзаменационные билеты, я правильно тебя поняла? — Елизавета Борисовна смотрела на меня с приподнятой бровью, словно не могла понять, откуда я такой наглый вылез.
— Всё верно, госпожа Решетникова, это вам, — я пододвинул букет шикарных цветов чуть ближе к директрисе.
— Спасибо, но… — не могла она подобрать слов. — Твоя просьба слишком высока. Ладно, библиотека. Ладно, моя помощь. Но билеты… это уже серьёзно. Я понимаю, с выходных ты не сможешь ходить в школу какое-то время, потому что был принят на Московский турнир, но даже с этой информацией я не могу тебя одарить такими привилегиями.
— Мне нужно знать материал более точечно, госпожа. И в ваших голубых глазках я вижу, что вы знаете, как мне помочь.
— Ох, Константин, — вздохнула она. — Я могу лишь выписать тебе темы. Это сократит затраченное время на подготовку, но ты должен понимать, что этого делать нельзя. Ученик обязан посещать школьные занятия, чтобы хорошо подготовиться.
— Я буду благодарен вам, госпожа Решетникова. Моя благодарность дорогого стоит.
— Да поняла я уже, что ты не пальцем делан, — покачала она головой, усмехнувшись. — Ладно, так и быть. Я подготовлю всё необходимое, чтобы ты и на турнире мог в перерывах готовиться.
— Вы прекрасны, — я склонил голову.
И вышел из кабинета… с одной лишь мыслью.
Если директриса знает о турнире, это значит, что данная информация не секретна, а любая заявка от участника предаётся общественной огласке. Впрочем, быстро стало ясно, что моё имя в этих списках. Притом моё имя было настолько заметно, что слухи о возможном участии «бедняка» расползлись по всей школе.
Однако несмотря на то, что последние дни я дал себе установку посещать уроки только тогда, когда это будет действительно нужно, директриса настояла на том, чтобы я посетил уроки перед отправкой на турнир.
Ничего не поделать, я был вынужден отправиться на уроки, так как Елизавета Решетникова была крайне настойчива и ожидала меня в аудитории. А когда в ней собрались все мои одноклассники, женщина не стала сдерживать эмоций. Она стояла перед нами, улыбалась и рассказывала о турнире. Называла меня настоящим открытием, говорила что-то про гордость школы и то, насколько её рейтинг возвысится, стоит мне только появиться на Московском турнире.
А я… я лишь слушал, благодарно кивал и улыбался, стараясь не обращать внимания на гневную ауру, витающую в помещении таким образом, что можно было её почувствовать физически.
Заходя на следующий урок, я заметил, как Кирилл Дубровый и Марья Болконская сидят с двух сторон от моего пустующего места. Парни в лицах Эдгара, Романа и Михаила сидели рядом дальше, притом выглядели спокойно, словно и вовсе забыли о том, что раньше мои парты «принадлежали» им.
Первой реакцией ровесников, конечно, была зависть. На фоне, пока я присаживался за своё место, звучали смешки и шуточки в мой адрес. Однако все эти проявления казались никчёмными и боязливыми. И стоило мне занять своё место, как одноклассники притихли. Более того, троица задир за нашими спинами и не подумала бросаться угрозами и строить планы по избиению меня. Парни явно знали о том, что скоро мне предстоит принять участие на Московском турнире, а это уже закрывало вопрос моей безопасности. Я мог чувствовать себя расслабленно.
После пары уроков, которые прошли на удивление спокойно, мы отправились в столовую. И там ребята решили себя не сдерживать и осыпали меня вопросами.
— Итак, вынужден объявить, — подал голос Кирилл. — Отныне ты мой кумир. А ещё тайная звезда в школе. Твоё имя за последний день обсуждает каждый второй школьник, по моим расчётам.
Я усмехнулся, пододвинув к себе тарелку.
— Рад слышать.
Марья, которая по традиции попросила у Дубрового салат из зелени и брокколей, покосилась на Кирилла.
— Тебе совсем не интересно, где он пропадал почти всю эту неделю и чем занимался? — девушка ещё на уроках дала понять, что не собирается говорить со мной первая. — Я, значит, хожу к отцу, уговариваю его поговорить с Костей, а он даже в школу не соизволит явиться, чтобы защищать меня от настойчивых приставак.
Кирилл покачал головой.
— А что, твой отец согласился принять Костю? — спросил он, покосившись на подругу.
— Сначала нет. Но после того, как до него долетели новости о Московском турнире, он позвонил мне и попросил передать, что согласен.
Я усмехнулся.
— Выходит, ты, госпожа Болконская, просто по мне соскучилась. Информация о моём участии в Московском турнире появилась лишь тремя днями ранее. И всё это время я усердно готовился.
— Ничего я не соскучилась, — буркнула девушка.
— А я соскучился, — добавил Кирилл и поглядел на подругу. — Машенька, а твой отец разве не будет присутствовать на турнире? Мы с отцом приглашены.
— Я не люблю смотреть на то, как сильные мужики дубасят друг друга, — отозвалась Марья, кладя в рот брокколи. — Но после того, как стало известно, что там будет Костя… я подумаю, но только если он извинится передо мной за то, что не ходил всё это время в школу и не оберегал мои нервы.
Я поглядел на Марью, кивнул ей.
— Мне не составит труда, Марья, — обозначил я. — Прошу прощения, что не явился в школу и не оберегал тебя.
— Ладно, ты прощён, — улыбнулась она. — Ну, значит едем втроём? С директрисой я уже договорилась, она нас с Кириллом отпустит на время турнира.
— Женщины… — вздохнул Кирилл. — В таком случае, мы познакомим Костю с твоим отцом там. Как считаешь?
— Я не против, — пожала она плечами.
После переговоров в столовой мы отправились на оставшиеся уроки, которые пролетели незаметно. Кирилл часто отвлекал меня, показывая видеозаписи других сражений, но я старался абстрагироваться. Жаль, получалось у меня это не всегда.
А когда мы прощались, стоя у школьных ворот, будучи окружёнными автомобилями Дубровых и Болконских, ко мне подошла директриса.
— Я украду вашего друга ненадолго, — она взяла меня под руку.
— До встречи, Кость, — махнул рукой Кирилл.
— Увидимся на турнире, — улыбнулась Марья.
Директриса развернула меня так, чтобы я не попал под камеры, и вручила тетрадь.
— Вот, здесь ты найдёшь всё, что нужно. И не смей меня выдавать.
— Даю слово, об этом никто не узнает, госпожа, — я убрал тетрадь под пиджак.
