своем клане. Даже если время к полуночи. Если только оно случилось не с его подачи.
— Ты думаешь, это Трейвор хотел меня убить через дормаши? — без обиняков спросил друга Фернир.
Эстран ответил не сразу.
— Я говорю о том, что подмечаю. Что вождь не должен игнорировать подобное событие в клане. Что Трейвор недолюбливает тебя и опасается. Призвание фантома — преступление, за которое полагается кара. Доказательств тому у меня нет. Но если жертвой для его создания стал Алмер, то убийца из нашего клана.
Теперь Фернир молчал несколько секунд, прежде чем заговорить.
— Духи показали его у врат Хэльвелла. Он стоит поодаль и смотрит на сражающихся героев. С тоской и отчаянием. Он не может к ним присоединиться.
— Воин, павший в бою, но не от руки врага, а от предательства друга и родича… — молвил Эстран.
Каждый дружинник знал предания о загробном мире волчьих воинов.
— И ждет отмщения, — добавил Фернир.
— Тогда тем более я иду с тобой, — бросил старший оборотень. — Воздать справедливость павшему товарищу — священный долг любого волка. Не дело это — оставлять его навеки у врат Хэльвелла. Предатель и убийца не должен остаться безнаказанным.
— Не должен, — эхом откликнулся Фернир.
Тут оба замерли и навострили уши. За деревьями послышался треск сухих веток. А следом показался Грей, волоча на плечах подстреленную косулю.
— А вот и наш обед! — провозгласил самодовольно. — Свежевать прямо здесь будем?
— Поближе к селению подойдем и спросим Рамека, — ответил Эстран и повернулся к Ферниру: — Заодно и попросишь у него то, о чем так переживаешь.
Втроем они вернулись в избу шамана. Тот указал на полянку за избой и выдал новоиспеченному охотнику подстилку из выскобленной кожи, чтобы не разделывать добычу прямо на земле. И велел женщинам помочь ему.
Милора послушно выскользнула из избы, вооружившись ножом. А Вирелла замешкалась, вопросительно глянув на Фернира. Тот кивнул, соглашаясь с распоряжением Рамека.
Девушка вздрогнула. Она была горожанкой и не привыкла потрошить дичь. Но взгляд ее хозяина был непререкаем. Ви пришлось повиноваться и выйти вслед за ученицей шамана.
А тот, спровадив женщин, уселся на лавку и остро посмотрел на обоих воинов.
— Что ж, говорите. С такими мрачными мордами волки отправляются в путь, который может завершиться в Хэльвелле. Кажется, ты уже принял решение после ответа духов, Фернир Волчье Пламя?
Глава 29
Два громадных волка мчались сквозь лес. Кто бы взглянул со стороны — недоумевал, как звери таких размеров могут обитать в лесных чащобах. Тем более — бежать с такой скоростью.
Впрочем, со стороны никто бы и не понял, что бегут два могучих зверя. Все, что можно было видеть — размытое серое пятно, мелькающее то тут, то там. Его передвижение и не различить человеческим глазом.
Остановились они у того небольшого завала, с которого начался их путь прошлой ночью. Обратились людьми, и Фернир поводил ладонью над грудой лежалых листьев. Отворился проем в земле, и оборотни нырнули вниз. Фернир поднял голову и дунул — магический проход затворился.
Вдвоем с Эстраном они пошли по подземелью своего клана. Вел старший волк, безошибочно выбирая нужные повороты в ветвистых тоннелях. Остановился у одного, издал тихий утробный рык.
Если бы сейчас волков увидел кто-то из сородичей — сильно удивился бы. Сразу бы понял, что они подошли к чужому Логовищу и зовут хозяев пустить внутрь из подземелья. День был в разгаре, и любой волк понимал — бесполезно сейчас искать оборотня в его избе. Дни они проводили под открытым небом. В общем-то, никто из сородичей их и не увидел бы — по той же причине.
Но прошло несколько минут, и перед двумя гостями вместо земляной стены появилось отверстие. За ним стояла женская фигура. Оборотни шагнули в проем, и она отступила назад, пропуская их. Стена вновь возникла за их спинами, отгораживая Логовище от сети туннелей.
— Ты пришел… — молвила женщина, глядя на Фернира.
У нее было исхудавшее, осунувшееся лицо. В глазах застыла скорбь. Голову покрывал широкий черный обруч — траурный предмет одежды оборотней. Вот почему ее застали дома — в трауре.
Обычаи волков не принуждали при трауре в семье отказываться от пищи, работы, общения в клане. В то же время никто вроде Вельди не мог заявиться к вдове павшего воина и упрекнуть в дармоедстве и пренебрежении трудовыми обязанностями в клане.
Алмер и Кирайни были молодой парой. Даже не успели обзавестись детьми. После гибели мужа несчастная женщина не могла ни есть, ни работать. Родные и подруги приходили утешать ее. Но утрата была свежа, горе — слишком острое и болезненное. Почти все время она проводила в затворничестве, надеясь выплакать боль.
Фернир почтительно склонил голову.
— Приветствую тебя, Кирайни.
Эстран тоже поздоровался и сказал:
— Я поведал Ферниру о твоем сне. Он хочет знать подробнее, что ты видела.
Женщина с горечью ответила ему:
— А я и не ждала, что ты прислушаешься к бабским стенаниям. И тебе, Фернир, не стала докучать. Не верила, что и ты захочешь слушать.
— Прости, Кирайни, — склонил голову Фернир. — Должен сказать — я и не прислушался бы. Но вышло так… что твой сон может быть вещим. Потому я и хочу знать все, что ты помнишь.
Он не стал вдаваться в подробности. Ни к чему вдове знать сейчас, что ее мужа мог убить сородич, да еще с такой жуткой целью. У него нет никаких доказательств. Камлание чужого шамана — не основание для такого серьезного обвинения.
Если бы духи указали убийцу — тогда он мог привести Рамека и Милору в свой клан, чтобы те поведали о вопрошании. Но чужие оборотни видели только погибшего воина у врат Хэльвелла. Никаких улик против конкретного убийцы у Фернира не было.
— Пойдемте, — женщина ступила на лестницу, ведущую наверх в избу, но Фернир остановил ее.
— Лучше нам остаться здесь. Мы пришли тайно. Кто-то может увидеть нас в окне избы.
— Хорошо, — кивнула Кирайни. — Мне все равно. Да и все равно мой сон уже не поможет Алмеру…
Слезы навернулись на глаза вдовы. Но Фернир качнул головой.
— Не зарекайся. У Алмера непростое посмертие. И он, быть может, приходил к тебе во сне как раз за тем, чтобы докликаться до помощи. Все вместе мы сумеем помочь
