Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
не проходило дня, чтобы какой-нибудь министр-катарист не громил по радио сумизм как «пособника тирании и врага процветания». А найдется ли лучший способ присягнуть Новому Альбиону на верность, чем убить того самого хала – существо, которое сумисты чтят как святыню? При условии, конечно, что его самого не выгонят из Уикдона, как только узнают, кто он такой.
– Я согласен, – говорит он с уверенностью, которой не ощущает. – Осталось только придумать, как донести это до моих родных.
Кажется, будто весь спектр человеческих эмоций мгновенно проходит по ее лицу у него на глазах. Последним возникает раскаяние.
– Лучше бы вам сделать это поскорее. Мы должны успеть записаться до полуночи.
– До полуночи? Отсюда до Уикдона как минимум три часа езды, – он стонет. – Боже, меня убьют за отъезд без предупреждения!
– Дозвониться я пыталась.
– Да уж, это избавило бы нас от многих бед, – бормочет он. Часы с кукушкой на стене отбивают время. – Остальные мои сестры вскоре явятся домой к ужину. Тогда я им и скажу.
– Где мне вас подождать?
– Подождать меня? О нет, вы останетесь здесь! Вам обязательно надо выпить кофе. И потом, мама мне шею свернет, если узнает, что я отпустил гостью, не накормив ее.
Она бледнеет.
– Вы хотите, чтобы я осталась на ужин?
– Да, – он набрасывает ее куртку на перегруженную вешалку. – Понимаю, вы к такому не привыкли, но у нас гостеприимная семья. Может, даже чересчур, но поверьте, по крайней мере, это будет занимательно.
– Занимательно… – безучастно повторяет она. – Жду не дождусь.
Уэс усмехается ей. А потом понимает, что наконец должен сделать признание, и его жизнерадостность улетучивается.
– Вы наверняка уже догадались, но… Когда я объясню, как намерен поступить, может возникнуть неловкая ситуация, поэтому, наверное, мне следует сразу сказать: наша семья – сумисты. Я сумист. На случай, если это вас беспокоит.
Он собирается с духом, готовясь услышать от нее осуждение, но она только склоняет голову набок и моргает оленьими глазами. Впервые в жизни ему кажется, что он понял, почему говорят, что собаки похожи на своих хозяев. Бедокур смотрел на него точно так же.
– А почему это должно меня беспокоить?
– Я… – Он не сразу подыскивает слова, смущенный собственными опасениями. – Я не знаю.
Мэгги смотрит на него так, словно хочет открыть ему некую тайну. И прикидывает, стоит ли ему доверять. Ведь он в итоге может и не справиться.
– Мне не важно, как вы относитесь к хала. Важно только, готовы ли вы убить его.
– Готов. – По крайней мере, он на это надеется. Смягчая мрачность тона, он добавляет: – Уверяю, у нас нет никаких языческих обрядов, ритуального каннибализма и так далее. Только во время мессы.
– Даже досадно немножко.
Еще никогда в жизни он не чувствовал настолько упоительного облегчения. Он заливается хохотом.
– Почему бы вам не присесть?
10
В таком доме, как у Уинтерсов, Маргарет еще никогда не бывала. На город, как прилив, надвигается ночь, а здесь тепло и кипит жизнь. Сковороды и кастрюли висят над плитой вперемешку с толстыми, перевязанными бечевкой пучками трав, все полки заставлены всевозможными странными предметами. Здесь и статуэтки святых с нимбами, и горящие свечи в расписных стеклянных баночках, и особенно озадачивающее собрание икон: демиурги, залитые серебряной кровью с позолотой, благостные даже в момент умерщвления их охотниками. При виде этих изображений Маргарет почти понимает склонность Уэстона драматизировать. Единственная церковь в Уикдоне – простое и почтенное строение катаристов с прозрачными окнами и белыми стенами. А сумистская церковь, мимо которой она прошла по пути сюда, сверкала, словно инкрустированная драгоценными камнями.
Переулок за окном весь опутан бельевыми веревками, на подоконнике нетерпеливо мяучит серый полосатый кот. Уэстон открывает окно и подхватывает его на руки, как ребенка. Кот с негодующим видом мигает, глядя на нее желтыми глазами, но послушно сидит на руках, пока Уэстон переносит его к столу и усаживается на стул рядом с Маргарет.
В тесноте, локоть к локтю, они всемером рассаживаются вокруг стола, рассчитанного на четверых, и все то кричат друг на друга, то заливаются чуть ли не истерическим смехом. Маргарет всеми силами старается сохранить сосредоточенность, хотя ей хочется только одного: убежать и запереться в ванной, пока не утихнет этот шум. Уэстон был прав, когда сказал, что здесь она почувствует себя не в своей тарелке.
Она не создана для большого города. Все в нем специально предназначено для того, чтобы ошеломлять ее. Машины, оглушительно сигналящие у светофоров. Цеппелины с болтающимися у них под брюхом рекламными щитами, зависшие низко в небе. И люди, все эти толпы людей. В платьях с заниженной талией, увешанные жемчугом, выливающиеся рекой из ослепительно-ярко освещенных торговых центров. Даже сейчас ее руки дрожат от остатков адреналина.
В доме Уинтерсов ей ненамного спокойнее. С матерью она не ужинала уже много лет, так что видеть непринужденную легкость, с которой общается за столом семья Уэстона, для нее почти мучительно. Вспоминаются лучшие дни, когда мать сажала ее и Дэвида на кухонный стол, чтобы они «следили» за тем, как она готовит. А теперь Ивлин уносит еду к себе в лабораторию, если вообще вспоминает, что надо перекусить. Здесь же ужин – настоящее действо. Деревянный стол стонет под тяжестью всех этих стаканов, блюд, обильной снеди. Пахнет подрумяненной говядиной и лавровым листом из казана с густой похлебкой, возвышающегося в центре стола, хлеб источает тепло духовки. Маргарет уже собирается впиться в него зубами, как вдруг мать Уэстона спрашивает:
– Кто хочет прочесть молитву?
Все умолкают, словно она спросила, кто из них разбил ее любимую вазу. Ифе Уинтерс восседает во главе стола, обводя детей серьезным взглядом, но ее выдает веселый блеск в глазах. Волосы у нее почти черные, продернутые импозантной сединой, будто она вплела в косу серебряную ленту.
– Никто? Да неужели?
Говорит она с напевным банвитянским акцентом, который Маргарет нечасто слышит в Уикдоне. Разве что от моряков и портовых рабочих в дни разгрузки. Когда утром они покидают гостиницу, она слышит, как люди ворчат: «Теперь здесь долгие недели будет вонять элем». Маргарет до сих пор мучается, вспоминая, как ранее увидела в глазах Уэстона тревогу, когда он признался, что его семья сумисты. Теперь она сожалеет о том, что не ответила иначе. Пожалуй, ей стоило бы постараться как следует успокоить его. И, наверное, открыть свою тайну, если он, конечно, еще не узнал ее сам.
– Мисс Уэлти должна прочесть, – важно заявляет Эди. – Она наша гостья.
Уэстон прячет смешок в рукаве. Коллин толкает его
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
