ноги, вы имеете в виду? – Полысаев сам чувствовал волнение в животе, но держался ровно и нерушимо.
– Может быть.., а может нет – кто его знает – электрик оставил губы в покое и глаза его налились влажностью страха – Просто очень хочется вернуться назад, вот и все… Очень…
– Значит, нам всем вместе надо постараться чтоб так оно и вышло.
– Верно, верно.. Один за всех и все, как говорится, за одного. Правильно я гутарю?
Полысаев кивнул и отбросил окурок. Электрик тянул резину, не в силах заставить себя подняться в автобус и оба они это прекрасно понимали. Люди, рассевшиеся в автобусе по местам, молчали. Никто не торопил. Оттого, может быть, что каждый знал куда едет и зачем. Их можно было понять. Не у всех чесались руки схватить лопату или канистру с ядом и броситься умерщвлять расплодившихся червей, гоняясь за теми по поселковому саду, с опаской заглядывая под каждый лопух. Это были добровольцы. Отважные сердца этих людей не были героически холодны, они бились жарко и тяжело успевая перекачивать хлещущую по жилам кровь, точно та получила инъекцию адреналина объемом с ведро. Это были добровольцы, а следовательно соль земли. Лучшие из тех, кто мог назвать себя мужчиной.
Полысаев нащупал фляжку с водой в нагрудном кармане. Все в порядке и фляжка на месте. Странно, но это помогало, хотя сам Полысаев представлял все масштабы глупости любых суеверий. Однако волнения поубавилось. Что ж, если фляжка воды способна на такое, значит не зря она тяготит карман клетчатой свежей холщовой рубахи. Пусть себе будет там…
У карантинного блокпоста, где был остановлен автобус, вышедших Полысаева с участковым встретил лейтенант гвардии. Дома поселка подставляли свои фасады обзору на расстоянии пяти минут ходьбы и людей, не считая нескольких изнуренных солнцепеком гвардейцев возле грузовика, не было ни души. Полысаев в который раз подумал о целесообразности и пользе, которые могут приносить подобные блокпосты. Единственная работа, какую они могли выполнять – это досмотр покидающих поселок автомобилей, а что касается сдерживания червей или наблюдения за их передвижениями то, понятное дело, о подобных задачах не могло идти речи.
Поднявшись вслед за бригадиром в душное чрево автобуса, офицер поприветствовал критически встретившие его персону потные лица и не распыляя сил на разные мелочи, перешел прямо к делу, прикрепив куском скотча на стекло водительской отгородки рисованный от руки план поселка
-Север, – сказал лейтенант, ткнув зажигалкой в нижнюю часть рисунка. – Юг.. Вот здесь мы..Вот главная улица. На северо-востоке ржаное поле и автотрасса. Они нас не касаются. Самое интересное происходит вот тут – зажигалка с барельефом гордо повернувшего в профиль кривой клюв орла передвинулась с едва ли прямой линии, изображающей автотрассу, на другой край схемы, где мастерски налепленную мазню украшала деталь в форме оторванной подошвы женского сапога – Овраг и болото, которое местные кретины почему-то называют озером. Скорее всего что основная часть червей расположена именно там. Сколько их – сказать не могу, но думаю что не меньше сотни. За последние два дня черви погрызли трех человек – двух рыбаков и одного мальчишку, а что касается яиц, то их драные кладки повсюду на дне оврага и во многих местах по берегу болота, в особенности поближе к камышовым заводям.
Лейтенант прекратил полировать зажигалку о прочерченный линиям сгибов лист и пустил ее по назначению, дав сигарете в зубах раскуриться от синего язычка пламени. Зажигалка промурлыкала очень знакомую мелодию и не успев допеть, замолкла, пришибленная клацнувшей крышечкой.
– Первым делом уничтожайте хреновы яйца! – это ваша первоочередная задача. Группа должна поделиться так, чтобы основная масса людей смогла заниматься именно этим, яйцами, я имею в виду, тогда как несколько человек в это время прикрывают ее от червей, распыляя по сторонам ядовитую баланду и успевая хватать ноги в руки, потому что сволочи кидаются на тебя с двух метров, точно у них в заднице вставлен мотор и прокусывают ваши клоунские болотные сапоги насквозь.
– Сколько людей осталось в поселке? – голос со среднего ряда принадлежал смуглому коренастому мужчине, вытиравшему взмокший лоб сложенной пополам пляжной кепочкой вместо платка. Полысаев встречал несколько раз этого человека в гастрономе, где тот непременно покупал ряженку. Очевидно что-то с желудком – решил Полысаев.
– Поселок считается пустым , но по вечерам во многих домах виден свет и я полагаю что не каждая старуха почла за честь расселиться в палатке или комнате дома под снос, куда теперь битком напихивают вывезенных беженцев.
– А какова ваша роль во всей этой операции? Я имею в виду военных? – Полысаев не успел рассмотреть того кто задал вопрос.
Лейтенант выпустил дым и стряхнув пепел на пол, растер его носком черного начищенного армейского ботинка.
– Вбить в вашу голову единственную мысль, – ответил он – Никто кроме вас самих, случись что ,вам не поможет и не спасет, поэтому держитесь друг дружки как кровные братья и постарайтесь не облажаться .Вот в чем заключается моя роль.У кого еще есть вопросы? Я не говорю о вопросе «какой самый короткий путь в город?», который наверняка вы все теперь себе задаете – лейтенант поднял лицо на добровольцев, посчитавших аплодисменты излишней признательностью его чувству юмора.
– Почему, мать твою налево, армия не использует все средства для того чтобы остановить червей?!.. Где войска? Где техника?? – слова принадлежали не выдающейся комплекции криворотому, со шрамом на губе завхозу районной школы. Полысаев рассудил про себя что завхоз прав – армейские могли бы быть более расторопными.
Лейтенант гвардейцев, чье лицо было окутано пластом дыма, за ответом в карман не полез.
– При всем моем желании, – выдохнул он струю, оживившую неподвижность пласта – я не могу отдать распоряжение о том чтобы червей бомбили с воздуха. Что касается армии – мы выполняем приказы, а не гастролируем ансамблем самодеятельность, как бы кому это не было противно.
– Вам отдали приказ сидеть сложа руки, резаться в карты и разыгрывать комедию с карантинными постами?
Севастьянов, переводивший до того с видом конвеерного механизма лицо с ответчика на вопрошающих, понял что настал момент ему лично вмешаться в разговор и проявить недюжинные задатки руководителя.
– Если мы сейчас начнем собачиться и препираться, устраивая дебаты о том кто полезен а кто нет – это не сдвинет дело с мертвой точки ни на миллиметр –
