вела на третий этаж. Небо в витражных окнах розовело в предрассветных лучах.
Фелис сидел в кресле, его рука безжизненно свисала с подлокотника. Чайник и чашка валялись на полу так же, как и поднос, а от державшего его умертвия остались только торчащие из под вороха одежды кости. Край туники слуги потемнел от пропитавшего ее чая.
Ашша сидела рядом на полу, уткнувшись лицом в колени Фелиса, и дрожала.
— Ашша? — тихо позвал Райз.
Девушка подняла на него полный бессильной злобы взгляд. Ее глаза покраснели и опухли от слез.
— Ты же хотел обрести свободу. Радуйся теперь.
Къярт встретился с Райзом взглядом. В том, что в Фелисе не осталось и намека на жизнь, сомнений не было. Но почему тогда они двое все еще были живы?
— Болван, — на этот раз Ашша обращалась к Къярту, — тебе же объясняли, что призванный не может быть некромантом. Так что убери это недоумение со своего лица, — она смахнула со щек слезы и поднялась на ноги. Что-то переменилось в ней, когда она вновь посмотрела на некроманта. — Он использовал свою душу, чтобы создать якорь, который сможет удержать ваши в новых телах. Это не совсем та связь, которую душа устанавливает с сосудом в момент перерождения, но очень близко к тому. Можешь называть это четвертой ступенью призыва.
Она замолчала.
Къярт был растерян. Фелис ничего для него не значил, он был всего лишь человеком, который не позволил ему избавиться от боли. Но от мысли, что в очередной раз кто-то пожертвовал собой, чтобы он мог жить, заныло под ребрами. Он ожидал, что это выбьет его из колеи куда больше, но, похоже, часть его сознания все еще пребывало во власти изумрудной воды из сна, и Къярт начинал сомневаться, был ли это просто сон.
— И что теперь? — спросил Райз.
— Ничего не изменилось, — Ашша с трудом заставила голос звучать ровно. — Теперь Къярт сможет начать на практике оттачивать свои навыки некромантии, а затем вы сделаете то, ради чего были призваны.
Она пыталась принять невозмутимый вид, надеть на лицо привычное ей надменно-брезгливое выражение, но получалось плохо. Къярту было жаль ее. Несложно представить, что чувствовала девушка, лишившись своего наставника. Мысли об этом напомнили Къярту о его собственной потере, успевшей померкнуть под множеством других, но от этого не менее горькой.
Он бы не удивилися, если бы Ашша возненавидела его, — к Райзу она с самого начала не питала теплых чувств.
— Начнем тренировки после рассвета, — но в ее голосе не было ненависти. Возможно, она придет после, когда боль утихнет и даст место более осмысленным чувствам. — Мне… мне нужно выполнить последнюю просьбу мастера. Он не хотел, чтобы его тело кто-то превратил в умертвие. Надо наложить печати, а затем развеять прах, — рассеянно произнесла она.
— Я помогу, — Райз сделал шаг к Фелису и застыл под пробирающим до костей взглядом Ашши. — Я помогу, — мягко и в тоже время твердо повторил он.
В нем больше не было ни прежней шутливости, ни колкости, которой тот встречал всякую попытку посягнуть на его свободу. Словно бы он в одно мгновение стал другим человеком — по-прежнему невозмутимым и стремящимся контролировать все вокруг, но другим. Но разве сам Къярт все еще был тем же человеком, которым заснул накануне?
Дурацкий сон. Къярт словно бы застрял между «здесь» и «там» и наблюдал за всем происходящим сквозь плотную завесу, пропускающую к нему лишь обрывки фраз и образов.
— Хорошо, — согласилась Ашша и отвела взгляд.
Райз отнес Фелиса в лабораторию, осторожно опустил на алтарь, на котором еще совсем недавно лежали такие же безжизненные их с Къяртом новые тела.
Ашша взяла стержень для нанесения печатей и в растерянности замерла над телом учителя. Къярт знал, что должно произойти дальше.
Некроманты предпочитали уничтожать свои тела после смерти. Из праха не сделаешь раболепное умертвие, и вероятность того, что их душа будет призвана другим некромантом, значительно уменьшится — прежние тела являлись отличными указателями к душам, что до этого их населяли. Но без тела или же его кусочка отыскать их среди множества других было практически невозможно. Удивительно, как среди мириад душ Фелису удалось поймать именно его и Райза, не имея ни малейшей ниточки, за которую можно было бы ухватиться.
— Как в Коуфладских землях прощаются с умершими? — Райз, как и Ашша, стоял над телом Фелиса, тогда как Къярт замер молчаливой тенью у двери.
— Тела омывают, а волосы умащивают цветочным маслом. Одевают в торжественные одежды и хоронят в земле, — ответила девушка. — Но в этом нет смысла, если печати обратят все в прах.
— Для мертвых нет смысла в любом случае.
Во взгляде Ашши появилось хмурое непонимание. Къярт видел, что девушка медлит, пытается отсрочить неизбежное, а Райзу, с его силой чувствовать чужие эмоции, это было очевидно и подавно.
— Сделаем, как положено, — произнес он. — Второго же раза не представится.
Ашша растерялась. С некоторой долей испуга она посмотрела на лицо Фелиса и сделала шаг назад. Ее пальцы сжали стержень, будто бы он мог вернуть ей былую стойкость.
— Я сам все сделаю. Будет достаточно, если ты принесешь воду и все необходимое.
Ашша посмотрела на Райза, точно затравленный зверек. Теперь, когда ее взгляд больше не сочился испепеляющим презрением, а обычно сомкнутые в брезгливую полоску губы были полуоткрыты, будто бы девушке отчаянно не хватало воздуха — она стала похожа на крохотного взъерошенного птенца, выброшенного из гнезда прямо под ноги безразличным прохожим.
— Я могу по…
— Нет! — Ашша оборвала Къярта на полуслове. — Даже не приближайся. Тебе нельзя прикасаться к телу мастера. Ты еще не умеешь обращаться со своей силой и если хоть как-то заденешь частицы его души, из которой сделаны ваши печати, все пойдет прахом.
Къярт понуро кивнул. Неспособность помочь, даже когда речь шла о мертвом теле, которому, казалось, хуже уже не сделаешь, уязвляла.
Он стоял в стороне и смотрел, как Райз омывает тело некроманта водой из принесенного Ашшей драгоценного блюда. Сначала девушка сидела рядом, подперев ладонями подбородок, но вскоре, не выдержав, выбежала из комнаты.
Глядя на то, как Райз водит смоченным в воде сукном по белой, как простыня, коже, Къярт пришел к мысли, что не знает о нем ровным счетом ничего. Он полагал, что начал понимать этого человека, его прагматичный взгляд на мир, хладнокровность и даже цинизм, приправленный насмешливыми остротами. Но ошибся.
Зачем Райз помогал? Хотел смягчить боль утраты Ашши, от которой за все время не услышал ни одного доброго слова, или же преследовал свои вполне корыстные
