жить», сборника «Проза и стихи». В 1828 году он подарил А. С. Пушкину первое издание своей поэмы «Дурацкий колпак», сопроводив его стихами:
A. С. Пушкину
Вы в мире славою гремите; Поэт! в лавровом вы венке. Певцу безвестному простите: Я к вам являюсь — в колпаке.
Пушкин сразу ответил стихотворением:
B. С. Филимонову
При получении поэмы его «Дурацкий колпак»
Вам музы, милые старушки, Колпак связали в добрый час, И, прицепив к нему гремушки, Сам Феб надел его на Вас. Хотелось в том же мне уборе Пред вами нынче щегольнуть И в откровенном разговоре, Как вы, на многое взглянуть; Но старый мой колпак изношен, Хоть и любил его поэт; Он поневоле мной заброшен: Не в моде нынче красный цвет. Итак, в знак мирного привета, Снимаю шляпу, бью челом, Узнав философа-поэта Под острожным колпаком.
Пушкин бывал у Филимонова дома, встречались они и у A. А. Перовского.
И вот прогрессивно мыслящий Филимонов, знакомый не только с Пушкиным, но и в свое время с А. А. Бестужевым, Н. М. Карамзиным и другими, оказавшись в Архангельске, также нетерпимо отнесся к злоупотреблениям Миницкого. Его рапорты в Петербург стали достигать цели, и в 1830 году генерал наконец был удален. Но пострадал и Филимонов. В Петербурге в это время шло следствие по делу Н. П. Сунгурова, который пытался создать тайное общество; оно, по словам его создателя, «было остаток от Общества 14 декабря 1825 года и имело целью конституцию»{58}. Среди участников этого движения распространялись сведения, что архангельский губернатор Филимонов якобы обеспечит в случае провала восстания побег за границу через северный порт. Это стало известно правительству, и в июле 1831 года Филимонов в сопровождении фельдъегеря был доставлен из Архангельска… прямиком в Петропавловскую крепость. Следом пришли опечатанные бумаги губернатора, и в них нашли старые письма к нему декабристов Г. С. Батенькова, А. Н. Муравьева, выписки из Конституции Никиты Муравьева. Правительству вспомнилось постоянное «вольнодумство» Филимонова, его знакомство с Пушкиным и многими декабристами.
Филимонов убедил следствие в своей непричастности к противоправительственным замыслам, но подозрение осталось, и он был сослан в Нарву без права въезда в столицы.
Наш рассказ о Соловках. Губернаторы А. Е. Измайлов и B. С. Филимонов по характеру своей службы обязаны были побывать во многих уездах обширной губернии, но в их записях об этих островах нет упоминаний.
Зато другой литератор того времени, также побывавший на беломорском Севере, оставил о Соловецкой обители интересные записи в своем «Дневнике». Это Александр Васильевич Никитенко — служащий Цензурного комитета, профессор словесности Петербургского университета, впоследствии академик. Он посетил северные губернии летом 1834 года, сопровождая в поездке попечителя Петербургского учебного округа и председателя Цензурного комитета М. А. Дондукова-Корсакова. Они знакомились с работой учебных заведений и общим положением дел на Севере.
А. С. Пушкин хорошо знал Никитенко, а позднее и Дондукова-Корсакова. Отношения с цензорами у литераторов, в том числе и у Пушкина, были очень сложными. Взаимная зависимость нередко затмевала добрые качества и авторов и цензоров, мешала взаимопониманию и возникновению дружеских отношений. Так А. С. Пушкин написал широко известную резкую эпиграмму на М. А. Дондукова-Корсакова:
В Академии наук Заседает князь Дундук…
