него это совсем не получалось.
Инна тем временем сидела за столом и пила холодный фруктовый чай, думая примерно так: «Некоторые считают, что одиночество — это пустота. Но для меня одиночество — спутник жизни, смысл, друг, любовь, тень, от которой не убежишь, иногда враг, но никак не пустота, не ничто… Ах, я люблю одиночество! Но его так много в моей жизни, что я наверняка скоро им захлебнусь…»
Вася же до сих пор ехал на своей машине с правительственным номером по городу, пропитанному светом фонарей… Пошёл дождик — он давно собирался пойти, но будто ждал наступления самой густой темноты, чтобы никто из прохожих не видел, как с тихим шорохом, на цыпочках, он шагает по улицам мегаполиса, оставляя за собой мокрый асфальт и запотевшие окна…
Глава 31
А затем пришло утро. Пасмурное и угрюмое…
Петя не спал всю ночь и был ужасно уставшим. Он выпил две кружки кофе вместо завтрака, но и это не добавило бодрости.
Мрачный король улыбнулся растеряно и холодно своей грустной улыбкой. Затем он тяжело вздохнул, пригладил растрёпанные волосы и вышел в подъезд. Петя без определённой цели решил прогуляться до моста Ночных Огней (розальеннцы называли его мостом великой герцогини Ванессы тринадцатой).
Весь город был холодным и пасмурным. Так и не скажешь, что лето началось. Вокруг ездили машины — это новшество ввели розальеннцы, ходили люди.
Вроде бы новая власть сделала эту страну чуточку лучше. Мрачный король шёл и думал, что во многом герцогиня построила то, о чём так давно мечтал он сам — светлые, удобные, со множеством свободных жителей, которых не сковывают странные ненужные табу, города. Те, кто хочет жить по традициям — пусть живут, но государство не должно наказывать тех, кто просто мирно (не нарушая никаких прав других людей) идёт иным путём.
Когда Петя находился на мосту через грязную Одинокую реку, его внимание вдруг привлекла бегущая девушка в чёрном длинном платье. Оно подчёркивало её прекрасную фигуру, а белые пышные волосы незнакомки (казалось, будто это облако с небес спустилось ей на голову…) контрастировали с тёмной тканью и виделись ещё светлее. Петя смотрел на неё и не мог отвести глаз. Он не сомневался в том, что эта девушка — Инна.
А она оглядывалась назад, будто думая, что кто-то бежит за ней и совершенно не замечала Петю. В конце концов она подошла к краю моста и несколько секунд смотрела вниз, на грязную воду. Смотрела пристально и, казалось, без каких-либо эмоций. Мрачный король не знал, надо ли, чтобы Инна его заметила.
На мост вбежал то ли человек, то ли тень — существо это двигалось удивительно проворно, на лице его красовалась чёрная маска и само оно было в тёмно-сером спортивном комбинезоне. Инна оглянулась, и в её округлившихся сапфировых глазах отразился ужас. Она встала на забор, еле удерживая равновесие и всё смотря безумным взглядом из-за плеча на приближающуюся тёмную фигуру.
Тогда уже Петя, не раздумывая, с криком: «Инна, не надо!» резко рванулся вперёд, чтобы не дать ей упасть, но было поздно… Она спрыгнула.
Мрачный король подбежал к ограждению и посмотрел вниз. Бессонка лежала в обмороке на палубе какого-то грузового корабля.
— Инна! — крикнул ей Петя, — Что с тобой? Ты в порядке?..
Но Инна ничего не ответила, не встала и даже не открыла глаз… Что случилось с этой бедной девушкой? От кого она убегала? Мрачный король хотел было спрыгнуть за ней, но внезапно услышал очень громкую пронзительную сирену. Это заставило его обернуться.
Перед лицом Пети на огромной скорости проехала сначала серебристая машина с государственным номером, а за ней две машины федеральной службы безопасности. За рулём первой был Василий Воронцов, которого ловили за незаконную торговлю бензином. До того, как он стал главой внешней нелегальной разведки Розальенны, он зарабатывал деньги, продавая низкосортное топливо без лицензии. Это оказалось прибыльным делом, и потому, даже когда Вася вновь стал разведчиком, он продолжал вести свой «бизнес», за что теперь, вероятно, поплатится…
Петя написал на шпиона донос, ведь никакой юридической неприкосновенности в Розальенне глава тайной службы нелегальной разведки не имел.
Но сам Петя думал сейчас совсем не об этом. Он должен был как-то помочь Инне. Ему очень не повезло, что пока Вася и его преследователи проехали, корабль, где она была, уже скрылся из виду, а человека в чёрном комбинезоне и след простыл…
Глава 32
Часа через три…
— Инна, сейчас я начну говорить, а вы будете отвечать первое, что придёт вам в голову, когда я произнесу то или иное слово. Понятно?
— Да. Но подождите, я не хотела сводить счёты с жизнью. Я убегала.
— От кого?
— Самое странное, что я не помню, но я точно знаю, что не хотела покончить с собой.
— Вот чтобы вспомнить, вам, скорее всего, нужно будет пролечиться… Всё, давайте начнём.
— Хорошо.
— Человек?
— Одиночка.
— Холод?
— Вечный.
— Ночь?
— Звёзды.
— Люди?
— Злые.
— Дом?
— Одиночество.
— Н-да…
— Что, — сказала Инна, сидя с забинтованной ногой на белой кушетке, — Я всё-таки псих?
— Нет, — ответил доктор, — Нисколько. Вы просто устали.
После где-то получасового разговора, который сильно утомил бессонку, врач сказал, что ей нужно пролечиться в стационаре.
— И долго мне надо будет находиться здесь? — спросила Инна со вздохом, забирая за ухо прядь.
— Зависит от многих факторов, но я не думаю, что дольше, чем тот промежуток времени, за который срастётся ваша нога.
— Хорошо.
Инну поселили в пыльную и обшарпанную комнату на двух человек. Сначала бессонка находилась там одна. Дни в палате шли долго и ужасно скучно. Но за то спокойно — и это было единственное, что действительно могло нравится Инне в этом новом времяпрепровождении.
Потом к ней положили девушку лет двадцати пяти, очень тихую, робкую и молчаливую (так сначала показалось Ковалевской).
Но в первые же сутки нахождения там этой незнакомки начальные доводы Инны были опровергнуты.
Когда вошла в свои владения ночь, Ковалевская, как всегда, не спала. Она мучилась от тёмных мыслей, что оплетали рассудок плотной сетью.
Но внезапно соседка Инны по палате (в дальнейшем выяснилось, что её зовут Женя), лёжа лицом к стене на кровати, проговорила довольно громко:
— Не спится?
— Не спится, — будто эхо отозвалась Инна, не желая раскрывать свою маленькую тайну этой незнакомке.
— Чем ты больна?
— А что?
Женя повернулась лицом к собеседнице. Глаза незнакомки казались совсем тёмными, выпуклыми и неглубокими, имели какой-то голубоватый ледяной оттенок. От неё вообще, непонятно почему, веяло холодом.
— Давай сбежим, — сказала вдруг она.
— Как? И куда? — со скептицизмом
