души я знаю, что он заботится обо мне, но мне не нужна нянька. Я бросаю телефон на кровать, беру с комода какую-то одежду и иду через холл в душ. Когда возвращаюсь в свою комнату, сразу беру телефон и нажимаю кнопку, видя, что пришло ответное сообщение.
Кентон: Сладких снов, детка.
И это все? Он даже не ответил на мою угрозу. Я тяжело вздыхаю, качаю головой, бросаю телефон на кровать и тут же поднимаю его, чтобы отправить еще одно сообщение.
Я: И тебе.
Я нажимаю «Отправить», а потом чувствую себя глупо, задаваясь вопросом, не следовало ли мне просто оставить все как есть.
Я просыпаюсь в полной темноте уже второе утро подряд. Первая мысль — Кентон. Я скучаю по его объятиям. Не знаю, как можно скучать по сну с тем, с кем спала рядом всего лишь пару ночей, но я скучаю. Я вытягиваюсь и смотрю на часы. Сейчас три тридцать. Нужно встать, отправить несколько электронных писем и оплатить счета, а потом приготовиться к работе.
На днях я получила ответное письмо от Сида, и даже через электронную почту можно было заключить, что он расстроен, что я не позвонила ему. Еще Линк сказал мне постараться не контактировать с кем-либо из Вегаса. Он беспокоился, что меня могут из-за этого выследить. Мне кажется, это слегка чересчур, но что я знаю?
Я не так сильно скучаю по дому, как думала. В действительности я совсем не скучаю по своей прежней жизни. Линк бы сказал, что я подумываю о переезде в Теннесси. В последний раз, когда разговаривала с ним, он предложил упаковать мои вещи и отправить их мне, если захочу. Мысль о том, чтобы сделать этот дом своим постоянным жилищем, волнует и пугает меня. Я просто хочу сделать правильный выбор.
Я встаю с кровати, натягиваю пару спортивных штанов и открываю дверь. Первое, что слышу — это взрывы и крики, доносящиеся из гостиной внизу. Я проспала больше восьми часов, и мне интересно, провел ли Джастин все это время за игрой. И если да, то как, черт возьми, он сможет «присматривать за мной», если он наверняка даже не услышит, как будут взламывать входную дверь.
— Я приготовил кофе! — Джастин перекрикивает телевизор, как только я добираюсь до нижней ступеньки. Интересно, как, черт возьми, он меня услышал, если лестница даже не скрипнула?
— Я же сказал: со мной ты в безопасности, — громко поддразнивает он, как только я заканчиваю свою мысль.
Я качаю головой и иду в гостиную, видя, что все пространство завалено обертками от еды и открытыми бутылками содовой. Понятия не имею, как он мог съесть столько за такое короткое время. Я сажусь рядом с ним на диван, кладу пакетик «Доритос» с кофейного столика себе на колени, засовываю туда руку, достаю пригоршню и набиваю рот.
— Что это за игра? — спрашиваю с набитым ртом, наблюдая, как одному парню снесло голову.
— «Call of Duty», — бормочет он. — Эти ублюдки разбили лагерь!
Он кричит в микрофон, а парень на экране оглядывается, пытаясь найти того, кто в него стреляет.
Не успеваю я опомниться, как уже ору на телевизор каждый раз, когда в Джастина стреляют. Я настолько погружаюсь в игру, что даже не замечаю, как уже поздно, пока не смотрю на часы, показывающие начало девятого вечера, а я ничего не сделала в течение дня, кроме того, что наелась нездоровой пищи и повалялась на диване.
— Мне нужно собираться на работу, — говорю я.
Джастин кряхтит и кивает. Я встаю и иду в кабинет, чтобы выйти в Интернет. После оплаты счетов, проверяю свою электронную почту, и первое письмо от Сида.
«Ангел,
Мне так много надо было тебе рассказать, так много всего надо было сказать. Я хочу услышать твой голос. Пожалуйста, позвони мне. Мой номер не изменился.
Целую, Сид».
Я закрываю глаза и прижимаюсь лбом к столу. Не хочу иметь с этим дело, но знаю, что должна дать Сиду понять, что между нами ничего нет и никогда не будет. Я чувствую себя плохо, но буду чувствовать себя еще хуже, если позволю ему поверить хотя бы на секунду, что между нами, что-то есть.
— Что у нас тут?
Я поднимаю голову и смотрю на Джастина, который стоит у открытой двери кабинета.
— Ничего.
— Это уже кое-что, — говорит он, входя и ставя чашку кофе на стол передо мной, садится и поднимает бровь.
— Спасибо, — Я делаю глоток кофе и вздыхаю от счастья.
— Так что же происходит? — повторяет он, и я знаю, что он ни за что не оставит меня в покое.
— Мой бывший босс прислал письмо и хочет, чтобы я ему позвонила.
— Очень мило, — говорит парень, откидываясь на спинку стула.
— Мне кажется, он считает, что между нами, что-то есть, — признаюсь я тихо, качая головой.
— Боссу это не понравится, — он улыбается, потирая глаза.
— Кентону все равно.
— Я позволю себе не согласиться, сладкие щечки, — Он пожимает плечами. — Я давно знаю Кентона и видел множество женщин, которые приходили и уходили…
— Я не хочу этого знать, — отрезаю я, чувствуя, как в животе начинает образовываться комок ревности.
— Ты хочешь знать, сколько раз я приезжал сюда, когда Кэсси жила здесь, а Кентон уезжал из города?
— Нет.
— А сколько раз он просил парней заглянуть к ней на работу, чтобы проверить, как она или другие женщины, с которыми он встречался?
— Нет, — повторяю я снова, и по телу распространяется тепло.
— А ты знаешь, со сколькими женщинами он был собственником?
— Нет, — шепчу я.
— Ответ на все вышеперечисленное — ноль. Ты первая женщина, которая связала его гребаными узлами, и я знаю, что ты собираешься сказать, что он просто заботится о тебе, но я гарантирую, блядь, что это не та причина.
— Пожалуйста, больше ничего не говори, — бормочу я.
— Почему все женщины одинаковые? — Качает он головой, проводя рукой по своим длинным волосам. — Женщины всегда говорят о том, что мужчины так боятся действовать, когда правда заключается в том, что вы посылаете самые чертовски запутанные сигналы. В одну минуту вы хотите нас, а в следующую — убегаете.
Я поднимаю бровь, и он поджимает губы.
— Напиши своему боссу по электронной почте, и пусть он успокоится. Если ты этого не сделаешь, и Кентон узнает о нем, он сам даст ему знать, и это будет неприятно.
— По-моему, ты раздуваешь из мухи слона.
— Думаешь? — Он улыбается и издает негромкий невеселый смешок. — Кентон схватил одного из своих лучших друзей
