в маршрутку полную жизнерадостных застежек и поблескивающих от дождя капюшонов. Лица у пассажиров хмурые, под стать облетевшим деревьям и осеннему настроению.
Я уселся на одно из сидений, вставил наушники в уши и поставил Кинчева. «Алиса» пока ещё не ушла полностью в зарабатывание денег и можно было зарядиться от души. Да и песни слушать лучше, чем завывание маленькой девочки напротив.
Девочка не хотела идти в садик, зато хотела куклу Барби, о чем настойчиво уведомляла сидящую рядом мамочку, молоденькую девчонку лет двадцати пяти. Её просьбы пробивались сквозь драматический баритон Кинчева.
— Мама-а, купи мне Барби! Ну, мама-а-а, ну купи-и-и, — тянула девочка.
Её нытьё добавляло своеобразных красок в без того суровые краски московского осеннего утра. Хмурость на лицах повышалась с каждой секундой и каждой новой «песней» девочки. Я вроде бы и уставился в окно, сделал песни на максимум, но всё равно слова девочки пробивались.
— Мариночка, ну зачем тебе эта кукла? — пыталась спросить мамочка. — У тебя уже и так их три штуки. Зачем тебе ещё?
— Ну нада-а-а, ну мама-а-а! Ну купи-и-и, — продолжила ныть девочка.
— Мариночка, мы сейчас приедем в садик, там Ника, Вика, Оля…
В принципе правильно, надо попробовать отвлечь ребенка. Но хитрость мамы не удалась — девочку трудно сбить с пути добычи куклы.
— Мама-а-а, ну купи-и-и! Купи-и-и, а не то я бабушке расскажу, что ты вчера делала-а-а! — проныла девочка.
О, а вот это уже интересно. Дети такие непосредственные в своей простоте. Я заметил, что лица пассажиров заинтересованно вытянулись. Да и сам невольно выкрутил регулятор громкости и сделал потише.
— И чего же ты расскажешь? — спросила мамочка с улыбкой.
Эх, знала бы она, что сейчас будет… Да уж, тогда бы не улыбалась так откровенно-виновато. Она-то думала о чем-то невинном, а вот дочка выдала на весь салон:
— Я расскажу, что ты вчера у папы писю целовала!
Секундная пауза, моментально вспыхнувшее лицо мамочки, а потом гомерический смех в салоне. Казалось, что смеялось всё, даже елочка-вонючка на стекле водителя тихонько подхихикивала. Ржущий водитель кое-как смог подъехать к остановке.
Покрасневшая мамочка тут же выскочила, забрав своё нерадивое дитя в охапку. Даже несмотря на то, что девочка протестовала и ныла, что это вовсе не их остановка. Я видел сквозь стекло, как женщина припустила с девочкой вдоль по улице.
На их место сел мужчина лет тридцати с мальчиком. Похоже, что в это утро у всех детей было шоппинговое настроение, поскольку мальчик чуть ли не сразу проныл:
— Папа, купи солдатиков…
Эта невинная детская фраза в очередной раз сотрясла салон. Люди сползали на пол, не в силах усидеть на месте от смеха. Я кое-как справился с душившим хохотом и проговорил, обращаясь к озирающемуся мужчине, который с растерянной улыбкой озирался на ржущих пассажиров:
— Мужик, лучше пообещай купить. Тебе же лучше будет.
Мои слова вызвали новый гомерический взрыв хохота. Так, на веселой ноте мы и добрались до моей нужной остановки. После этого я с улыбкой двинулся в сторону техникума. То и дело прыскал, когда вспоминал покрасневшее лицо мамочки.
Первой парой у нас была технология и, как назло, именно этот предмет вела наша заведующая отделением Романова Наталья Кирилловна. У меня с ней чуть ли не с первого дня учебы сложились негативные отношения. Ну, я любил пошутить, а она любила порядок. Две наши любви не совпадали друг с другом.
— Так-так-так, — сказала преподавательница, когда увидела мою личность за партой. — Кто же у нас тут появился? Неужели сам Михаил Барсов? Я уже думала, что мы больше никогда не увидимся…
— Ну что вы, Наталья Кирилловна, куда же я без вас. А что раньше не приходил — так болел. Жестко болел… — я честно попытался сделать жалостливое лицо.
— Да? А по лицу не скажешь. Вон, ряха прямо светится…
Её фраза вызвала угодливые смешки наших отличников. Я тоже скривился в подобии улыбки и произнес:
— Фу! «Ряха»! Ну откуда же вы такие слова знаете, Наталья Кирилловна? Никак в «Одноклассниках» прочитали?
— Про таких молодых людей, которые то и дело пропускают учебу, не только в «Одноклассниках» пишут, — парировала Наталья Кирилловна. — А ещё пишут, что таких отчислить могут, за непосещаемость.
По классу пронесся шелест. Это был явный намек на угрозу. И угроза эта была подкреплена действием — «Ромашка» и в самом деле могла отчислить за непосещаемость. Она работница советского периода — могла встать в позу и стоять так до тех пор, пока не наступит время положить в гроб.
— Ну чего вы сразу так? Я же только-только пошел на поправку и сразу же снова стресс. У меня… у меня даже снова температура повысилась… И голова закружилась, — я подключил Имитацию в голос и сотворил стон умирающего лебедя. — Ох, позвольте выйти? Мне надо глоток свежего воздуха…
— Наталья Кирилловна, да выкиньте вы этого клоуна. Почему другие должны страдать из-за одного человека? — раздался голос Кольки Вихрева.
Вот это уже в любой бочке затычка. Идет на красный диплом, спецом пошел после девятого класса в технарь, чтобы потом перепрыгнуть в универ на третий курс. Да, в этом времени ещё была такая лазейка, которую в будущем запретят…
— Ты прав, Николай. Да и Михаил… Что-то мне в твоём голосе не нравится. Может ты и в самом деле болен? — преподаватель нахмурилась, глядя на меня, а потом перевела взгляд на нашу старосту группы. — Сазонова, отведи этого молодого человека в медпункт. Пусть там на него посмотрят, а то и в самом деле помрет тут ненароком…
Уж не перестарался ли я с Имитацией? Что-то подозрительно быстро преподавательница согласилась меня отпустить.
А вот Колька… Ну и засранец. Не упустит случая подколоть меня, показать, что он выше и вообще — у него и папа дипломат, и мама в министерстве. Такие вообще не должны учиться в техникуме, но, похоже, что у папы и мамы были планы на эту учебу. Галочка в безупречном послужном списке, вроде как сын тоже учился с обычным народом и знает чаяния простых людей.
Ладно-ладно, я это запомню и поставлю небольшую зарубочку. Пусть потом сам на себя пеняет.
Сазонова Маришка подошла ко мне и встала рядом, как будто задумавшись. Ну в самом деле, не вытаскивать ей меня из-за стола и не тащить на своём горбу. Пришлось неторопливо встать и двинуться за ней следом.
— Пусть медсестра его посмотрит, а то не хватало нам ещё тут какую-нибудь заразу подхватить, — произнесла Романова нам вслед.
— Хорошо, Наталья Кирилловна, я скажу медсестре, — кивнула Марина в ответ.
Ну а я чего? Мне надо было оправдать своё отсутствие и показаться медсестре. Там уже покашлять-попердеть и сказать, что я почти что выздоровел, а в больничку не ходил потому, что надо было помогать семье и зарабатывать деньги.
