о этом не хочу.
Чёрт, как же всё не вовремя! Как там говорят? Неприятности, словно салфетки — тянешь одну, а вытаскиваешь десять? Ничего, прорвёмся. Займусь компанией, приведу дела в порядок, а Брагина пока по ложному следу пущу. Всё равно никуда он не денется.
Ближе к ночи позвонил Воронов.
— Ну и заморочил ты мне мозги, Артур Альбертович, — недовольно ворчит он в трубку, — ты же ведь с этим Брагиным работал около пяти лет назад! Пошутить так решил надо мной?
— Извини. Сам только недавно понял, что к чему. Всё-таки пять лет — не малый срок.
— Слушай, ну ты бы мог позвонить, чтоб я времени даром не терял! — продолжает злиться приятель.
— Недавно это несколько часов назад, Сань… Замотался, прости. Ладно, лучше скажи мне вот что… ты выяснил, как я могу Брагина к ногтю прижать?
— Да проще простого. Брагин метит в мэры города, а губернатор — институтский приятель твоего отца. Думаю, он не откажет Альберту Евгеньевичу в маленькой просьбе.
Да-а, если бы всё так просто было!
— Отец в больнице.
— Что-то серьёзное? — беспокойство в голосе Воронова звучит вполне искренне.
— Да, проблемы с сердцем, — отвечаю правду, но в подробности не вдаюсь, — сам понимаешь, не хочу его дергать. Начнёт ведь вопросы задавать вопросы, нервничать, а ему сейчас покой необходим. Сань… — задумываюсь ненадолго, — а ты сможешь как-нибудь свести меня с этим губернатором?
— Не уверен, — после недолгой паузы отвечает Воронов, — но попробую что-нибудь придумать.
— Попробуй, Сань, попробуй. Ты же знаешь, в долгу не останусь.
Завершив разговор с Вороновым еду домой, наконец.
На часах начало одиннадцатого, но в окнах свет погашен. Неужели все спят?
Не все, как оказалось.
Захожу в кабинет, чтобы хоть немного выдохнуть и дух перевести, да меня там поджидает сюрприз. Илона сидит за моим столом, закинула на него свои стройные ноги и цедит рубиновое вино из высокого бокала. Розовая прозрачная сорочка с приспущенной на одно плечо лямкой, кружевное бельё, которое выгодно подчеркивает её идеальные формы. Лицо обрамлено светлыми кудряшками, пухлые влажные подрагивают, формируют улыбку. Как всегда идеальная, просто кукла Барби в натуральную величину.
Она легко поднимается на ноги, приближается ко мне танцующей походкой.
— Ты устал? — мурлычет нежным голоском. — Может, налить тебе выпить?
Умелые ручки скользят по моему телу, тянутся к бляшке ремня, но я мягко накрываю её ладони своими. Правда, не хочу её обижать.
— Извини, сегодня правда был тяжелый день. Отец…
Илона не даёт мне договорить. Отскакивает в сторону, щерится, в один момент превращается в дикарку.
— У тебя вечно тяжелый день! Что происходит, Артур?!
— Ничего, просто…
— Это из-за няньки! — она опять перебивает меня. — Я видела, как она смотрит на тебя! Артур, если у вас это взаимно…
— Ангелина здесь ни при чем. Если бы ты дала мне договорить, то узнала бы, что отец попал в больницу с сердечным приступом.
Услышав это, Илона тут же меняется в лице.
— Прости я не знала, — растерянно бормочет она, — что… как он?
Сканирую тяжёлым взглядом её красивое лицо, и молча выхожу из кабинета.
— Артур! Я не… — она что-то кричит мне в спину, но я не собираюсь слушать. Наоборот, ускоряю шаг.
Только сейчас после этого дико тяжелого дня осознаю как же сильно мне надоела Илона. Со своими упрёками, глупыми разговорами и бесконечным выносом мозга. Кажется, не об этом мы с ней договаривались, когда оба признавали, что брак наш — исключительно по расчёту.
Оставив Илону, поднимаюсь к сыну. А там картина, которую хочу наблюдать каждый вечер. Или хотя бы прочно запечатлеть в памяти. Как фотографию, поместить в рамку и спрятать в ящик стола, чтобы любоваться ею в трудные моменты
Никита и Лерка сосредоточенно сопят, прижавшись к Ангелине. У неё на груди какая-то книжка с детскими сказками, а на прикроватной тумбе ночник горит тусклым светом. Видимо, читала им перед сном, да уснули все вместе.
Подхожу ближе, убираю книгу и поправляю плед. У Лерки сон самый чуткий, она приоткрывает один глаз, смотрит на меня и, убедившись, что всё в порядке, переворачивается на другой бок.
Доверяет мне эта маленькая девчушка.
Как и её мать.
Разбудить бы Ангелину для разговора, да рука не поднимется. Задумчиво присаживаюсь на кровать. На самый её краешек, как бедный родственник. Смотрю на Гелю, на наших мирно спящих детей и испытываю острое желание примоститься рядом. Чтобы утром проснуться под детский смех, чтобы обнять любимую женщину. Чтобы потом всем вместе приготовить завтрак и отправиться на прогулку… так ведь происходит в нормальных семьях?
Как же. Я. Устал.
Мысль прерывает сигнал телефона. Быстрым шагом покидаю комнату Никиты, чтобы не разбудить их ненароком.
— Артур, срочно в офис, — звучит напряженный голос Германа Сергеевича. Не приказной, но на грани. Вряд ли бы он так разговаривал, если бы проблема была не серьёзной.
— Еду.
С какой-то тоской понаблюдав за спящей троицей, выхожу из комнаты, тихонько прикрываю дверь. И сталкиваюсь с Марией Антоновной в коридоре.
— Что вы тут делаете в такой час? — хмуро уточняю у горничной.
— Просто хотела узнать, не нужно ли чего либо, — отвечает она вполне логично. Но я ей не верю.
Небось Илонка надоумила её следить за мной. Мария Антоновна ведь её человек. Верная и преданная.
— Передайте Илоне Леонидовне, что я не буду ночевать дома.
— А что случилось? — горничная вдруг проявляет неуместное любопытство, но тут же спотыкается о мой холодный взгляд.
— Извините, Артур Альбертович. Конечно же, я передам.
***
Несмотря на поздний час в офисе кипит работа.
— Артур, я только что получил звонок из Китая, — Герман Сергеевич второпях описывает суть проблемы, — они отказываются с нами работать, хотят расторгнуть договор.
Это не просто проблема. Это самая настоящая катастрофа. Столько проектов завязано на этой сделке, включая мою стройку…
— Вылетаем в Пекин утренним рейсом., - продолжает Герман Сергеевич, — билеты уже куплены.
— Но что всё-таки произошло?
— Пока непонятно. Китайцы — народ своеобразный, и то, что они согласились нас принять уже неплохо. Может, ещё удастся переубедить их.
— На сколько мы туда летим?
— Пока на несколько дней, а там видно будет.
Несколько дней… Плохо, что не успеваю поговорить с Ангелиной. Но ведь несколько дней ничего не изменят? И всё же, какое-то нехорошее предчувствие не даёт мне покоя.
Решив довериться своей интуиции, выхожу из конференц-зала и снова звоню Воронову.
— Артур, может, мне к тебе устроиться на полную ставку уже? — сонным голосом шутит он. — Что на этот раз?
— Саша, уж будь другом, сделай для меня одну вещь…
