будет вместе с этими…
Алексей кончил говорить, соскочил на землю, протиснулся сквозь плотно стоящих солдат и неожиданно очутился у беседки. Он увидел Тину.
— Здравствуйте, Тина, — сказал он без улыбки. — Вот где пришлось встретиться.
Она не ответила, отвернулась. Алексей придвинулся ближе. Лёсик сунул руку в карман.
— Не делайте глупостей, — спокойно проговорил Алексей. — Если вы только вытащите револьвер, вас растерзают. Неужели неясно? Не бойтесь. Ничего плохого вам не сделают, если вы сами не начнете.
Тина гордо вскинула голову:
— А мы и не боимся. Кого бояться? Вас или этих солдат? Конечно, от таких можно ожидать всего…
— Ну зачем вы так, Тина? — огорченно сказал Алексей. — Солдаты вправе требовать человеческого отношения к себе. Они такие же люди, как и вы.
— Мне не нужны ваши объяснения, — высокомерно бросила девушка. — Будет лучше, если вы уйдете. Мне не хочется разговаривать с вами.
— Как угодно. — Глаза Алексея похолодели. — Очевидно, вы никогда не поймете людей, которые живут хуже, чем вы. Прощайте. — Он отошел и смешался с толпой.
— Не следовало разговаривать с ним таким тоном, — прошептал Лёсик. — Изобьют нас, чего доброго, в лучшем случае. Пришлет ваш друг несколько солдат… Только бы выбраться отсюда невредимыми, потом сочлись бы…
— А вы трусишка, подпоручик Нечаев, — засмеялась Тина. — Не посмеют нас тронуть.
— Нет, я совсем не напуган, Тина. Просто не стоит махать красным перед быком. Всегда и везде надо быть дипломатом, а потом уж, когда представится случай, наносить удар. Разве не так, Марк?
— Так, — проговорил до сего времени молчавший Буткевич и, как будто отвечая на свои мысли, добавил: — Да, удар должен быть верным и неожиданным. Но каков гусь, а? Невероятно! Лешка Чибисов — революционер, агитатор! Солдаты — темный народ. Что с них спросишь? Куда поведут, туда и пойдут. Но он-то ведь настоящий поджигатель. Слышали, что говорил? Такие люди опасны для общества.
— Оставьте, Марк. Что они могут? Ничтожества! Вы слишком переоцениваете таких, как Чибисов.
— К сожалению, как видите, эти люди могут многое. Подняли солдат на демонстрацию, сорвали бал, а могли поднять и на худшее.
— Потише, потише. Не говорите так громко. Ведь они рядом стоят, — попросил Нечаев. — Ни к чему дразнить гусей.
Но на них никто не обращал внимания. Солдаты уже покидали сад. Они шли на берег реки Аа, где веселился простой народ. Там они были желанными гостями. С ними шел и Алексей. Всю ночь продолжались летучие митинги. Солдаты братались с рабочими. Они закрепляли союз для предстоящих боев.
Тина с Буткевичем и Нечаевым беспрепятственно, как и все гости, ушли из опустевшего сада. По-прежнему горели разноцветные фонарики, полыхали и коптили плошки, но не видно было разряженных дам, блестящих офицеров, важных штатских господ во фраках. Все разбежались по домам. Только в обеденном зале официанты все еще охраняли накрытые столы да комендант сидел в своей квартире с обвязанной мокрым полотенцем головой, проклиная сегодняшний день, предвидя большие неприятности по службе.
— Прощайте, Марк, — ласково сказала Тина Буткевичу, когда после длительного путешествия пешком, а потом на простом извозчике добрались до ее дома. — Очень жаль, что сорвался такой прекрасный бал. Так хорошо начался и так печально закончился. Правда, я не очень горюю. Я люблю сильные ощущения, а то, что мы сегодня пережили, немного пощекотало нервы. Не огорчайтесь. Мы еще потанцуем с вами. Можете поцеловать меня в щеку, если это вас немного утешит.
— Тина! — радостно воскликнул Марк и крепко прижал ее к себе.
— Я этого не разрешала, — сказала девушка, освобождаясь из его объятий. — До свидания!
Марк не торопясь побрел по улице. Из головы не выходил Алексей Чибисов. Нет, в самом деле, от таких людей общество должно быть освобождено. Недаром он всегда чувствовал неприязнь к Лешке. Всегда, даже в первых классах реального. Теперь же, когда выяснилось, что у них крайне противоположные политические взгляды, неприязнь эта усилилась. Революционер-агитатор! Никакие разумные доводы на них не действуют. Агитация может разрушить все общество до основания. Значит, надо находить другие методы борьбы с ними. Удар должен быть точным и неожиданным…
Марк остановился. Он стоял у большого скучного дома. На доске, привинченной к массивным дубовым дверям, тусклым золотом было написано: «Полицейское управление».
«Вот куда привели меня ноги, — подумал Марк, разглядывая вывеску. — Значит, судьба».
Он постоял еще несколько секунд и решительно взялся за ручку двери.
25
Кирзнер долго разыскивал «Эклипс». В порту ему сказали, что буксир с утра ушел за песком, а вот возвратился ли он в Ригу, не знают. Ищите в Экспортной гавани, где обычно ставят баржи. В указанном месте буксира не оказалось. После длительных расспросов Бруно Федорович выяснил, что «Эклипс» пошел к угольному причалу принимать дрова, которыми топили котлы. Здесь он его наконец обнаружил.
Вся команда, не исключая капитанов, занималась погрузкой топлива. Увидя Кирзнера, капитаны бросили работу и, приказав остальным продолжать, подошли к нему.
— Вот неожиданный гость! Зачем пожаловал, Бруно? Хочешь прокатиться на «Эклипсе»? — спросил капитан Лудум, обмениваясь с Кирзнером рукопожатием. — Это можно.
Кирзнер не принял шутки. Не улыбнулся.
— Мне с Чибисовым поговорить нужно. За тем и приехал.
— Это тоже можно. Леша! — позвал Лудум, и капитаны деликатно отошли в сторону, понимая, что разговор должен происходить с глазу на глаз.
— Был вчера в гарнизоне? — вместо приветствия спросил Кирзнер.
— Был, Бруно Федорович.
— Выступал? Речи говорил?
— Говорил. — Глаза у Алексея загорелись. — Демонстрация прошла отлично, Бруно Федорович. Организовано все было как надо. Хозяева и гости разбежались, а солдаты показали высокую выдержку. Молодцы! Так что все хорошо.
— Хорошо, да не очень, — поморщился Кирзнер. — Для тебя не хорошо.
— А что случилось? — с тревогой спросил Алексей.
— На тебя донес один из твоих бывших соучеников по реальному.
— Буткевич?
— Он.
— Не может быть! Как же вы узнали?
— Ну, это чистая случайность. Буткевич пришел в полицейское управление рано утром. Там никого не было, кроме дежурного офицера и… Буткевич сказал, что вернулся из Усть-Двинского гарнизона, где большевистский агитатор призывал солдат к бунту, дело чуть не кончилось кровопролитием, и если бы не дисциплинированность офицеров, то… «Вы знаете этого агитатора?» — спросил полицейский. «Да, это Алексей Чибисов, из мореходной школы…» Дежурный приказал ему написать обо всем, а наш человек, при котором происходил разговор, разыскал меня и сообщил, что слышал. Вот такие дела.
— Действительно скверно.
— И даже очень. Понимаешь, солдат они сейчас не тронут, ничего сделать им не могут. Гарнизон бурлит, и его лучше не трогать. Власти прекрасно это понимают. Тем более что обошлось без выстрелов. А вот с тобой
