Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
каждого, кого тянет к господу, обвинять в сумасшествии, то нужно сразу всех верующих упрятать в дурдом. Может на самом-то деле он вполне нормальный. Религия — она штука тонкая, там сразу и не поймёшь, кто дурак, а кто просто дурака валяет.
Психиатр ещё очень долго рассуждал о бытие и небытии, о странностях человеческой души, о неисповедимости путей и многом прочем, успокаивая, убаюкивая свою совесть. Короче говоря, сознательно создавал невидимый занавес между собой и теми проблемами, которые непременно возникли бы, возьмись он за спасение им же и потопленного друга.
— Всё хорошо, — шептал он. — Я абсолютно спокоен. Беспокойство отсутствует. Проблемы отсутствуют. Жизнь прекрасна…
Виктор Степанович гордо вышагивал по центральному проспекту и счастливыми глазами разглядывал прохожих. Длиннополый плащ путался в ногах, ковбойская шляпа и обрывок верёвки, болтающийся на шее, придавали облику дикого травматолога вид мексиканского ранчеро, чудом избежавшего виселицы. Взгляд Виктора Степановича перескакивал с лиц людей, удивлённо косящихся на странное существо, на деревья, дома и снующие по автостраде автомобили.
Он прощался. Прощался с этим миром и готовился обрести вечный покой в святой обители. Этот мир был жесток и безжалостен к нему, но он не казнил его за зло, прощая всем и вся их прегрешения. Когда нибудь люди поймут, что так жить нельзя, что от суровой реальности надо уйти в мир вечной любви, где нет страдания и боли, нет войн и разрухи, где есть только мир и доброта.
Мир, мир, мир. Виктор Степанович постиг смысл этого слова. Да, оказывается, раньше он жил в призрачном мире. Настоящий же — он не здесь, а там, куда указывает крестообразный перст, торчащий на всех церковных куполах. Как же этого никто не понимает?
— Я иду, боже, — шептал он. — Я уже в пути. Прочь путы! Прочь весь тот груз, что тянет меня на дно. Господи, поми-илуй.
Постепенно его таинственный шёпот перешёл в восхваляющее бога и всех святых торжественное песнопение, а к удивлению прохожих прибавилась ещё и брезгливость.
Стайка мальчишек долго преследовала блаженного, со смехом рассуждая о странном одеянии "чудного дяди". Тот не обращал на них ни малейшего внимания, пока один из сорванцов не приблизился и не наступил на полу волочащегося по асфальту плаща.
Раздался треск разрывающейся ткани и Виктор Степанович грозно обернулся. Он захотел посмотреть, кто посмел ворваться в его божественный мир и грубо прервать сладостные грёзы?
Нарушители грёз тут же с визгом разбежались.
— Ух, чтоб вам! — ругнулся он им вслед и, не обратив внимания, что плащ укоротился наполовину, степенно двинулся дальше.
— Нет! — криво ухмыльнулся он. — Прочь отсюда! Нет здесь правды, один сатана повсюду! Господи, ну где же ты?
Виктор Степанович вдруг понял, что прошёл уже достаточно много, но так нигде ещё и не заметил вожделенного сияния и потаённой тропинки.
— Господи! — обиженно сказал он, останавливаясь на перекрёстке. — Ты бы показал что-нибудь, а? Чтобы я дорогу-то к тебе увидел. Эх, надо было архангела Гавриила как следует расспросить. Кстати, я и не знал, что архангел может спать, как человек. Я думал, они вообще никогда не спят, только проверяют.
Стоя на одном месте, будто привязанный, пропустив несколько раз зелёный свет светофора, он бубнил и бубнил себе под нос.
— А вот интересно мне знать, — Виктор Степанович задрал глаза к небу. — Долго мне торчать ещё на этом перепутье? Боже, ты где? Тоже спишь, что ли? Нет, я не осуждаю тебя, ты не подумай. Спи, спи, я подожду. Только скажи, сколько ждать-то?
Монолог спятившего врача угрожал затянуться на неизвестное науке количество часов. Вокруг Толоконного и так уже толпились несколько человек, из чувства любопытства и, ради бесплатного зрелища, пожертвовавших своим временем, ибо "этот чудик" разговаривал слишком громко, чтобы пройти мимо, да и его хипповый прикид вызывал их живейший интерес.
— Эй, приятель, ты откуда такой красивый? — спросил, наконец, какой-то мужичонка в синих кроссовках, синих штанах с футболкой и с синим же лицом.
— Братья и сёстры! — тут же отозвался новоявленный пророк. — Как вы живёте?
— Да, в общем-то, херово, — вздохнул синий и подмигнул заливающейся весёлым смехом пьяной, молодой парочке.
Патлатый парень придерживал пониже талии свою рыжеволосую подружку, та раскрашивала горлышко пивной бутылки губной помадой.
— Вот! — торжествующе воскликнул Виктор Степанович. — Что и требовалось доказать. Все кругом козлы и уроды. Посмотрите!
Он указал перстом на собравшихся и, как бы из нежелания лицезреть глупый, тёмный народ, неспособный понять и разглядеть истину, томно прикрыл глаза.
— Это ты про кого? — угрюмо спросил патлатый и, чуть не поперхнувшись от столь неожиданного обвинения своим смехом, даже перестал лапать рыжую девку. — Это чё, мы козлы, да?
Не поняв, что надвигается гроза, Толоконный хотел что-то ещё объяснить неразумному стаду, но возмущённый парень вдруг выхватил у подружки недопитую бутылку, выдул то, что осталось(не пропадать же добру)и, подскочив к проповеднику, шарахнул его этой бутылкой по шляпе.
— Это тебе за козла! — победно произнёс он и бросил оставшееся в руке горлышко лежащему на грудь.
Виктор Степанович не успел среагировать на стремительное движение налётчика. Он просто сразу же грохнулся навзничь и удивлённо уставился на небо. В его глазах застыл немой вопрос: "За что, господи?"
— Правильно, — одобрительно сплюнул мужичонка и, для пущей верности, пнул поверженного в бок синим кроссовком.
— У-у, развелось бомжей всяких, — добавила проходящая мимо богомольная старушка. — Нормальным людям от них прохода нет.
— Не, ну ты слышала? — продолжал возмущаться патлатый. — Козёл я у него.
Рыжая девка пьяно хихикнула и вдруг, не удосужившись даже прикрыть рот, громко икнула.
— Пошли отсюда, — сказала она. — А то ещё. ик!..менты нагрянут.
Парень гордо расправил свои узенькие плечики, с видом покорителя стран и континентов подцепил её под руку и потащил дальше.
Спустя минуту возле Виктора Степановича уже никого не было. Ковбойская шляпа при падении слетела с головы, укатилась на проезжую часть, где и была благополучно задавлена добрым десятком автомобилей.
Злой, жестокий мир в очередной раз показал свою низменную сущность.
Помянуя о низком поступке жены, Иван ни за что не хотел ехать с ней рядом, поэтому учитывая пожелания лучшего друга, Александр милостиво уступил ей своё командирское место. Сам же бандит, весело сверкая изумрудным лицом, довольно удобно устроился сзади, здорово прижав к дверям разделённых его тушей любовников.
— Отец Алексей, он всем отцам отец, — возбуждённо докладывал он. — Всё, как рукой снимает.
— Да ну, — съязвил Иван.
— Вот те крест! Один раз, давно уже, знаешь, как было?
— Как?
— Ну, не буду вдаваться в подробности. Короче, ситуация — хуже не придумаешь. Вешаться я хотел.
Иван скосил глаза
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
