– Мама? Ты что здесь делаешь? – удивленно спросил я, говорить было как-то непривычно и даже больно, в горле сильно першило.
– Ну, наконец-то! Илюша, я так испугалась! – запричитала она, кинувшись ко мне. – Хорошо, что твой продюсер с нами связался. Иначе так и не знали бы, что ты в больнице.
– Все в порядке, мам! – ответил я. – А зачем Гарик с вами связался? – не понимал я, с чего вдруг такая паника.
– Ты двое суток в себя не приходил. Температура была под сорок и совсем не сбивалась. Только недавно удалось привести ее в норму. – причитала мама, а по щекам стекали слезы.
– Я здесь так долго? – удивленно спросил, переходя на шепот, говорить в голос было сложно. – А что со мной?
– У вас вирус, осложненный на фоне стресса и возможно переутомления. – в разговор вступил врач, вошедший вместе с мамой в палату.
– Милый, а что у тебя с голосом? – наконец-то мама обратила внимание на то, как я говорю.
– Я не знаю! – ответил и посмотрел на врача в ожидании действий.
– Давайте посмотрим, что с вашим горлом, возможно, вирусная инфекция поразила его и связки. Но еще сухость может быть от медикаментов, вводимых вам через капельницу и от того, что вы длительное время не приходили в сознание. – высказывал доктор предположения, заглядывая мне в горло. – Как по мне, горло спокойное и со связками все в порядке. Не понимаю, в чем дело. Я сейчас отправлю к вам отоларинголога, не переживайте, в любом случае найдем причину и устраним.
Нахмуренный врач торопился удалиться. А я потянулся к тумбочке, на которой стояла бутылка с водой и стакан. Мама всплеснула руками и подхватила стакан, наполняя его из бутылки. Я был уверен, что вся проблема в сухости рта и мне просто требовалась вода.
Я глотнул прохладной жидкости и улыбнулся, думая что горло смягчилось. Хотел было успокоить маму, сказав, что все позади, но у меня ничего не получилось. Лишь сдавленный болезненный шепот. Я схватился за горло и вытаращил глаза, боясь даже подумать, что мой голос и в самом деле пропал.
В это время в палату вошел другой врач и сразу принялся проводить осмотр моей ротовой полости.
– Здравствуйте, показывайте, что у вас там. – произнес он, надвигая на глаза круглое зеркало. – Я тоже не вижу здесь воспалительных процессов, связки пересушены. Дайте вашему голосу немного времени восстановиться. В любом случае, вас не выпишут в ближайшие семь дней. А я в это время вас понаблюдаю.
Произнес целую речь ЛОР. Из сказанного я понял только, что лежать мне в больнице нужно будет еще неделю и почему я потерял голос непонятно.
– Больше отдыхайте, поменьше говорите. И никаких новых стрессовых ситуаций. – сказал он на последок, уже подойдя к двери.
Я лишь кивнул, не желая напрягать раздражённое горло. И проводил врача взглядом. Обернулся к маме, глядя как она нахмурилась и расстроилась.
– Что-то случилось? – спросил я шепотом.
– Все хорошо, сынок, не волнуйся. Я просто расстроилась из-за твоего голоса. – ответила мама и пошла к окну, не глядя на меня.
– А где Гарик и Саша? – спросил я все также тихо.
– Они были тут первые сутки, но потом оставили тебя мне. – произнесла мама. – У тебя все в порядке? Про какой стресс говорил врач?
– Все в порядке, мам! Не волнуйся, просто тяжелый график, мало отдыхаю. – ответил я, прикрывая глаза.
Несмотря на то, что я провалялся без сознания столько времени, почему-то снова хотелось спать. В мыслях сразу всплыл образ улыбающейся Ани. Голова снова стала болеть. И прибор над ухом нещадно запищал. Мама, ахнув, выбежала из палаты. Спустя несколько секунд тишины, в палате послышались поспешные шаги.
Я открыл глаза, но много информации, плывшие вокруг образы мне не дали. Я снова заснул. Теперь лабиринта не было. Был темный длинный коридор, а впереди свет. Обернувшись, увидел, что сзади тоже виден свет. Я был в каком-то тоннеле. Я не знал в какую сторону мне идти. Замерев, я прислушался. Справа от меня доносилась тихая музыка, похожая на мою последнюю песню, которую я написал для Ани. А слева тихий голос, и ее смех. Выбирать?
Я, не задумываясь побежал в сторону ее голоса. Но, чем ближе я был к заветному свету, тем тише становился звук, он будто бы отдалялся. А звуки музыки приближались, казались все ближе. Я остановился и снова затих, стараясь не дышать. Теперь справа я слышал голос Ани, а слева звуки музыки. Нахмурился и повернул направо, я стремился быстрее достичь цели, но она снова отдалялась.
Чем больше я стремился к ее голосу, тем быстрее прибегал к звукам моей музыки. Измучавшись и больше не имея сил двигаться, я упал на колени. «Аня!» – крикнул я. Одинокая стройная фигурка девушки показалась, закрывая свет в конце тоннеля. Я обернулся в другую сторону и там тоже увидел ее.
«Помоги мне!» – попросил я ее и она шагнула мне навстречу.
Ее лица я не видел, но ощущал, что это моя Аня. Она медленно шла ко мне, а я все не мог отдышаться, грудную клетку словно сдавило. И не было сил подняться ей навстречу. Так и стоя на коленях я ждал, когда она приблизится ко мне сама.
Она уже почти подошла, но остановилась, так и не приблизившись. Это была та Аня, какую я увидел в первый раз. Ее темные длинные волосы свободно спадали на плечи. Одета она была в легкое летнее платье, не доходящее ей до колен.
«Илья? Что ты здесь делаешь?» – произнесла она чуть слышно. – «Почему ты на коленях? Вставай! Пошли со мной.»
Она махнула рукой и развернулась. Я должен был пойти за ней, но так и не смог подняться. Аня снова удалялась от меня, с каждым шагом, разрывая мою душу на части. Собрав все оставшиеся силы я поднялся на ноги, но сделать хотя бы один шаг я не смог. Вдруг все вокруг потемнело и в голове зашумело, я накрыл виски руками.
– Илья! Просыпайся, очнись, сынок! – услышал я голос мамы, надрывно рыдающей на до мной.
– Мама. – прошептал я, снова возвращаясь в реальность.
Я поморгал, рассматривая все вокруг. Теперь голова просветлела. Боль прошла и чувствовал я себя намного лучше. Горло не болело, но я рано обрадовалась, голос так и не восстановился.
– Ты чего плачешь? – просипел я.
– Ты снова сутки не приходил в себя, опять температуру не могли сбить. – ответила мама, утирая слезы. – Ты как?
– Отлично! – ответил я и улыбнулся.
Это забытье помогло мне расставить приоритеты. Теперь я понимал в какую сторону бежать. Вот только прежде чем кинуться вслед за Аней, нужно было выбраться из больницы и решить все вопросы с Гариком. Последнее будет непросто сделать, но я к этому готов. Теперь я готов сделать выбор между сценой и личной жизнью. И, если мои условия будут восприняты в штыки, придется рвать контракт. Хотя в этом случае нужно будет поступить на пожизненное рабство в фирму отца, чтобы он помог мне выплатить неустойку.
Хотелось надеяться, что Гарик все же пойдет на уступки и мы сможем продолжит работать, как только мой голос восстановится.
