— Оно располагалось в здании рядом с метро «Краснопресненская», после переговоров я с венгерскими коллегами обедал в ресторане торгпредства, там превосходно готовили томатный суп и гуляш, а уж горький ликер на травах «Уникум» был ничуть не хуже «Рижского бальзама», — с грустью в голосе вспоминал он.
Мы посидели втроем за столом еще немного, после чего простились с отцом Алексея, спустились вниз на лифте и сели во внедорожник.
— Прошу прощения за маму и брата, они вели себя не слишком гостеприимно, — сказал мне Соколов.
— Ерунда, всякое бывает, — отреагировала я, — в другой раз посидим подольше и поговорим пооткровеннее.
— Да, конечно, — коротко ответил Алексей.
27
Не знаю, что произошло после этого знакомства с родными моего любимого (бойфренда, любовника, сожителя — любое определение допустимо), но он предложил мне переехать к нему в коттедж. То есть начать жить вместе и «вести совместное хозяйство», говоря юридическим языком. И я снова согласилась, хотя никаких обещаний о скорой регистрации брака не получала, но статус мой менялся в лучшую сторону, чего уж там…
Обсуждать подобное предложение, советоваться с кем-то мне было сложно — в клинике я вообще «как рыба об лед» молчала о своих отношениях с Соколовым, с мамой тоже эту тему не поднимала, не желая ее расстраивать. Единственным человеком, с кем можно было пооткровенничать, поделиться, оставалась Лида Смирнова. Она успела сходить замуж, развестись через год и теперь жила с родителями и работала в Дубровске. Во время очередного моего посещения родного города мы сидели в баре «Мохито», пили алкогольный коктейль и беседовали о жизни. Лида никогда не видела Алексея, но уже много знала о нем с моих слов. И была достаточна категорична в своих суждениях.
Она сказала, закусывая долькой лимона:
— Что же, Ника, первый шаг вы с ним уже сделали, теперь нужно двигаться дальше.
Я лишь пожала плечами:
— От меня ведь, сама понимаешь, мало что зависит.
И немедленно услышала в ответ:
— Да нет, как раз от тебя все и зависит. Алексей ведь тебе нравится?
— Не без этого, — не стала я отрицать.
— А раз так, то стань для него незаменимой, приворожи, околдуй. Соколов должен почувствовать, что ты не одна из многих, не очередная его содержанка, не девушка из эскорта.
— Легко сказать — приворожи, мне что, к потомственной ведьме обратиться?
Лида расхохоталась:
— Нет, конечно, это лишнее. Помнишь историю Элизы Дулиттл из пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион»? Профессор Хиггинс в какой-то момент почувствовал, что очень уж к ней привык и не может уже обходиться без ее присутствия рядом. Уж фильм «Моя прекрасная леди» с Одри Хепберн ты наверняка смотрела!
— Так это в фильме…
— Да оно и в жизни так, поверь. Я вот своему бывшему мужу оказывала не слишком много внимания, особенно в части быта, вот он и пошел налево. Нет, Ника, этот шанс ты просто обязана использовать, а значит, не повторяй моих ошибок…
Потом мы долго гуляли по вечернему Дубровску. Синее небо быстро чернело, зажглись фонари, засветились окна домов. На некоторых деревьях уже набухали почки, предчувствие весеннего тепла радовало после долгой и слякотной зимы. Лида рассказывала, что познакомилась в соцсетях с программистом из Нижнего Новгорода, нашла с ним много общего и готовится теперь к очной встрече в столице.
— Вроде нормальный парень, а там посмотрим, что и как. Время покажет, как говорится, — произнесла она задумчиво. А потом вдруг спросила: — Скажи, Ника, а ты вспоминаешь Крутова?
— Иногда, — вздохнула я, — такого человека мне уже не встретить.
— Да, он был особенный, как из серебряного века, хотел быть похожим на своего любимого Гумилева. И, к несчастью, так же трагически закончил свой земной путь, — тихо сказала Лида. И продолжила: — Знаешь, мой виртуальный бойфренд считает, что жизнь почти любого человека сначала движется вдоль прямой линии, ну там рождение, детский сад, школа, тут от него мало что зависит, все решают родители. А потом точка ветвления — выбор профессии, конкретного учебного заведения. Далее снова линейный участок, и после выпуска — выбор места работы, города и страны проживания, выбор мужа или жены. Тут уже решаешь ты, но еще и вмешивается случай. Свобода выбора — сложная штука, тут очень важно не ошибиться, чтобы не кусать потом локти. Желаю тебе счастья, Ника, ты его заслужила!
Попрощавшись со Смирновой у ее подъезда, я по пути домой невольно стала сравнивать свое отношение к погибшему Виктору и здравствующему Алексею. Эти двое были совершенно не похожи друг на друга, их разделяло очень многое, Соколов, по общепринятым меркам, наголову превосходил Крутова и во внешности, и в социальном уровне, и в финансовых возможностях, он был респектабелен, богат, влиятелен, но…
Но чего-то ему не хватало, по моему скромному убеждению. Искренности, доброты, бесшабашности, бескорыстности. Хотя с такими чертами характера Алексей, конечно же, никогда не стал бы тем, кем он стал. Да и я, пожалуй, обманывала себя, считая все перечисленное важным и необходимым в нынешней моей жизни. Нет, образ Виктора нисколько не потускнел, не померк. Но я сама изменилась, другие критерии вышли на первый план, другие потребности появились…
Недавно построенный коттеджный поселок, в котором мы с Алексеем начали жить, располагался в двадцати трех километрах от МКАД. Он был обнесен высоким кирпичным забором, у ворот круглосуточно дежурили охранники, видеокамеры на мачтах контролировали по периметру все пространство снаружи.
В поселке заселили уже четырнадцать двухэтажных домов, еще шесть застройщики выставили на продажу, и они ждали своих хозяев. Коттедж Соколова находился в правом крайнем углу последнего ряда зданий, дом слева от него еще пустовал, парадный вход примыкал к дорожке из асфальта, как и дом соседей напротив. В последнем жили некий бизнесмен средних лет, его жена и сын-подросток, мы с ними здоровались при встречах, но не более того. Утром большинство владельцев уезжали на работу в Москву, возвращались поздно вечером, между собой практически не общались, лишь иногда коллективно обсуждались вопросы о совместном финансировании установки фонарей уличного освещения или прокладки оптоволоконных кабелей для подключения к скоростному Интернету.
Между коттеджем Алексея и незаселенным домом находился участок с аккуратно подстриженной травой, здесь же Соколов посадил своими руками три молодые ели. Вообще, зелени в поселке было много, каждый норовил устроить рядом с комфортабельным жилищем маленький сад с фруктовыми или хвойными деревьями.
Внутри коттеджа дизайнеры создали интерьер в стиле минимализма, на первом этаже размещались гостиная, столовая и кухня, наверху — спальня и кабинет. Кроме того, имелось еще обширное подвальное помещение, состоящее из подземного гаража на два автомобиля и домашнего кинотеатра, из них подняться на первый этаж можно было по внутренней лестнице.
