бокал с чем-то красным, а щеки девушки подкрашивал румянец.
– Идем! Еще насидишься в каюте. Там Карьян праздник в честь отплытия устроил. Музыканты, танцовщицы, – она подняла бокал вверх. – Вино рекой.
– Как же он завтра будет корабль вести?
– Справится, – подмигнула девушка. – На других кораблях, судя по звукам, то же самое. Только… – она осмотрела подругу придирчиво. Венус невольно оправила широкие штаны. – Да. Переоденься. Праздник все-таки.
Венга показала язык и вновь вывалила все вещи из шкафа на кровать.
– Вот это! – Аврора кошкой прыгнула вперед и достала из кучи мятный сарафан с маленькими фиолетовыми цветами. Венус прыснула и замахала на нее руками.
– Будет тебе! Я ж в нем как корова.
Венга помнила, как подруга практически заставила ее купить это платье перед Манорскими водами, но там она его так ни разу и не надела. Подол, заканчивавшийся на середине бедра, обнажал ее, как ей казалось, мощные ноги, а тонкие лямочки подчеркивали широкие плечи. Уговоров подруги о том, что ноги у нее словно выточены из мрамора, а плечи белые и нежные хватило лишь на то, чтобы купить его, но не надеть.
– Быстро! – Аврора протянула подруге недопитый бокал. – Я видела, что произошло на трапе. Ты должна блистать!
– А без этого никак? – спросила Венус и в два глотка покончила с вином.
Аврора расхохоталась, помогла подруге вылезти из штанов и рубашки, впихнула ту в платье, затянула завязки на нем так, что рыжая боялась шелохнуться. Волосы оставили распущенными. И, судя по восхищенными возгласам воинов, когда Венус появилась на палубе, не прогадали. Инвер о чем-то горячо спорил с Герой, которая чуть ли не рычала в лицо брату. Рыжая остановилась чуть поодаль, не смея вмешаться в семейную сцену.
Внезапно над ее ухом раздался голос:
– Ты просто неотразима.
Девушка резко обернулась и невольно раскрыла рот. Карьян, вместо обычной серой рубашки и пыльных штанов на подвязке, был облачен в белоснежную, расстегнутую до половину рубаху, темно-бордовый камзол и черные бархатные брюки. Свет от факелов, освещавших палубу, окрашивал его каштановые волосы, которые вопреки обычному порядку вещей не были собраны в узелок на затылке, а были расчесаны и чуть кудрявились, в золотистый цвет.
Пират, увидев реакцию девушки, чуть потупился.
– Успела устроиться?
– Я… да. Спасибо.
– Я подумал, что мы можем напоследок и повеселиться.
Рыжая напряглась.
– То есть?
– Ну… – замялся Кпрьяна. – Перед отплытием. Устроить пир. А о чем подумала ты?
– Да так. Ни о чем, – зардевшаяся Венус отвернулась и столкнулась взглядом с волком, в котором восхищение боролось с ревностью. Девушка чуть улыбнулась ему. Плечи воина опустились. Он что-то быстро сказал замолкнувшей Гере и направился к ним.
– Ты… – волк неопределенно махнул рукой в сторону девушки и прервал сам себя. – Как?
Карьян хмыкнул.
– Отлично. Я слышала, тут будет оркестр?
– Они еще настраиваются. Но могу проводить вас туда, где будет лучше всего видно и слышно, – учтиво поклонился Карьян.
– Да, пожалуйста, – кивнула Венус.
– Мы сами справимся, – буркнул одновременно с ней Инвер. Повисло неловкое молчание. Карьян прервал его первым.
– В общем, если захотите моей компании – я буду над рубкой.
Он развернулся и ушел. Венус, тут же почувствовавшая внезапно накатившую усталость, посмотрела на Инвера. Тот неловко тронул ее за локоть.
– Пройдемся?
Девушка неопределенно мотнула плечом. Волк вздохнул.
– Венус. Ну прекращай. Я был неправ, каюсь.
– Ты же на самом деле так не думаешь. Даже сейчас ты решил, что мы будем делать.
– Я думал, ты понимаешь, что нам нужно побыть вдвоем. Но если тебе приятнее компания Карьяна – пожалуйста!
– Не давай мне повода напоминать тебе, чья компания тебе приятнее, – процедила Венус. – Возможно, я простила тебя, но забыть это я не смогу.
С этими словами она обогнула волка и проследовала к корме корабля, откуда доносились звуки настраиваемых инструментов и смех. Неслышно к воину подошла Гера.
– О чем я и говорила. Скоро она поймет чего стоит. И весь ее мир перестанет крутиться вокруг тебя, если ты не найдешь в себе смелости признать ее силу. И не научишься говорить о ее достоинствах. Мы любим ушами, братик.
– Это глупо. Сказать можно что угодно.
– Но кому-то хочется верить, а кому-то нет. В этом все дело.
***
Рейгар стоял у стола с фруктами, когда тихий ропот, пролетевший сквозь толпу, невольно заставил его оглянуться. На палубе появилась Венус, в нежно-зеленом платье. Открытые плечи ее вопреки обыкновению не сутулились, а гордо держали вздернутую головку. Она приветственно махнула рукой волкам и, к удивлению Рея, направилась к нему.
– Как ты?
– Да нормально. Не надо со мной возиться, – привычно огрызнулся он, но вышло как-то устало.
– Я и не пыталась, – примирительно подняла руки рыжая. – Поверь, я как медик точно знаю, что ты можешь вынести. И это – можешь.
Чуть понизив голос, она добавила:
– Но можешь и большее.
По спине Рейгара пробежали мурашки.
– О чем ты?
– Я имела некий разговор с Аннаэль. Прости, я помню, ты просил не начинать с ней об этом, но честное слово, начала не я. В общем, я подумала над эликсиром, что она тебе дает. И у меня есть несколько улучшений. Но я боюсь сказать о них ей. Боюсь, в ее нынешнем положении указание на ошибки может слишком ее расстроить…
– Если благодаря ему я не опозорюсь на острове так, как опозорился в Тагосе, то я готов рискнуть и довериться тебе. И ничего не сказать Ан.
Венус вдруг прильнула к нему, и воин почувствовал, как в карман легла маленькая бутылочка.
– Ее лекарство больше не пей. От этого дня три будет мутить, пока не привыкнешь. А потом…
«Ты снова станешь человеком».
– Все будет хорошо.
– Спасибо. Не знаю, почему ты это все делаешь.
– Потому что я одержимая целительством сумасшедшая, – рассмеялась Венус.
Тихо зазвенели скрипки, чтобы в следующую минуту превратиться в задорную танцевальную мелодию, которая будто сама заставляла пускаться в пляс. Хоровод, а точнее, Аврора, подхватили Венус и оторвали от Рейгара, который остался стоять, опустив руку в карман и ощупывая бутылку.
***
Анагон из своей каюты слышала веселую мелодию, и внутри нее боролось два желания: пойти посмотреть на праздник и тут же лечь спать. Сил все еще было мало. Но тревога за отсутствующего Вульгуса не давала ей расслабиться. Наконец, любопытство победило, девушка натянула первый попавшийся балахон – от узких костюмов, прилегавших к шраму, пришлось отказаться, – и вышла на улицу. Вечерний воздух тут же запустил мурашек ей за шиворот. Она поежилась и медленно поднялась по лестнице. Творящаяся к тому
