Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Пашин оделся, обнаружив, что оружие, его табельный «ПМ», сотовый телефон, ключи от машины и все другое, ранее находившееся в карманах, отсутствуют.
Подошел к окну, распахнул шторы. Окно забрано прочной решеткой. Мало того, к толстым прутьям были подведены провода. Что это, сигнализация или электрозащита? Черт его знает. За решеткой — темный лес. Деревья подступали прямо к окну, чуть не касаясь решетки.
Григорий осмотрел шифоньер, вернее, содержимое самодельного бара. Три бутылки коньяка, импортного, два флакона с бренди, литровая емкость с водкой, стакан.
Затем присел в кресло. Оно оказалось удобным. Вскрыв пачку, прикурил сигарету, но тут же загасил ее в пепельнице. Дым только усилил тошноту. Поднял трубку телефона. Тот был отключен. Встал, прошел к деревянной двери, открыл ее. Справа увидел унитаз с бачком и ковриком перед ним. Рулон туалетной бумаги. Слева — душевую кабину. Современную и достаточно дорогую, так не вписывающуюся в общий интерьер камеры его заключения.
Выйдя из туалетной комнаты, осмотрел металлическую дверь. В ней ничего особенного не было. Лист толстого железа, небрежно окрашенного в неприятный для глаза поносный цвет.
Внезапно задребезжал телефон.
Пашин присел в кресло, ответил:
— Да?
— Доброе утро, Григорий Семенович, — прозвучал в динамике хрипловатый мужской голос.
Значит, на дворе все-таки утро.
— Здравствуйте! С кем имею честь?
— Об этом позже. Как вы находите свое временное пристанище?
— Нормально! Вполне… для камеры.
— Камеры? Хотя в принципе вы правы. Как ваше самочувствие?
— Бывали времена, когда я чувствовал себя значительно лучше.
— Голова болит? Это пройдет, как и тошнота. Рядом с баром, в нижнем ящике, — аптечка. В ней всего один шприц-тюбик. Сделайте укол, и дискомфорт, который вы испытываете, как рукой снимет.
— И что дальше?
— А дальше пока побудете в одиночестве. Можете выпить.
— Без закуски не пью, а ее я что-то не замечаю!
— То, что не пьете без закуски, хорошо! Ранний завтрак вам сейчас организуют. Одна просьба, когда будет открываться входная дверь, отходите, пожалуйста, к окну. Это в целях избежания ненужных эксцессов. Пока вы не выполните указанное требование, что будет контролироваться через видеокамеру, дверь не откроется. Надеюсь, я выразился понятно?
— Понятно! И как долго куковать мне здесь?
— Недолго, уверяю вас! Но давайте закончим наш разговор. Если у вас возникнут вопросы по существу содержания в изоляции, наберите номер 22. Иных вопросов просьба не задавать. Ответов на них не получите. У меня все! Пока, Григорий Семенович.
— Пока, мистер инкогнито!
Пашин бросил трубку на рычаги.
Так, похоже, им занялись серьезно. И не без участия уважаемой Ангелины Эдуардовны. Надо же было так проколоться? Повестись на элементарную подставу! Да, Пашин, потерял ты нюх. Ранее бы такого не произошло. Но что ж, делать нечего! Как говорится, будем посмотреть, что покатит дальше. А пока действительно боль и тошноту снять не помешает.
Майор прошел к шифоньеру, выдвинул нижний ящик, достал аптечку. Подумал, откуда у этих ребят средства боевой экипировки спецназа, открыл пластмассовую коробочку. Взял шприц-тюбик. По названию препарата определил, что его траванули «Ударом» — газом моментального усыпляющего действия. Данный газ мог успокоить Пашина навсегда, приобрети он на гражданке болезнь сердца или легких. Но далее развивать мысль не стал, сделал себе укол. И боль, и тошнота отпустили Пашина. Теперь можно закурить. Он вновь опустился в кресло, на этот раз с удовольствием затянувшись сигаретой. Немного подумав, поднял трубку телефона, набрал номер 22. Ему тут же ответили:
— Слушаю вас!
Говорил другой голос, более молодой, хотя это впечатление вполне могло быть и обманчивым.
— Кто-то из ваших намекал на завтрак. Я не прочь перекусить.
— Хорошо. Сейчас вам доставят пищу, пройдите к окну.
Майор бросил окурок в пепельницу:
— Черт бы побрал ваши идиотские правила.
Но требования выполнил, предварительно положив на аппарат трубку. Стоя у окна, он услышал, как отодвинулся засов, замка, судя по этому движению, дверь не имела, металлическая плита открылась. На пороге появился человек в камуфлированной форме, с закрытым черной маской лицом. Перед собой он держал столик-каталку.
Пашин усмехнулся. Тоже мне конспираторы. И на какой хрен маскарад устраивают? Давят на психику? Но, беря его, должны были бы знать, что подобными штучками офицера не пронять. Человек между тем, не входя в комнату, толкнул каталку в помещение и закрыл дверь. Вновь лязгнул засов, и все стихло. Григорий подошел к столику на колесах. Под салфеткой обнаружил тарелки с манной кашей, яичницей-глазуньей и тонко нарезанными кусочками бекона. На блюдечке были и дольки лимона, посыпанные сахаром. Сервировку дополняли и завершали плетеная корзинка с белым хлебом и чашка кофе.
Что ж! Для заключенного совсем не плохо. Все, исключая кашу. Тем более манную, которую он терпеть не мог еще с детства.
Подкатив каталку к креслу, Пашин подошел к бару. Выбрал бутылку «Наполеона». Налил в стакан граммов сто коньяка. В один глоток выпил. Принялся за яичницу и бекон. После трапезы откинулся в кресле, вновь закурил. Начало светать. Следовательно, времени сейчас было где-то около шести часов утра.
Докурив сигарету, упал на постель, заложив руки за голову. Думать ни о чем не хотелось. Да и не было у него пока той информации, чтобы как-то просчитать свои первые действия в неволе. Она появится, как обещал хриплый голос, позже. Вот тогда и будем думать. А сейчас остается одно: лежать и пялиться в черный зрачок камеры видеонаблюдения.
Где-то через час звонок телефона заставил Пашина подняться.
Он снял трубку:
— Да!
— Как настроение?
— Отменное, господин надзиратель!
— Я не надзиратель! А то, что настроение отменное, так это просто отлично.
— Вам нечего делать, мистер инкогнито, кроме того, как отрывать меня от отдыха, или ваш звонок имеет какую-то определенную, конкретную цель?
Хрипловатый голос проигнорировал вопрос майора. Видимо, его обладатель не обратил внимания и на иронию Пашина.
— Через час ждите гостей, господин Пашин. Или вас следует называть Григ?
— Называйте как хотите, только давайте быстрее внесем ясность в сложившуюся обстановку. Я терпеть не могу неопределенности! В состоянии неопределенности и длительного нахождения в замкнутом, тем более закрытом пространстве, прошу учесть, становлюсь непредсказуемым и опасным. Опасным для тех, кто пытается вести со мной игру втемную!
— Я учту это. Через час ждите гостей и будьте благоразумны. Люди, которые вами заинтересовались, не менее опасны, чем вы. До встречи, Григорий Семенович.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
