миссис Джазеф, но и привели к прямо противоположному результату – она разволновалась. Начала ходить по комнате и в замешательстве пыталась объяснить перемену в своем поведении тем, что хотела убедиться, что все приготовления к ночи сделаны правильно. Еще через несколько минут она, вопреки запрету доктора, снова начала побуждать миссис Фрэнкленд к разговору, расспрашивая о Портдженнской Башне, плюсах и минусах проживания в таком доме.
– Может быть, мэм, – сказала она голосом, который странным образом расходился с явным безразличием ее вида, – может быть, вам не понравится Портдженна, когда вы там окажетесь. Кто знает, может быть, вы захотите навсегда уехать оттуда, поживши там несколько дней, особенно если вы посетите пустые комнаты. Я думаю, что такая леди, как вы, – извините мою смелость, мэм, – хотела бы оказаться как можно дальше от грязи, пыли и неприятных запахов.
– Я могу потерпеть и большие неудобства, когда речь идет о моем любопытстве. И мне гораздо интереснее увидеть необитаемые комнаты в Портдженнской Башне, чем семь чудес света. Даже если мы не поселимся в старом доме насовсем, я уверена, что мы останемся там на некоторое время.
Миссис Джазеф резко отвернулась и больше не задавала вопросов. Она удалилась в угол, где стояло кресло-кровать и несколько минут занималась тем, что готовила его к ночи, а затем снова начала ходить взад и вперед. Эта неугомонность, и без того удивлявшая Розамонду, теперь заставляла ее беспокоиться, особенно когда она пару раз подслушала разговор миссис Джазеф сама с собой. Судя по словам и обрывкам предложений, которые то и дело доносились до слуха, ее мысли все еще с необъяснимой настойчивостью возвращались к теме Портдженны. Шли минуты, а она все ходила взад-вперед и продолжала говорить. Беспокойство Розамонды стало перерастать в тревогу. Она решила обратить внимание миссис Джазеф на столь странное поведение, но при этом не подавать виду, что поняла, что та говорит сама с собой.
– Что вы сказали? – спросила она, когда сиделка произнесла несколько слов громче других.
Миссис Джазеф вздрогнула, словно пробудившись от тяжелого сна.
– Мне показалось, вы что-то говорили о нашем старом доме, – продолжала Розамонда. – Мне послышалось, будто вы сказали, что мне не следует ехать в Портдженну и что вы не хотели бы быть на моем месте, или что-то в этом роде.
Миссис Джазеф покраснела, как юная девушка.
– Вы ошибаетесь, мэм.
Между тем Розамонда, наблюдавшая с тревожным вниманием, заметила, что, хотя сиделка и возилась с раскладным креслом, спать она, похоже, не собиралась. Что ж это значит? Что вообще значило ее поведение в последние полчаса? Миссис Фрэнкленд похолодела, охваченная ужасными подозрениями. Раньше ей не приходило в голову, но теперь вдруг она с уверенностью поняла, что новая сиделка не в своем уме. Все, что было необъяснимого в ее поведении – странные исчезновения за занавеской у изножья кровати; томительное и слишком личное использование щетки для волос; молчание в одно время и болтливость в другое; беспокойство и шепот про себя – все ее странные действия в одно мгновение стали понятны при одном страшном предположении: миссис Джазеф сошла с ума.
Как ни была напугана Розамонда, она решила сохранять спокойствие. Одной рукой она инстинктивно обняла ребенка, а другой потянулась к колокольчику, но тут заметила, что сиделка повернулась и смотрит на нее.
Женщина, обладающая обычными нервами, в тот же миг потянула бы за веревку колокольчика, но у Розамонды хватило мужества подумать о последствиях и осознать, что миссис Джазеф успеет запереть дверь до прихода помощи. Розамонда медленно закрыла глаза, пока сиделка смотрела на нее, отчасти чтобы дать понять, что готовится ко сну, отчасти чтобы выиграть время и придумать какой-нибудь благовидный предлог для вызова горничной. Но нахлынувшие эмоции давали ей проявить изобретательность. Минута тянулась за минутой, а она все никак не могла придумать достойную причину.
Она раздумывала, не безопаснее ли будет отослать миссис Джазеф из комнаты с каким-нибудь сообщением мужу и запереть за ней дверь, а потом позвонить… Но тут услышала шорох шелкового платья сиделки, приближавшейся к кровати. Первым ее порывом было схватиться за веревку звонка, но страх парализовал руку, и она не смогла поднять ее с подушки.
Шелест затих. Розамонда приоткрыла глаза и увидела, что сиделка остановилась на полпути к кровати. На лице ее отражалось волнение, недоумение и тревога. Почти минуту она стояла, заламывая руки, потом сделала несколько шагов вперед и спросила шепотом:
– Вы еще не спите?
Розамонда хотела что-то ответить, но учащенное биение сердца, казалось, подбиралось к самым губам и заглушало слова. Тогда сиделка вздрогнула и огляделась вокруг, словно желая убедиться, что комната пуста, и с тем же беспокойством и смущением на лице опустилась на колена у изголовья, наклонилась и прошептала на ухо Розамонде:
– Как будете в Портдженне, держитесь подальше от Миртовой комнаты!
Горячее дыхание женщины, когда она говорила, коснулось щеки Розамонды и, казалось, лихорадочно разлилось по телу. Шок от этого непередаваемого ощущения разорвал путы ужаса, который до сих пор держал ее неподвижной и безмолвной. Она с криком приподнялась, схватилась за веревку колокольчика и дернула изо всех сил.
– Тише, тише! – пыталась успокоить ее миссис Джазеф, опустившись на колени и отчаянно размахивая руками.
Розамонда еще несколько раз дернула за колокольчик. На лестнице послышались торопливые шаги и громкие голоса. Еще не было и десяти часов, так что вся прислуга была на ногах, и их встревожил такой продолжительный и резкий звонок. Когда шаги и голоса достигли двери, сиделка поднялась на ноги, пошатываясь, отошла от кровати и прислонилась к стене. Она не произнесла больше ни слова. Руки, которые еще мгновение назад так яростно размахивали, безжизненно повисли. По всему лицу ее расползлась гримаса сильнейшей агонии, и женщина затихла.
Первой в комнату вошла горничная миссис Фрэнкленд, а за ней хозяйка гостиницы.
– Позовите мистера Фрэнкленда, – слабым голосом произнесла Розамонда, обращаясь к хозяйке. – Мне нужно поговорить с ним. А вы, – продолжала она, махнув рукой к горничной, – останьтесь со мной, пока не придет мой муж. Я очень испугалась. Не задавайте мне вопросов, но оставайтесь здесь.
Горничная в изумлении уставилась на миссис Фрэнкленд, затем нахмурилась, заметив сиделку. Та смотрела на Розамонду с выражением затаенного ожидания и тревоги. Она ничего не говорила и будто ничего не замечала. Она не оглянулась, не сдвинулась с места, даже когда хозяйка гостиницы привела мистера Фрэнкленда.
– Ленни, – прошептала Розамонда мужу. – Не позволяй новой сиделке остаться здесь на ночь! Молю тебя!
Мистер Фрэнкленд положил руку на висок жены, потом на сердце.
– Боже мой! Что с тобою, Розамонда! Что случилось?
