Книга Хеллтаун - Мария Минаева

— В первую очередь она женщина, Дэнни, — улыбнулся Биртич. — Сменится тот, кто ее имеет по ночам, так она этого и не заметит. Женщины все такие, брат. Это самка, а не человек.

Дэн ушам своим не верил. Только что Кевин обнимался и слезно клялся хозяйке дома в преданности, а теперь говорит такие страшные вещи. Зачем? В чем смысл подобной двуличной циничности?

— Самка, значит? Вот как ты заговорил? — нахмурился Каннингем. — Сначала ты притворялся геем, а теперь кем? Мразью? Так вот, Кевин, роль мрази удалась куда лучше, но не заигрывайся. Ты не можешь говорить о Лорэйн в таком тоне.

Почуяв агрессию от друга, Кей тут же ретировался — примирительно поднял руки и отступил.

— Вы зря психуете. Я говорю вам сухие факты и ничего больше. Повторю еще раз: здоровая и самостоятельная Лорэйн ценнее для нас, чем больной русский иммигрант, не способный самостоятельно о себе позаботиться. Вот правда. Ты, Митч, будешь тащить его тушу на своем горбу, убегая от толпы мертвецов? Или ты, Дэн, готов рисковать безопасностью дочери, чтобы почти обратившийся в монстра ехал рядом с тобой в машине? Я лично не хочу делать ничего из этого.

Повисшее молчание свидетельствовало о том, что доля правды была в словах Биртича. С раненным человеком, да еще и лежачим, в состоянии горячки, сложно быстро передвигаться. И особенно сложно будет, если придется бежать. Дэниел это понимал, наверно, лучше остальных, ведь сам побегал с дочерью в слинге на груди. От постоянной тяжести быстро устаешь, пытаешься уберечь и себя, и свой живой груз от укусов, но при этом драться с зараженными либо не получается вообще, либо получается с трудом. И это он побегал с трехмесячным ребенком, взрослый мужчина намного тяжелее, его в слинг не запихнешь. Ко всему прочему важно и то, что Вова потерял столько крови, что обезболивающие препараты и антибиотики могут быть полезны не более, чем мертвому припарка. Тут переливание крови нужно, и организовать его даже теоретически невозможно.

— Лорэйн никогда не согласится отдать Вову вместо себя, — поникший голос Митча резанул по сердцу Дэниелу.

— Нам придется усыпить ее. Это нехорошо, знаю, но это вынужденная мера. — Видя, что старик уже сдался и почти принял его сторону, Кей улыбался. — Мы ведь нашли достаточно снотворного. Оно слабое, но Лорэйн ночь не спала, и при достаточно большой дозе оно свалит ее легко. Дэн, будь другом, сделай усыпляющий чай для своей соседки, — Биртич похлопал Каннингема по плечу, но тот стряхнул его руку.

— Я не буду в этом участвовать, — сказал мужчина. — Это… это слишком для меня.

После тяжелого вздоха Кевин закатил глаза.

— Ну вот. Опять то же самое. Дэн, ты меня разочаровываешь. — Биртич перевел взгляд на Митча, — Тогда остаемся мы с тобой, старик. Отнесешь напиток вдове Мортинззети? Или тебя записывать в предатели рядом с Дэном? В него уже веры нет, но ты-то, Митч, настоящий мужик. Ты ни разу меня не подвел.

Ничего не ответил реднек, но вышел из комнаты. Не понятно против он предложения Кея или уже пошел делать чай со снотворным для Лорэйн. Каннингем и Биртич остались один на один. В голову Дэниела вдруг ударила мысль: нужно убить Кевина прямо сейчас, это сохранит жизнь Вове. Следом вторая идея перекрыла первую: нужно вырубить его, а тело отнести на обмен. Пусть лучше его казнят, чем Вову или Лорэйн.

— Судя по твоему взгляду, ты замышляешь плохие вещи против меня, друг, — с улыбкой произнес Биртич. Каннингема даже передернуло от неожиданности, Кевин буквально прочел его мысли.

— Я думаю о том, что твоя идея не сработает.

— Да ладно? И почему, позволь узнать?

— Вова даже ходить сам не может. Те женщины поймут, что мы пытаемся их одурачить.

— А в их требованиях ничего не было том, в каком состоянии должен быть человек, которым мы готовы пожертвовать. Мы ничего не нарушаем.

Желание вырубить Кевина только росло. Пусть синяки после избиения все еще дают о себе знать, но Дэн и ростом выше, и телосложением крепче хилого низкорослого Биртича. Мужчина делает первый выпад на Кея, но тот уворачивается. Каннингем наносит хук справа, а за ним сразу следует резкая тянущая боль под ребрами от старых ран после столкновения с боксеркой. Дэн отвлекается на боль, за что тут же расплачивается — пропускает нокаутирующий панч прямо в переносицу. Мгновенно в глазах темнеет. Теряется ориентация в пространстве и кружится голова. За панчем следуют добивающие удары, лишающие последнего шанса оклематься и прийти в себя, чтобы продолжить бой.

После потери сознания Дэна заперли в комнате с мониторами, но это мужчина понял уже когда очнулся. Под ребрами болели старые раны, нос по ощущениям сломан, на руках и ногах саднили новые повреждения от пинков Кевина. Дэниел не без труда поднялся с пола. Сейчас камеры видеонаблюдения транслировали опустевший двор, окутанный вечерним полумраком. Пусто и тихо. Каннингем начал тыкать во все кнопки на клавиатуре, ведь как правильно перемотать видеозапись на несколько часов назад он не знал. После череды безуспешных попыток Дэн не добился желаемого, но зато открыл архив с записями. Мужчина сосредоточенно просматривал каждый ролик, пока не увидел искомые кадры.

В 13:38 двое, Митч и Кевин, с рюкзаками за плечами, из одного из которых торчала пара автоматных дул, вынесли под руки Вову. Но, вот, они вышли за пределы видимости камеры и дальнейшая судьба раннего мужчины неизвестна. Судя по его состоянию в ролике, Вова все еще был отключке. Дэниел мог догадаться, что с ним случилось, ведь уже в 13:52 старик и Биртич вернулись и без рюкзаков, и без человека. Даже сейчас Каннингем с трудом верил в смерть члена своей группы, а потому решает убедиться окончательно — находит запись с другой камеры, она смогла захватить в кадр вооруженных женщин, к которым подводили пленника. Они о чем-то говорят с Кевином, тот активно жестикулирует, как обычно что-то доказывает и болтает. Пиксельное изображение стирает любые эмоции, но по жестам заметно, что противоположная сторона недовольна чем-то в обмене. Тем не менее, свою сумку они передают Митчу, сами принимают рюкзаки с оружием. После чего тут же на месте пускают пулю в голову Вове.

Вот и всё. Что-то умерло внутри Дэна вместе с убийством русского парня. Черт, он даже фамилии его не выучил, потому