– Ох, Пьетро, – прошептала Присцилла, – пожалуйста, не останавливайся!
Но он… он отстранился.
От обиды и разочарования Присцилла вздохнула.
Оба дышали с трудом, Пьетро пришел в себя лишь спустя несколько секунд.
– Этого не должно было случиться, – прерывисто произнес он, тщательно подбирая слова.
– А что произошло? Я ведь только поцеловала тебя! Ты не сделал ничего дурного.
– Но я ответил на поцелуй. – Пьетро весь подобрался, будто приготовился к схватке с неприятелем.
– Да что ты, в самом деле! Ведь это я тебя раззадорила, я сама захотела, чтобы ты меня поцеловал. Можешь сказать, что я все выдумываю, но я с самого начала поняла, что ты тот человек, которого я ждала всю жизнь.
Его лицо страдальчески скривилось.
– Присцилла… – молвил он сквозь зубы, но так и не смог продолжить.
– Недавно ты назвал меня своей любимой, помнишь?
Лицо его снова исказила гримаса невыносимой боли.
– Вы ничего не понимаете, – выдавил он сухо сквозь сжатые зубы.
– Я понимаю все, что надо, – отпарировала она, решительно вскинув голову. – Раньше за меня кто-то другой – мои родители, учителя, случайные люди – все кому не лень делали вид, будто знают лучше, что мне следует делать. А я, дурочка, слушалась, марионеткой была в чужих руках. А теперь – хватит! – Она вновь обхватила его за плечи.
– Может, вам следует обсудить это с родителями, посоветоваться…
– Мне следует обсудить это с тобой.
– Присцилла…
– Довольно! Выслушай меня, любимый, – Присцилла поднялась на цыпочки и дразняще прикоснулась к его губам. – Я же знаю, ты сам себе врешь, намеренно вбиваешь в голову, что я тебе безразлична. Не понимаю, зачем тебе это нужно, но больше меня это не волнует. Теперь я знаю всю правду.
– О чем? – вскинулся Пьетро.
– О твоих чувствах ко мне.
И снова печаль омрачила его лицо. Он пристально вгляделся в девушку и невнятно произнес:
– По-моему, вы очень привлекательная и отзывчивая юная леди…
– И часто тебе приходилось целоваться с привлекательными и отзывчивыми так же, как со мной?
– Нет, – нехотя согласился Пьетро. – Но они не так часто бросаются в мои объятья.
Хотя в его голосе не было ни тени осуждения, Присцилла густо покраснела.
– А как же в прошлый раз? – ухватилась она за соломинку. – В ту ночь после банкета? По-моему, ты сам стал целовать меня.
– Да, это правда, но…
Как ни трудно ему говорить, надо стоять на своем.
– Но что? – решительно тряхнула головой девушка.
– Боюсь, что у вас создалось неправильное представление, – пробормотал Пьетро. – Вам нездоровилось, и мне хотелось вас утешить.
Дурацкий аргумент! От себя не убежишь. Присцилла, ставшая вдруг старше и мудрее, мягко улыбнулась.
– Мог бы придумать что-нибудь поубедительнее. Конечно, я не настолько умна, но даже мне известно, что в подобных ситуациях поцелуи гораздо действеннее аспирина.
В тщетной попытке создать хоть какой-то барьер между ними, Пьетро вернулся за стол. Присцилла также пододвинула свой стул. Он потянулся за ручкой, но та выскользнула из дрожащих пальцев на пол.
– Прискорбно, если я задел ваши чувства, но мне кажется, я не…
– Ну и не надо. Успокойся. – Что бы он ни сказал, что бы ни сделал, она решила стоять на своем.
– Присцилла, вы все осложняете.
– За этим я и пришла.
Она широко улыбнулась. Пьетро застыл в нерешительности, но тут раздался спасительный телефонный звонок.
– Извините.
– Конечно. Хочешь, я уйду?
– Это необязательно, – быстро пробормотал он и схватил трубку.
Пожирая его глазами, Присцилла поняла, что этот звонок чрезвычайно важен: Пьетро весь напружинился и расправил плечи. Потом взял ежедневник и пролистал несколько страниц.
Из того, что услышала, Присцилла уяснила, что Пьетро помечает новую встречу для принца Стефано. Она не знала, с кем он говорит, но сделала вывод, что звонят из правительства Соединенных Штатов.
Положив трубку, Пьетро несколько секунд задумчиво смотрел на телефон и только после этого поднял на нее взгляд.
– Так о чем мы говорили?
– Мы говорили о нас, – отважно выпалила Присцилла.
Он нахмурился.
– О нас? Вот как?
– Ну хорошо, я скажу по-другому. Мы обсуждали, какие чувства мы испытываем друг к другу.
– По-моему, я уже ясно высказался, что считаю вас очень привлекательной и милой юной леди, но вовсе не испытываю к вам каких-то чувств.
– Я в это не верю.
Он лишь слабо взмахнул рукой.
– Понимаю, что дал вам некоторое основание думать, будто увлечен вами. Согласен, в этом моя вина, и я приношу свои извинения. Вы так милы, что я не мог сдержаться и поцеловал вас. Но импульсивный поцелуй ведь ничего не значит, разве нет?
Присцилла моргнула; ее уверенность слегка пошатнулась, а лицо померкло.
– Да… но вы целовали меня с таким чувством… Вы такой…
– Мне весьма лестно слышать, что вы находите меня привлекательным.
Так он считает, что она находит его привлекательным! Ему, видимо, невдомек, что она от него без ума. Видимо, подумалось ей, он просто хочет как можно тактичнее порвать с ней всякие отношения.
– Но… – сказала она за него.
– Но вы молоды и, честно говоря, прекрасны. Боюсь, что вы просто переоценили то, что между нами произошло. Не хотелось бы обижать вас, но было бы бестактно продолжать в том же духе.
По привычке она прикусила нижнюю губу.
– Я приношу извинения, что поставила вас в неловкое положение, – произнесла Присцилла, собрав всю свою гордость в кулак.
– Я вовсе не чувствую себя неловко, – мягко ответил он. – Мне чрезвычайно льстит, что я могу вызывать подобные чувства у столь очаровательной юной дамы.
– Так, ладно, – пробормотала она, вставая. Единственным желанием было поскорее исчезнуть. Уже у двери спросила: – Так, значит, встреча с принцем будет завтра?
– Совершенно верно.
– Буду весьма признательна, если рядом никого не будет. Мне бы хотелось побыть с ним наедине. – Другими словами, поставила точку на отношениях с Пьетро.
– Я об этом позабочусь, – хмуро отозвался тот.
Сжав дверную ручку так, что побелели костяшки пальцев, она обернулась и взглянула на Пьетро. Их взгляды встретились в отчаянной схватке двух самолюбий.
