— Нет, с чего ты взял?
— Ты как будто помолодел.
— Просто я не пью столько кофе, как вы. Та еще гадость… — подумав, забираю с бумажного подстаканника чей-то нетронутый эспрессо из Старбакс, — с меня причитается, — и скрываюсь в своем кабинете.
Не знаю, как я выгляжу внешне, но внутренне словно переполнен энергией — она бурлит, распирает, словно плохо сдерживаемый водный поток. Я как будто сбросил с плеч минимум десяток лишних лет. Черт его знает, может, меня постигла та самая преждевременная «седина в бороду», но я ощущаю себя не по возрасту безбашенным. Я счастлив. И снова отчаянно влюблен.
Сегодняшняя ночь была сложной, но она открыла мне глаза на многое. Я ей поверил. Она уйдет от него, потому что я ей нужен, а потом мы разберемся с этими треклятыми бумагами и пошлем Дабозова к дьяволу.
Она моя. Я любил ее все эти годы, хоть и старательно открещивался от чувства и именно из-за нее не мог построить ни с кем прочных отношений. Потому что каждый раз сравнивал новую женщину с ней. Они были разными, каждая была достойной, но они не были ею.
Иванна как-то проронила, что в жизни каждого мужчины есть только одна главная женщина. Для кого-то это мать, для кого-то первая любовь, жена, а для кого-то дочь.
Для меня это Вика. Абсолютно чокнутая, но от того не менее желанная. И я даже не о сексе — я нуждаюсь в ней самой. С ней я именно живу — не выполняю список механических действий, не стараюсь чему-то соответствовать, я становлюсь тем, кем всегда хотел быть, но по разным причинам не мог себе позволить.
Сейчас, когда судьба дала мне второй шанс, я больше его не упущу. Наверняка нам будет сложно вместе, но мы будем вместе — это главное.
Утром я собрал малочисленные вещи Иванны и уже передал с курьером, приложив к посылке букет цветов. Где-то спустя час мне пришло на телефон сухое «будь счастлив», которое, отозвалось в душе царапающей виной.
Мне действительно жаль, что так вышло, она прекрасная женщина и я не хотел, чтобы все закончилось таким не слишком красивым образом, но лучше быть честным и с ней и с самим собой. Да, вот так получилось, но нельзя сказать, что это стало для нее большой неожиданностью. Она первая озвучила вещи, о которых я даже не разрешал себе думать — что между мной и Викой еще ничего не остыло. Что мои чувства к ней не остыли! Ей хватило каких-то пару часов, чтобы меня раскусить, мне же потребовалось намного больше времени — целых бездарно потерянных пять лет. И я не потеряю больше ни единого чертового дня!
Может, я потом пожалею о своем скоропалительном решении, может, подпишу себе смертный приговор, связываясь с таким человеком как Дабозов, но если он не отпустит ее по-хорошему, я вырву ее из его лап силой. Чего бы мне это не стоило.
Украденный у кого-то кофе давно остыл, но я настолько погрузился в свои мысли, что не отпил и глотка. Не заметил я и того, как тихо приоткрылась входная дверь…
…а потом резко распахнулась и тут же захлопнулась за спиной девчонки, которая превратила меня, степенного вояку, в безбашенного пацана.
— Вик? Ты чего здесь? — если скажу, что не рад — я безбожно совру.
— Вырвалась на пару часов из дома, потому что ужасно, просто до умопомрачения захотела тебя увидеть! — повернув за собой вертушку замка, уверенно преодолевает разделяющие нас метры и бросается на меня с поцелуями.
Мы были вместе этой ночью — долго, много, упоительно. Но взрываюсь с полоборота, когда она опускается на мои колени и без лишних прелюдий тянет на себя пряжку моего ремня.
Вот так посреди рабочего дня?! В моем кабинете?!
Я обалдел. Но точно непротив.
— Я скучаю по тебе! Я там с ума схожу! — роняет между поцелуями, скидывая с плеч норковый полушубок. — Каждый час без тебя это просто какая-то пытка!
— Ты нашла документы?
— Ничерта я не нашла.
— А что ты ему…
— Сегодня твоя очередь молчать. Все потом.
Последнее, о чем я успел подумать до того, как мозг полностью отключился, что на звукоизоляции стен все-таки нужно было не экономить.
Глава 31— Кто-то видел, как ты ко мне заходила? — застегиваю пуговицы рубашки.
— Кто-то видел, — Вика пожимает плечом. — Какой-то рыжий парень точно пялился на мою задницу.
— Это Глеб. Лишу его премии.
Она улыбается, расправляя складки на замятой юбке.
Если кто-нибудь войдет сейчас в мой кабинет, то он сразу же безошибочно поймет, что здесь только что происходило. А происходило здесь настоящее безумие! За всю свою жизнь я не встречал ни одной женщины, которая была бы до такой же степени безбашенной.
Раньше меня это настораживало — ее плещущая через край энергетика, ее спонтанные выходки и привычка сначала делать, а только потом уже думать, а сейчас понимаю, что мне нужна именно такая. Живая. Немного сумасшедшая… Ну хорошо, в ее случае — абсолютно чокнутая, но именно такая.
Мне нужна она.
Откинувшись на спинку кресла, любуюсь ею, как сентиментальный, вот-вот разменяюший четвертый десяток болван.
— Хочешь поехать ко мне? Покажу тебе свою холостяцкую берлогу.
— Разве инструкторша еще не пометила твое жилье?
— Мы не жили вместе.
— Вот как, — засунув заколку в зубы поднимает руки и, зачесав волосы прямо пальцами, сооружает высокий хвост. — Мне казалось, такая как она любит запустить в личное пространство мужика свои щупальца.
— Ты уверена, что хочешь говорить о ней именно сейчас?
— Прости, но как-то не вставляет приехать к тебе домой и обнаружить на полке в ванной ее контактные линзы или упаковку тампакса.
Ну еще бы, как же не поворчать. Кто бы сомневался.
— Мы расстались и тебе это известно не хуже моего, сегодня утром я отправил с курьером ее вещи. А ты?
— Собрала ли я вещи?
— Я не хочу на тебя давить, но ты поняла бы меня, если бы находилась в моей шкуре. Сегодняшнюю ночь вы провели вместе и я не могу относиться к этому всему равнодушно.
— Нет, — перебивает, и довольно жестко, — сегодняшнюю ночь мы не проводили вместе, я спала одна!
Мне хочется ей верить, и я ей верю, в противном случае я просто сожру самого себя и лучше от этого никому не станет. Но не думать о том, что она живет в его доме, спит в его кровати я просто не могу. Не получается!
Поднявшись, обхожу свой рабочий стол и взгляд упирается на валяющуюся на полу шубу. Которую тоже подарил ей он…
— Я никогда не делил своих женщин с кем-то, а делить тебя не хочу особенно. И хоть я помню, что пообещал дать тебе время самой со всем разобраться, но прости, я не уверен, что меня надолго хватит. Я хочу поговорить с ним.
