игры, но страх, если и присутствовал, то не принимал такого всеобъемлющего размера.
— А почему дверь вообще открыта? — задала Катя вполне логичный вопрос, и от звука ее голоса, который отразился от стен и унесся куда-то по коридору, я вздрогнул. Но, как ни странно, именно звук ее голоса привел меня в себя. Передернувшись всем телом, я сконцентрировался на вопросе, на который, к счастью, знал, как ответить.
— Охранник открывает в семь утра. А вот пожарные выходы должны были открыть уже изнутри, надеюсь, что до этого не дошло, — отвечая на вопрос девушки, которая очень редко посещала это здание, и не знала всех тонкостей работы амбулатории, я не переставал оглядываться по сторонам. В этом проклятом холле была масса скрытых мест, где можно было спрятаться, чтобы устроить что-то вроде засады. И для этого совсем не нужно было обладать уникальным интеллектом, достаточно, чтобы в голове вообще хоть какие-то мозги присутствовали. Одна регистратура с ее закоулками и высокими стойками чего стоит. — Вот что, Катюша, здесь самое сложное, это на первом этаже ничего не пропустить. А также проверить, действительно ли закрыты все пожарные выходы. Дальше будет проще. Два входа на этажи, но коридоры прямые и отовсюду просматриваемые. Плюс кабинеты. Работы много, но, повторюсь, самое главное, пройти первый этаж. Предлагаю двигаться по периметру. Центр пустой и его хорошо видно, а вот периметр…
— Как скажешь, — пожала плечами Катя. — Мне все равно. Правда, интересно, откуда ты знаешь все про здание, в которое заходил еще реже меня? Уж о том, как кадры за тобой бегали, едва ли не в раздевалке подкарауливая, чтобы подпись очередную стрясти, по всей больнице слухи ходили.
— Добавь сюда, с тех пор, как зарплату начали на карточки скидывать, я вообще перестал сюда заходить, даже и не знал, что у нас это есть, — я хмыкнул и указал на электронное табло с расписанием. — Ах, да, ты же еще слишком молода, чтобы помнить волшебные времена выдачи кровно заработанных в кассе. Огромная очередь, в которой всегда можно было пообщаться о том, о сем, успевая даже какие-нибудь по-настоящему животрепещущие темы обсудить. И заметь, именно в этой очереди царила вершина демократии, потому что даже главному врачу зарплату никто в кабинет не приносил, приходилось ножками в кассу топать и в огромном гроссбухе ставить свою подпись. — Я усмехнулся, увидев, как девушка насупилась. — Я когда-то рулил этой больницей. Более того, именно мне и моему заму по экономике Юферову удалось додавить область, чтобы выдели средства и построили это самое здание. Так что я его технические характеристики наизусть знаю, сколько мне с бумагами на утверждение пришлось побегать, жуть просто, — и я провел ребром ладони по горлу. — Они мне даже снились одно время. И присутствие на всех этапах постройки, ругань каждый божий день с начальником строительной фирмы, которая выиграла доступ к этой кормушке, а потом приемка… Я знаю, наверное, каждый кирпич в этом здании, и ненавижу его лютой ненавистью. Так что я первым получил зарплатную карту, чтобы никогда больше сюда не заходить. Как раз сегодня утром это должно было произойти впервые за много лет, потому что мои подписи в бумагах для девочек из кадров были важны, а вот чтобы отдать мне трудовую, никто из них за мной бегать точно не стал бы.
— Я не знала, что ты был главным врачом, — тихо сказала Катя. Я покосился на нее. Она рассматривала меня очень внимательно, словно впервые увидела.
— Не знала, что я такой старый? Теперь знаешь. Надеюсь, это тебя не шокировало. А теперь пошли, жалеть себя будешь потом, — и я решительно направился к двери, ведущей в регистратуру, наверное, самое сложное для обследования помещение во всем больничном корпусе. Я не люблю вспоминать это время, когда был главным. Тогда… многое было. Это время пришлось на начало девяностых. Я самый смак успел отхватить. И замараться пришлось, не без этого. Но, если бы я решил ручки чистыми тогда сохранить, то прое… потерял бы больницу. А так мы выжили. Выкарабкались и продолжали спасать жизни, до этой проклятой ночи. И некого не касается, почему я не стал продлевать контракт, более того, переучился с хирурга в анестезиолога-реаниматолога. Это только мой крест, моя Голгофа. Была. Сейчас уже нет.
То ли действительно еще никто не подошел, включая персонал, к началу игры, то ли те, кто оказался в тот момент в здании быстро отсюда свалили. А может быть и перебили друг друга, что тоже вполне реальный и жизнеспособный вариант. Как бы то ни было, но на первом этаже никого не оказалось.
Зато, мы нашли совершенно не тронутый буфет. А не тронули его, потому что вывеска «Буфет» и часы его работы, были прикреплены на внутренней стороне двери, а не имея распознавательных знаков, хрен его разберет, что именно за этой дверью находится. Вскрывать же каждую, если кто-то здесь и побывал до нас, явно не стали. Муторно это на самом деле, особенно в первое время, когда еще никто ни в чем толком не разобрался, и испытывал в лучшем случае панику. Тут уж не до целенаправленного мародерства, живым бы остаться. Настоящие мародерства начнутся, когда люди адаптируются к сложившимся условиям, кое-как собьются в кланы и выйдут из своих локаций. Вот тогда по всем канонам должен будет начаться настоящий беспредел и раздел сфер влияния. И я не стал бы взламывать все попавшиеся на нашем пути двери, но у нас была большой плюс в виде здоровенного кольца, на котором висели ключи практически от всех помещений комплекса.
Холодильники работали, как я уже убедился, свет был, просто у нас не хватило сразу тяму это проверить, так как мы все на полном серьезе купились на антураж постапокалипсиса. Хотя, генератор вполне мог обеспечить энергией холодильники. Собственно, для этого он и приобретался за огромные деньги когда-то. Так что ничего бы нам проверки тогда не дали бы. Это сейчас уже можно с уверенностью сказать, что свет есть, потому что очень сомневаюсь, что кто-то сейчас контролирует и заправляет генератор.
Вот только в холодильниках ничего, кроме нескольких пачек мороженного не нашлось. Тот товар, который здесь хранился, просто не успели утром подвезти, а к концу рабочего дня никаких пирожков и бутербродов обычно уже не оставалось. Зато небольшой склад был забыт разными долгопортящимися внусняшками по мелочи: шоколадки, разные конфеты, жвачки, а также соки с трубочками и бутылки с минералкой.
— Это мы удачно зашли, — Катя тут же вгрызлась в шоколадку, поэтому слова прозвучали
