для прогулок, она прозвенела ему все уши о том, как ей не терпится оказаться с ним на жарком пляже, как они будут гулять по ночной набережной и вдыхать морской воздух. А сейчас она бросает его едва ли не у аэропорта и собирается куда? Туда, откуда так стремилась убежать. Как объяснить, что… Размышления прервались, когда на кухню распахнулась дверь, и руководитель опустился на стул.
— Я не поеду в Гонконг, — выпалила Наташа и испугалась — слова словно сами слетели с языка.
— Я уже понял. Сколько ты не видела родителей?
— Два года…
Он тяжело вздохнул.
— Я отменю бронь и сдам билеты. Вычту из зарплаты издержки.
Девушка улыбнулась и бросилась ему на шею. Федор обнял её и больше никогда не спрашивал о семье.
Наташа шла под жарким солнцем вдоль дороги. Заплатки на асфальте плавились, из канавы по правую руку истошно воняло канализацией, мимо на старых велосипедах с обтертой краской изредка проезжали местные. Они оборачивались на городскую красавицу, но никто из них не был ей знаком. Она повернула направо, на усыпанную гравием дорогу и увидела старое двухэтажное здание. Синие рамы окон тоскливо взирали пыльными занавесками на гостью, которой здесь не было вот уже два года. Что-то вокруг изменилось, но осталось тем же, и девушка явно ощутила неумолимое течение времени. А вот и лестница на второй этаж, пологая, длинная, широкие деревянные ступени уводили на площадку, где смотрели друг друга четыре квартиры. Наташа перенеслась в детство и юность, вспомнила уличные бои с соседскими ребятами, самоотверженного Игоря, который всегда спасал её из любых передряг, и улыбнулась. Возможно, здесь было не так уж плохо? И добрый мальчик из прошлого был ей настоящим другом? Надо бы его навестить…
Остановившись перед дверью, она глупо топталась на месте, но чьё-то кряхтенье снизу заставило нажать на звонок. Донеслись поспешные шаги, скрежет замка, и распахнулась дверь. На пороге стояла постаревшая мама. Половина головы в бигуди, вторая — в скромных мелких завитушках. Девушка улыбнулась и тихо обняла её.
— Приехала, ну наконец-то! И как тебе не стыдно! Два года, Наташа! Два года!
— Так получилось, мам. Это не повторится. Теперь у меня всё наладилось, у меня появилось свободное время…
— Тебя же не в рабстве держали!
— А где папа?
— Не пришёл ещё. Сегодня его смена, не получилось поменяться.
— Он всё там же? Охранником?
Мать кивнула, и дочь прошла в старенькую, но опрятную квартиру.
— На следующей неделе день поселка. Может, приедешь?
— Я из-за этой поездки отменила Гонконг! На следующей неделе я точно не смогу!
— Гонко-онг, — протянула женщина, — ну ехала бы в свой Гонконг, зачем в наше захолустье пожаловала?
— Не обижайся, я же не к тому, — Наташа приласкалась, и мать с удивлением уставилась на неё.
— Нет, у тебя и правда что-то произошло!
Девушка рассмеялась и прошла в свою комнату. Здесь всё было по-прежнему: скрипучая железная кровать, красный ковер на стене, который она люто ненавидела, коричневые деревянные полы, до дыр протертые и облупленные, почти развалившийся письменный стол и узкий шкаф, который отец сколотил сам. Она обвела крохотную комнатенку глазами и невольно сравнила её со своей шикарной квартирой. Захотелось обратно в город, в своё гнездо, к своему мужчине, но она подавила желания, быстро переоделась и вышла на кухню, где уже вовсю хозяйничала мама. Как в старые недобрые времена… И снова изнутри полезла вся та горечь и тоска, ностальгия пульсировала в груди учащенным сердцебиением. Вот она — та самая жизнь, которую невозможно выносить! Здесь нельзя находиться ни минутой больше положенного срока! А где-то там горят огни Гонконга, и кто-то заселяет их люксовый номер…
Несколько часов они проговорили с мамой, вспоминая прошлое и не касаясь будущего. Пришел отец, и родные радостно обнялись. Прозвучало много теплых слов, но несмотря на это два года не прошли даром — небольшая не то прохлада, не то обида присутствовала в каждом жесте, взгляде, замершем слове.
— Как поживает Игорь? Он не вернулся обратно?
Мать с отцом переглянулись, и женщина опустила глаза в кружку.
— Что-о? Ну говорите! Женился что ли? — рассмеялась Наташа, не чувствуя ни капли ревности. — Я прекрасно устроила свою личную жизнь и за него буду только рада!
— Нет, не женился, и никогда не женится, — странным голосом сказала мама.
— Ориентацию поменял?
— Хватит язвить!
Девушка вспыхнула, готовая сорваться и в эту же секунду покинуть дом, но обещание побыть здесь хоть немного сдержало бешеный порыв.
— Нет его больше, — тихо произнёс отец.
Глава 16
— В каком смысле? — Подступила тошнота, и Наташа схватилась руками за стол, как будто мир вокруг неё завертелся.
— Во всех…
— Так, мы сейчас говорим об Игоре, — снисходительно улыбнулась дочь, — о мальчике, с которым я дружила всё детство, который был моей первой любовью и с которым я уехала в город?
— Да, мы говорим о нём, — подтвердила мама.
— Отлично, и что с ним? Где он?
— Там он теперь, — кивнул отец в сторону, где на расстоянии нескольких километров располагалось большое поселковое кладбище.
Наташе стало плохо. Дыхание сперло, она побледнела, и мать побежала открывать окно. Свежий вечерний воздух облетел кухню и немного привел в чувства.
— Я должна убедиться…
— Не ходи к ним! — выкрикнула мать, когда девушка бросилась в прихожую.
— Я быстро!
Приятная прохлада, что даровала наслаждение после жаркого дня, ледяными иголками вонзалась в застывшую кожу. Наташа почти бежала до соседнего дома, где жила семья Игоря, и не обращала внимания ни на что вокруг. Она интуитивно помнила дорогу, и ноги автоматически несли к нужной квартире.
Девушка нажимала и нажимала на звонок, упрямо не желая сдаваться, но никто так и не вышел. Тогда она выскочила на улицу и заколотила по мутному стеклу. Где-то залаяла собака, и Наташа на миг очнулась… Что это она? Ведет себя как дикарь… Всмотревшись в темноту квартиры, она решила вернуться к двери и, оказавшись там, принялась барабанить в неё изо всех сил. Наконец послышались шаги, и тяжелый засов медленно отполз в сторону.
Анна Николаевна — мама Игоря — казалась восковой статуей. Водянистые посеревшие глаза, серебряные волосы и старый замызганный халат предстали перед гостьей. Девушка помнила женщину веселой хохотушкой с соломенного цвета волосами, но сейчас перед ней стоял другой человек, и он не имел ничего общего с тем, кем когда-то был.
— Анна Ник… — начала Наташа, и злобный плевок прервал её речь.
— Приползла, гадина, — процедила женщина, пока гостья стирала с лица слюну.
— Вы что делаете?
— Я знала, что
