водкой, на «пьяный» угол. А потом — в общагу, к девкам. Четвертной, больше не дам! — Старые знакомые крепко пожали друг другу руки. Потом, чуть помедлив, обнялись.
— Ладно, садись! Или за руль хочешь? Для полноты ощущений?
— Ну его к бесу.
— Зря, зря. Надо привыкать.
— К чему?
— Твоя теперь машинка… Презент фирмы. Устраивает?
— Как тебе сказать… Лучше бы деньгами.
— Деньгами — тоже! Не ломайся, поехали — ждут. — Степаненко кинул Чистякову ключи.
— Простите… — У «мерседеса», отражаясь в никелированном радиаторе, стоял с ошалелой физиономией давешний рыжий поэт-практикант. — Простите, до города — никак! Не подкинете?
— Это — кто?
— Так… Чудо природы. Садись, Мастер, — дорогу показывать будешь! И ты тоже… не бросать же.
…Рыжего высадили в центре, у «Эн-Ka», универмага, способного удовлетворить даже самые изощренные потребности творческой натуры курсанта-недоучки. У бокового входа уже шустрили долговские мазурики — грузили в такси непостижимым образом упертую микроволновую печь.
— На девочек за работой не желаешь посмотреть?
— Далеко?
— Нет, одна «точка» — на Артиллеригатан, рядом… Впрочем, все равно не успеем — Спектор ждет.
Через несколько минут Чистяков плавно притормозил у отеля «Шератон». Началась новая, интересная жизнь.
7
Человек зла наших дней, возможно, человек удачи прошлого. Тогда он был необходим, однако ныне такая необходимость отпала, он опасен.
Агата Кристи
— Говорил же я, Владимир Александрович, — все эти игры в шпионов… Все эти оперативные комбинации…
— Что ж, оперативная комбинация — это удавшаяся провокация. И, естественно, наоборот.
— Вот именно! Наоборот… — Генерал, нервно переминая кисти рук, шагал по комнате.
Был он без пиджака, с красными после бессонной ночи глазами, но, как всегда, одет безукоризненно — даже подмышечная кобура в тон галстуку. Виноградов поймал себя на мысли, что сегодня это его почему-то раздражает.
— Вот вы, капитан, думаете — суетится старый пердун, полные штаны наделал… Да не перебивайте! Думаете. Может быть, не так грубо, но… Успели прочитать?
Начальник ГУВД вдавил палец в бордовый дерматин фирменной папки, вытеснившей с журнального столика привычный кофе. Коньяка сегодня тоже не предвиделось.
— В общих чертах. — Виноградов не слишком тщательно складывал разнокалиберные газетные вырезки, компьютерные распечатки переводов, фототаблицы, и теперь содержимое папки в нескольких местах вылезало наружу, придавая ей неопрятный и растрепанный вид.
— Суть уловили?
— Разумеется. Но пока, по-моему, ничего страшного. Журналисты — народ впечатлительный…
— А вот теперь это прочитайте. — Генерал протянул Виноградову стандартный бланк с гербом и лиловыми штампами.
— Да-а…
В совокупности с материалами репортерских расследований обыкновенный депутатский запрос приобретал убийственную силу… Неделю назад сначала западные, а затем и свои, доморощенные газетчики подняли шум по поводу деятельности «НВК». «Криминальная экспансия русских», «Преступные круизы», «Гастроли под пиратским флагом» — вопили заголовки. Как обычно — минимум фактов среди бури эмоций: кто-то, где-то, приблизительно, предположительно… Покусывали за пятки Спектора, пару раз упоминались Степаненко и морской пассажирский начальник Ковалев. Да и черт с ними — в конце концов, это их бизнес и их проблемы! Но вот двадцать машинописных строк на фирменном бланке…
«…B связи с сообщениями средств массовой информации… создать депутатскую комиссию в составе… о возможной причастности органов внутренних дел… обязать предоставить имеющиеся документы… по результатам подготовить заключение в срок до…»
— Не кисло! С чего бы это, товарищ генерал?
— Какая разница. Большая политика — грязь, все топят друг друга, норовят залезть повыше… Вам скажу, Владимир Александрович: с новым мэром и с этим молодым выскочкой из Совета у меня не очень сложилось… Подонки! Снюхались, видимо, в конце концов с моим замом — раньше-то у них подходящей кандидатуры не было… Последнее время только повода искали — и на тебе!
— Ну — пока речь идет только об одном — не досмотрели, проморгали… И то — в большей степени наши, транспортники. В крайнем случае выдерете по-семейному нашего шефа, он — меня…
— А «Крот»? По сути, мы же с вами весь этот цирк породили, не так?
— А кто про «Крота» знает? Вы не показывайте дело — и нет проблем! Хотя, конечно, что я говорю…
— Вот именно, Владимир Александрович. Не тот случай и не те люди — в прошлом году, помните, они кагебешные архивы растрясли… Володя Сидоров, полковник, я его лет двадцать знаю, попытался дело по одной зарубежной резидентуре припрятать. Не почему-то — просто профессионально не мог этим трепачам людей засветить… Под суд хотели отдать! Еле удалось на пенсию досрочно вытолкнуть.
— Да, при наших учетах… — Виноградов, до того воспринимавший грозящую опасность несколько отстраненно, почувствовал в груди неприятный холодок. — И что делать будем? Есть один старый дедовский способ…
— Не этот? — Начальник ГУВД щелкнул замками стоящего у дивана кейса и положил на столик рядом с депутатским бланком еще один листок.
Стандартная «сопроводиловка» с грифом. Адресат — УВД у черта на куличках, про такую глушь Виноградов только в «Клубе кинопутешествий» слышал. Подпись начальника Главка, номер исходящего… «Направляется для дальнейшего оперативного использования в связи с переездом объекта на постоянное местожительство в…»
— Уважаю… Именно это я и имел в виду. А само дело? — Обычно в такой ситуации все безукоризненно регистрировалось в соответствующих журналах, конвертовалось исполнителем… По документам оно вроде как уходило, но до адресата не добиралось. В худшем случае мылили шею нерадивой секретарше-секретчице, ограничиваясь, как правило, легко компенсируемым взысканием.
— Сами понимаете.
— Надеюсь — вы лично? — Такой вопрос капитан никогда не позволил бы себе задать генералу. Между сообщниками по не слишком благовидному делу, однако, он был вполне уместен.
— Да.
— Э-хе-хе… Все-таки жаль, что так получилось. — Виноградов еще раз взял со стола спасительный листок. — «Приложение: на ста тридцати семи листах»… Несмотря ни на что — неплохо поработали. Толку было, пожалуй, больше, чем вреда, а?
— Им же этого не объяснишь…
— Простите, конечно, за бестактность… Вы становитесь настоящим опером, по жизни. А помните — когда мы познакомились?
— С кем поведешься… Что теперь с Чистяковым?
— А что? Работу свою он сделал. Мы в расчете.
— Владимир Александрович… А если выйдут на него? Прихватят по-серьезному?
— Ну, товарищ генерал! Это уж как мы с вами решим — вписываться или нет. Сейчас вот, пока он на меня пашет, я обязан его из дерьма вытаскивать — и по инструкции, и по совести. А когда расстанемся… Да нет, как правило — нормальных людей выручаем!
— Я не об этом. — Голос начальника ГУВД был ровен, спокойное интеллигентное лицо, несмотря ни на что, отменно выбрито.
«А глаза добрые-добрые!» — вспомнил Виноградов недавно слышанный анекдот.
— Догадываюсь… Нет, он будет молчать, для него
