несколько мгновений, будто не ожидали увидеть грозные башни, и пустились наутек, будто испугавшись многочисленной погони; но один задержался дольше других, был он без шапки, и бдительные троглодиты узнали того, кого им было приказано схватить, а командир поспешил отправить гонца с донесением к самому Демону.
За частоколом гудело, как в растревоженном осином гнезде, троглодиты заранее торжествовали победу. Едва Глеб скрылся за ближними стволами, как показалась первая, еще малочисленная (голов тридцать) и плохо организованная, погоня. Троглодиты во главе с хагантом Шухом рассчитывали нахрапом взять легкую добычу и отличиться раньше других. Они, наверное, сильно удивились, когда им навстречу полетели стрелы, а потом и копья. Деревья здесь росли редко, преследователи прекрасно видели тех, за кем собирались гнаться, но при этом сами они представляли собой отличную мишень. Лещане рассеялись полукругом, и троглодиты поначалу не могли решить в какую сторону бежать. Когда Шух сообразил, что предстоит не погоня, а битва, и начал расставлять своих солдат как надо, десять из них уже валялись на земле. Зеленые лучники постоянно перемещались между деревьями, меняя позицию, то отступая, то наскакивая на отдельных врагов, их было трудно даже сосчитать, а их стрелы летели со всех сторон и ложились удивительно метко.
Шух затравленно озирался, прячась за толстой сосной, он уже понял, что попал в хитрую ловушку. Оглядываясь на башни, он подумывал о том, чтобы отступить. Но рядовые троглодиты разозлились и совсем потеряли голову: они хотели расплатиться за кровь и бросались на врага где по двое, а где и в одиночку. Им только и надо было приблизиться на расстояние броска. Однако стрелы людей летели дальше, чем троглодитские ножи, и пока что никто из зеленых, кажется, не был убит.
Глеб с Ясенем издалека следили за боем. Помощь лещанам пока не требовалась, на их стороне была решительность и моральный перевес – преследователи, можно сказать, были шокированы неожиданным развитием событий. Но вот с десяток троглодитов, сбившись в кучку и не обращая внимания на стрелы, бросились вперед. Жертвой они выбрали Петра и Весняну, которые дружно отстреливались в другую сторону и так увлеклись боем, что поздно заметили опасность. Разом взметнулись шесть троглодитских рук (из этой группы троглодитов осталось только шестеро, остальных подстрелили) и разом полетели шесть тяжелых ножей, изготовленных таким образом, чтобы всегда попадать в цель острием клинка. Девушка жалобно вскрикнула и эхом отозвался голос Петра: „На помощь!“
– Сме-е-ерть!! – свирепо взвыли троглодиты, они почуяли кровь.
Часто засвистели стрелы, еще двое троглодитов рухнули, как скошенные колосья. Ясень сорвался с места, поудобнее перехватив свою палку. А Глеб увидел, как Петр кинжалом поразил ближнего троглодита, и как его самого тут же сбили с ног.
Рукопашный бой с троглодитом – очень опасное дело, его может выдержать только опытный, хорошо подготовленный боец. Петру было восемнадцать лет. Это был крепкий, смышленый и смелый парень. Но у него было лишь две руки, клинок вдвое короче троглодитского и очень мало времени. Стоит еще добавить, что он никогда раньше не сталкивался с врагом лицом к лицу и лишь по рассказам других знал о троглодитских приемах. Страх за раненную подругу и природная храбрость придали ему отчаянной доблести, и он сумел свалить одного из нападающих ловким ударом в горло – самое уязвимое место троглодитов, где проходит крупная артерия. Троглодит упал, обливаясь кровью, но лещанин сразу поплатился за это – трое врагов набросились на него.
Когда Глеб вслед за Ясенем подбежал к месту трагедии, все уже было кончено. Четверо троглодитов валялись в луже крови: один был убит Петром, еще один подстрелен подбежавшими лучниками (в него попало пять стрел), а еще двое лежали с проломанными черепами – тут поработал Ясень. Петра пытались привести в чувство, он прерывисто дышал, и ранами было покрыто все его тело, насколько можно было судить по состоянию его одежды. Неподалеку стонала и всхлипывала Весняна. Она сидела, прислонившись к дереву, и зажимала рану в плече, вся ее одежда слева пропиталась кровью. Ольшана и Золот, сын деревенского знахаря, старались утешить ее и перевязать, но она, казалось, не замечала их и не понимала, чего от нее хотят; слезы лились из ее огромных каштановых глаз, и она не отрываясь смотрела на Петра.
Мрачное безмолвие нарушил хриплый голос Ясеня:
– Пора уходить. Петру мы больше ничем не поможем. Я понесу Весняну.
– А я – Петра, – ответил Гаврила. – Мой друг еще дышит, но, боюсь, не доживет до следующего дня. Однако я его не брошу и мертвого.
Он помолчал и добавил:
– Они все полегли. Петр был бы доволен. Лишь одного отпустил я, как мы и задумали, но и то не удержался и всадил ему стрелу в спину. Надеюсь, он проживет достаточно, чтобы рассказать остальным что следует. Собирайте стрелы и уходим! Золот, ты понесешь мою котомку и лук.
– Не уйду, пока не увижу погоню! – возразил Микола.
– Погоня не замедлит, – ответил Гаврила. – Мы их выманим, а иначе и затевать не стоило.
Пока лещане собирались, Глеб тихо стоял как во сне, вспоминая Петра. Он его почти не знал, конечно: пару раз перебросились обычными фразами, и все. Но до того жалко было молодого лещанина, что мальчик чуть не плакал. Хотелось уйти отсюда, а ноги одеревенели, словно их притягивала окровавленная земля. Он вроде бы и не смотрел по сторонам – настолько жутко было ему на этом поле боя, – но память сохранила следы крови на сосновой коре, запрокинутую косматую голову с перерезанным горлом, спину в грязной тужурке, утыканную стрелами, и судорожно сжатые руки троглодита, пригвожденного копьем к сосновому стволу.
Тем временем со стороны башен послышался шум: наверное, прибыла подмога. Низко над деревьями пролетела стая ворон, и это было для лещан нехорошим сюрпризом: уходить от погони будет гораздо труднее – в осеннем лесу не спрячешься от птичьих глаз. Вороны сначала пронеслись мимо, но сразу вернулись и злобно закаркали, кружась над лещанами. Стрелять по ним не стали – только зря стрелы тратить, – а сразу двинулись в путь.
– Ничего, – пробормотал Ясень, – только вот отойдем подальше в лес, я от ворон избавлюсь.
Шли быстро, хотя погони было не видно, но вороны действовали на всех угнетающе, какое-то тревожное чувство подталкивало вперед. Лес постепенно густел, отряд спустился с пригорка в низину, приближаясь к месту последней стоянки. Когда подошли к ельнику, их настигла тревожная весть – ее принесла та маленькая птичка, которая несла дозор в этих местах. Оказалось, что враги разделились на три группы: одна неторопливо поджимала лещан
