тебе как к девушке. Ведь ты этого не хотела? – мягко спросил он.
Я покачала головой, убрав мокрую прядь за ухо:
– Не хотела, благодарю за это, но я не понимаю, почему я ближе к вам, чем другие?
– Твоя кровь переплетена с первородной тьмой. Весь мой мир живет ею, пользуется, творит магию, без нее мы бессильны. Как и люди не смогли бы выжить без солнца и воды, – спокойно пояснил он. – Асмодею же нет дела, кто перед ним – юноша или девушка, он может принять любой облик, но не волнуйся, он не станет болтать о твоем маленьком секрете, я позабочусь об этом, – он приложил ладонь к сердцу и едва заметно склонил голову. – Видеть тебя такой приятнее, нежели в мужском обличии…
Мне не было дела до Асмодея, я хотела открыться Астароту:
– Я знаю, кем мне уготовано стать, если я умру.
Он немного помолчал, и наши взгляды встретились:
– Живи настоящим, не стоит постоянно думать и страшиться будущего. Сейчас ты человек. Дышишь, живешь, чувствуешь, истекаешь кровью, как и любая другая девушка, – он осмотрел мою фигуру, но его взгляд был не таким откровенным и полным разврата, как у Асмодея, а спокойным, оценивающим. Почему-то мне стало неловко, словно моя пижама не являлась преградой, и он видел сквозь нее.
– Как говорят в мире людей – «так сошлись звезды», и тебе было предначертано стать сосудом первородной тьмы. Выносить ее, как мать ребенка, и однажды дать ей возможность появиться на свет. Вместе с ней преобразишься и ты в облике могущественного лича. Род Некроманцеров всегда был силен своими некромагами, так же, как и твои братья, ты впитала силу рода через кровь отца.
– Мне не хочется становиться личем и убивать тех, кто мне дорог, – я опустила затуманенный взгляд в пол. Для меня было недопустимой слабостью давать волю слезам, но после испытанного напряжения плакать при Астароте гораздо легче, чем при отце.
– Никто этого не хочет, все в твоих руках, – его голос успокаивал меня, я ощутила, как моих плеч коснулись горячие ладони, но смахнув слезы, не увидела там ничего, лишь ощущение… – Ты можешь обуздать тьму, но будь осторожна. Кто-то пытается тебя убить, умышленно заставить преобразиться в лича. Быть может… захватить твое тело в момент слабости, когда ты вновь окажешься на грани жизни и смерти.
– Зачем кому-то это делать?
– Ради заключения сделки. Первородная тьма – это не демон, который будет торговаться с тобой, как купец на рынке. Ее желания куда глубже, тьме нет дела до захвата мира, все, чего она жаждет —поглотить людской свет, для нее, как и для демонов, это настоящий деликатес.
– Асмодей назвал это вкушением дорогого вина.
– Верно, так и есть. Оказавшиеся в вашем мире личи действительно были сильны, но не настолько, насколько можешь стать ты. Никто из них не был из рода Некроманцер и не обладал ни аргиллитами, ни самоотверженностью, чтобы отдать свою жизненную энергию за жизнь отца и братьев в пятнадцать лет. Я не удивлен, что Асмодей возжелал тебя, хотя и обманул, чтобы скрыть это желание.
– Он сказал, что ему по вкусу только невинные девы, а не уже…
– Он солгал. Не верь тому, что говорят некоторые демоны. В нашу первую встречу я обратил на тебя внимание, ты дивно пахла таким родным и притягательным ароматом. Я бы мог забрать тебя из этого мира, одеть в шелка, подарить все сокровища, но тогда… ты увянешь, как сорванная роза.
– Когда же вы… ты увидел меня впервые, разве не когда мне было пятнадцать? – я с непониманием на него посмотрела, а он улыбнулся, так мило, словно передо мной находился не древний демон, а обычный мужчина.
– Когда тебе было пять лет, вы с Малифицией, твоей матерью, гуляли по семейному кладбищу среди белоснежных роз. Они расцвели и окутали твою детскую фигурку шлейфом прекрасного аромата. В какой-то степени я обладаю даром предвидения: в тот день я стоял в стороне и долго наблюдал за тобой, уже тогда мне хотелось прикоснуться к тебе, я чувствовал некую связь. Затем ты выросла, и в пятнадцать лет случилось твое единение с первородной тьмой. Я мог потерять тебя, и если бы твой отец не вызвал меня, то я пришел бы сам. Твои братья и мать не знают о заключенной со мной сделке.
– Какая сделка? – я испуганно раскрыла глаза, боясь услышать, на что пошел отец ради меня, но Астарот успокоил нежной улыбкой.
– Сейчас не время об этом рассказывать, но знай: твоей семье ничто не угрожает, их души останутся при них. Ты не помнишь того, что происходило с твоей душой, пока ты металась в агонии между светом и тьмой. Я вытащил тебя и ни дня не пожалел о содеянном.
– Скажи, тогда на кладбище, когда меня заперли в гробу, тоже был ты?
Демон кивнул.
– Но ты не знаешь, кто столкнул меня?
– Нет, но знаю, что это связано с миром духов, откуда появляются личи.
– Астарот, что мне делать? – с тоской спросила я, приложив ладони к прозрачной стене купола между нами.
– Жить, моя девочка. Что же еще? – он провел пальцами вдоль моего лица, и я ощутила прикосновение, оно мне понравилось. По спине пробежали мурашки, сердце гулко забилось. – Уже не невинна, но так чиста и соблазнительна. Я бы хотел поцеловать тебя. Но боюсь, что ты никогда не забудешь о моих ласках, и ни один человеческий поцелуй не доставит тебе такого удовольствия, как прикосновение демона. Я не трону тебя. Во мне все еще осталось что-то светлое, – в его голосе переплелись сожаление и нежность. – Береги себя. Не думай о том, что в тебе живет опасная тьма, прими ее и не бойся. Мы еще встретимся… позови меня, когда окажешься в опасности.
– У меня своя дорога, у тебя, Астарот – своя. Уходи и не возвращайся, покуда я вновь не захочу позвать тебя, – я не хотела с ним расставаться, но пришлось попрощаться.
Пентаграмма погасла, от фитильков свеч по комнате расплылась легкая дымка.
Глава 10
Два дня прошли незаметно, а на факультете некромагов студентов и студенток убавилось наполовину.
– Так что теперь у тебя стало в два раза меньше завистников, – Пендрагон сидела в кресле, доедая кусок торта и запивая чаем. Мы собрались в общей столовой, куда я пришла, чтобы одновременно поужинать и почитать заданные книги. Естественно, следом за мной увязалась горе-напарница, ей вдруг тоже захотелось перекусить.
Следы от пентаграммы для вызова Астарота пришлось как следует затереть не только чистящей магией, но и специальным зельем, чтобы ни у кого из близнецов, если они нагрянут, не возникло лишних вопросов. Но чувство благодарности и странная тоска по демону зародились в моей душе. Время от
