реальностью. Нет, понятно, что для рядовых исполнителей такое проходит идеально – пусть даже это была месть за неизвестных южных братьев, но в остальном...
Дэвид между тем продолжал:
– Если расстрелять несколько таких постов, оставив следы мародерства, представляешь, как парни с черными злыми винтовками начнут реагировать на группы энси в зоне видимости?
«ЭнСи?» А, да – здесь так не-граждан называют. Негры, если по-русски, и речь совсем не о цвете кожи.
Дэвид внимательно на меня смотрел. В иной ситуации его предположение показалось бы мне конспирологией, но после услышанного недавно от Родионова про возможную активизацию беспорядков я серьезно задумался.
– Вот значит как, – негромко протянул я.
– Да, мужик, вот так.
Дэвид, кстати, после того как увидел убитых парней, больше не улыбался.
Осматриваясь вокруг, я прошел на порог магазина при заправке. Внутри все разгромлено, одна из касс разбита, валяется на полу. Стеллажи завалены, внутри заметен лежащий убитый заправщик. Подходить смысла нет, и так видно – ничем не поможешь.
На стенах размашистые надписи черной и красной краской. Почерк корявый, многое не разобрать, но преобладают крупные и короткие надписи: «Fuck 12», «F12», еще вот «1312».
– Это что? – спросил я у Дэвида.
– Это все ACAB.
– ACAB?
– Да, мужик, ACAB, только цифрами, а не буквами. «Эй» – первая по счету буква алфавита, «Си» – третья, потом снова...
– Все, понял, понял.
– За такую надпись у нас дают реальные сроки, а недавно вот так начали везде писать. За это пока наказания никакого нет, вот и лезет грязная пена. Такие дела, мужик.
Точно, я мог бы и сам догадаться. Ребус-то прост: знаменитый лозунг маргиналов о том, что все копы – ублюдки, «All cops are bastards». Если взять первые буквы каждого слова, то «1312» и получается.
Интересно, этот ребус – народное творчество или продукт социальной инженерии?
Бросив еще раз взгляд на неаккуратную настенную живопись, вышел из здания заправки и подошел к разбитым машинам. Кроме автобуса и кареты скорой помощи, здесь стояло еще два пинцгауэра.
Весьма приметные машинки – австрийский военный вездеход, внешне похожий на наш УАЗ-буханку. Только оба пинцгауэра на высоких рубчатых колесах, и из-за угловатых очертаний кузова агрессивней чем буханка выглядят. Хотя если смотреть спереди, то фары тоже круглые, придают машине слегка простецкий вид.
Один пинцгауэр расстрелян как решето, причем стреляли из дробовиков. Второй внешне выглядит почти бодрячком, только стоит криво. Колеса с одной стороны прострелены – подкачка не поможет. На морде тоже следы картечи, одна фара разбита, водительская дверь открыта. На стекле, изнутри, смачный такой плевок.
В первой, в щедро расстрелянной машине, обнаружился убитый нацгвардеец. Вернулся ко второй – в ней никого не было. Как-то не вижу логики в действиях. Хотя...
– Да они ее завезти не смогли! – вдруг догадался я.
Найденной промасленной ветошью очистил от плевка стекло, выкинул ее под машину. После запрыгнул за руль, осмотрелся на приборной панели. Вроде все простенько, но мало что понятно.
Замок зажигания, впрочем, нашелся. Намертво вставленный в него ключ на месте. Повернул – ноль реакции. Ну да, ну да.
Мне потребовалось меньше минуты на то, чтобы за водительским сиденьем найти кнопку включения массы. После этого снова повернул ключ. Движок заскрежетал как гремящие в мешки кастрюли, с первого раза не завелся. Выключил зажигание, подождал немного. Со второго раза тоже толку никакого.
– Ну же, Боливар, не капризничай! – пробормотал я.
Помогло – с третьей попытки пинцгауэр затарахтел довольно бодро.
Посмотрел – бак почти полный, судя по ожившему датчику. Не глуша мотор выпрыгнул на асфальт. Наверху, на рамном багажнике, снял запаску, еще одну Дэвид уже снял и притащил со второго пинцгауэра.
Меняли колеса по очереди – один работал, второй наблюдал, чтобы не повторить судьбу убитых здесь парней. Потратили не больше двадцати минут, справились быстро. Под конец скорости способствовала возобновившаяся стрельба на другой стороне площади – похоже битва за магазин началась снова, и уже серьезно началась, возможно даже с новыми участниками.
Когда колеса встали на место и последние гайки были протянуты, я сел за руль, Дэвид-младший запрыгнул на пассажирское место. Порыкивая двигателем, пинцгауэр вырулил с заправки, и мы поехали по шоссе в сторону Нового Орлеана, оставляя позади все нарастающую перестрелку.
– Люк, – показал я Дэвиду наверх.
Он сначала не понял, но поднял голову и увидел круглый люк в крыше для стрелка. Открыл его, встал на сиденье. Люк для его широких плеч оказался несколько неудобен, но в него Дэвид пролезал, если что стрелять сможет.
Ехали мы не быстро – на отдельных прямых участках я разгонялся километров до пятидесяти в час (примерно, спидометр не работал), но ненадолго. Дорога была завалена нагромождениями принесенного волной мусора, обломков и даже целых деревьев. Периодически встречались разбитые и перевернутые машины. Но проехать все же было можно везде, пусть где-то и по обочинам.
Через десяток километров выехали на десятый хайвэй. И увидели, что здесь явно прошло что-то либо по типу гусеничной БРЭМ с отвалом, либо гражданская техника вроде бульдозера. На одну полосу движения как минимум дорога была полностью расчищена.
Более того, сразу после перекрестка мы подъехали к блокпосту национальной гвардии. Несколько баррикад, грузовик на высоких рубчатых колесах, и один пинцгауэр. Не как у нас, а трехосный, с бронекапсулой, решетками на стеклах и пулеметом сверху. Смотрелось серьезно, особенно когда ствол пулемета в нашу сторону посмотрел.
Вот только когда мы медленно подъехали, стало заметно что стоящие на блокпосте парни выглядят немного потерянно. Нас встретили довольно буднично и совсем без настороженности. Впрочем, настроение у бойцов изменилось, когда Дэвид показал какое-то удостоверение и рассказал об убитых на заправке.
Парни оказались национальными гвардейцами из Алабамы и нашим рассказом были серьезно взволнованы. Связи у них не было, прибыли они сюда с самого утра сразу после расчистки участка дороги, и с той поры вообще не представляли, долго ли им здесь оставаться. Пару раз, как сказали, видели вертушки спасательных служб, периодически катались по дороге самоорганизовывающиеся группы местных, но в остальном – информационный вакуум.
Неприятной для нас новостью стало то, что мосты через озеро Пончартрейн пришли в негодность. Получается, для того чтобы теперь попасть в Новый Орлеан озеро нам нужно объехать. Это точно до ночи растянется – крюк примерно на сотню километров получается.
Хорошими новостями оказалось то, что дорога туда, во-первых, расчищена – а в основном и вовсе нетронута, так как проходит
