времени исторические события – дать совершенно иную интерпретацию.
Учёное сообщество недоверчиво: будут интересоваться, каким образом ты дошёл до этой информации, нет ли ошибки.
Сначала ты рыл, а потом до тебя будут докапываться. На основе твоей обстоятельности, щепетильности и строится твоя репутация. Долгие годы можно себе её создавать, а потерять можешь в один момент.
Поэтому главная цель археолога – создать как можно более полную трёхмерную картину раскапываемого объекта с проекцией на неё культурных слоёв и их дефектов.
Всё, что будет найдено, должно подвергнуться анализу, включая саму почву. Неслучайно плечом к плечу с археологом работает множество специалистов узкого профиля, например, палеоботаники, палеозоологи, антропологи, почвоведы…
Один воссоздаёт растительный мир того времени, другой воссоздаёт животный мир. Антрополог исследует костяки на предмет болезней, повреждений, операций и деформаций. При раскопках некрополей собирается статистическая информация, дающая представление о продолжительности жизни, о факторах риска…
Вот какие данные можно извлечь, Серёж. Даже земля, прежде чем она попадёт в отвал, просеивается, а если понадобится, то и промывается водой. Так можно отыскать семена растений, отпечатки на глине, мелкие фракции – вот она, пища для размышлений палеоботаников и почвоведов.
– Да, – протянул Сергей. – Не всё так просто. И вместе с тем очень интересно…
Сергей с Ольгой Ивановной проходили всё дальше. Извилистая тропа поднялась вверх, обошла стороной большой останец и круто ушла вниз. Сергей помог матери спуститься.
– Хорошо. Мне дали добро на раскопки – смог я доказать, что тут надо непременно копать. Дальше что? Приезжаю я на место и?..
– …Достаёшь свой полевой дневник и описываешь местность, – закончила за Сергея Ольга Ивановна. – Обязательно указываешь повреждения почвы, осыпи, следы старых раскопов, деревья, кустарники. Что-то фотографируешь, зарисовываешь, снимаешь на видео…
Затем расчищаешь место будущего раскопа от растительности, мусора, размечаешь место, разделяешь его на квадраты. Между квадратами оставляешь узкие участки – бровки; они как рамы в окне. По этим бровкам нам будет видно стратиграфию – взаимное расположение всех культурных слоёв.
Потом нивелировка, установка реперов…
Сергею снова нужно было подать Ольге Ивановне руку:
– Чего устанавливают?
– Реперные пункты – это точки, от которых начинается твоя система координат. Это и колышки, временно вбитые, разделяющие место раскопа на равные квадраты, и выход скальных пород, и долговременные пункты, например – геодезические знаки. Они нужны для географической привязки будущих находок.
Вот… Нивелируешь, то есть заносишь на бумагу все перепады высот, чтобы у тебя был виртуально сохранён рельеф участка… Берёшь лопату, и вперёд, с песней. Слой за слоем, слой за слоем.
Любое изменение в слоях заносится на план; даже норы мышей, кротов – они могут переносить артефакты.
По изменяющейся структуре почвы можно заранее увидеть – разграблен ли памятник и когда это случилось. Не говоря уже о том, что изменения сигнализируют о близости искомого.
– Как я узнаю, к какому времени принадлежит тот или иной слой?
– По анализу своих находок. Если ты нашёл кость и она со всех сторон окружена однородной массой, то после радиоуглеродного анализа можно датировать этот слой. С помощью радиоуглеродного анализа – об этом способе слышал любой, даже малосведущий в археологии человек – можно датировать любую органику.
Ольга Ивановна увидела, что сын хочет задать вопрос, и сразу поняла, о чём он будет. Она положила ему свою руку на плечо и, улыбнувшись, продолжила:
– В каждом живом организме присутствует изотоп углерода, с атомным весом четырнадцать. Пока организм живёт, количество этого углерода в нём постоянно, потому что всё время восполняется извне. Но как только организм умирает, обмен веществ прекращается и начинается распад изотопа.
Сравнив активность найденного изотопа с активностью современного, можно вычислить дату смерти нашего ископаемого образца.
– Так всё просто?!
– Да, просто. Но не обошлось и без закавыки. Дело в том, что концентрация углерода четырнадцатого в атмосфере в разные времена была разной. И как прикажете считать?
– Как вообще догадались, что этого углерода была разная концентрация?
– Данные не стыковались меж собой. Очень много было странностей и, соответственно, много вопросов и недоверия к методу. Некоторые и в наши дни в сомнениях пребывают, – улыбнулась Ольга Ивановна.
– Я думаю, нашли выход из положения?
– Нашли! К счастью, на планете есть ещё реликтовые деревья, возрастом больше четырёх тысяч лет! А в одном месте Калифорнии их не просто два-три дерева, а целая роща!
Остистые сосны растут в экстремальных условиях. Они забрались в очень ветреную и суровую горную страну со скудными почвами. Поэтому росли они очень медленно – этот факт им послужил в плюс: древесина получилась настолько плотной, что никакие вредители им не страшны – все зубы пообламывали. А высокая её смолистость позволила сохранить для учёных эти бесценные скрижали.
О чём нам могут рассказать годовые кольца деревьев? О возрасте дерева, о климате, о ветрах, о пожарах, о сходах лавин и селей…
– О содержании изотопов, – окончил за Ольгу Ивановну Сергей.
– Да, – кивнула она. – Собрав обширный материал и проанализировав его, учёные составили не только дендрошкалу протяжённостью более семи тысяч лет, но и смогли показать, как менялась концентрация углерода в атмосфере.
– Дендрошкала? – вопросительно взглянул на рассказчицу Сергей.
– Это совокупность годовых колец деревьев, живших в одной местности, но в разные времена.
Одно дерево, допустим, росло тысячу лет. А рядышком с ним растёт новое дерево, возрастом в сто лет. То, первое дерево отмерло, но дендрошкала продолжает наращиваться во втором: если состыковать их шкалы, то увидим – параметры последних годовых колец первого дерева совпадают с параметрами первых годовых колец второго дерева.
Эта преемственность и есть – дендрохронологическая шкала. Для её пополнения специальные экспедиции отправляют в леса. Да и мы, археологи, пополняем, Серёж.
– Зачем?
– Как зачем? Чтобы датировать постройки. Существуют базы данных, в которых хранятся так называемые керны – цилиндрические образцы древесины, взятые откуда угодно – как повезёт. Это могут быть фундаменты, стены домов, землянок, сваи, остатки древних кораблей. И хорошо бы привязать найденный образец к какому-нибудь историческому событию, про которое известно точно – когда оно произошло. Тогда этот кусочек древесины занимает своё определённое место на временной шкале.
Сергей задумался – всё это очень любопытно!
– Но не может ли найденный образец совпасть со шкалой другого времени?
– Исключено: рисунок годовых колец уникален, как отпечатки пальцев у людей. Тем более учитываются дополнительные данные колец, а не только их длина и взаиморасположение. Развитие техники не стоит на месте. Чего стоит только масс-спектрометр!
– Да. В любой профессии свои хитрости, – покачал головой Сергей. – И правда: детективы какие-то!
– Палеодетективы, – улыбнулась Ольга Ивановна. – Датировка артефактов похожа на работу археологов
