— Вообще-то, я не «на буксире», — ледяным голосом сказала Марисса.
— Это просто оборот речи.
— Это твой оборот речи, и приехать без приглашения — тоже твоя идея. — Она сложила руки. Может, она не была бы так напугана, если бы немножко позлилась. — Если честно, ты должен был бы по-другому отнестись к этому вопросу.
— Как, например?
— Не знаю. Напиши ему письмо.
— Прекрасный план, — саркастически заметил Каллен. — Дорогой Кир, как созревает виноград в этом году? Как Кэсс? О, кстати, у меня появилась жена, и она родит мне ребенка через четыре месяца.
Его сына. Может быть, сейчас они станут опять говорить об их ребенке?
— Как насчет того, чтобы переписать это письмо? — предложила Марисса дрожащим голосом. — Дорогой Кир, угадай что? Я совершил ужасную ошибку и теперь расплачиваюсь…
— Если я пойму, что сделал ошибку, я скажу тебе об этом. Понятно, советчик?
Марисса посмотрела в окно.
— Марисса? Ты меня поняла?
— Да, — сказала она и к своему огорчению разразилась слезами.
— Не плачь, — попросил он, целуя ее волосы. — Господи, извини, милая. Мне так жаль. — Он нежно убрал волосы с ее виска. — Я говорил себе, что это будет легко, но на самом деле это не так. Но у нас все получится. Хорошо?
Она кивнула.
— У нас все получится.
Голос Мариссы дрожал.
— Не волнуйся так, родная, — уверенно повторил он, вытирая ее глаза. — Все будет хорошо. — Он поднес платок к ее носу. — Высморкайся. — Она высморкалась, производя много шума. Каллен улыбнулся. — Кир — хороший парень. Он будет удивлен, но все поймет. Теперь ты в порядке?
— Да, — солгала она. — Я в порядке.
— Хорошо. — Каллен быстро чмокнул ее в губы и выехал на шоссе. — Мы будем там через десять минут.
Каллен повернул на длинную подъездную дорогу к «Оленьей тропе».
Он долго думал о том, как сообщить брату новость, но лишь сегодня вечером, подъезжая к двери Кира, понял, что лучше всего просто сказать, что он женат, что его жена беременна и что все в порядке, потому что он счастлив.
Черт!
Он был влюблен в свою жену.
Как это могло случиться? Когда? Почему? «Почему» — глупый вопрос. Почему мужчина влюбляется в женщину? Потому что эта женщина особенная, прекрасная, чудесная, умная, мягкая, независимая. И, боже, он любит ее, и, возможно, любил с той первой ночи, проведенной вместе.
— Каллен?
Он должен сказать ей. Но когда? Не сейчас же. Когда мужчина должен сказать своей жене, что влюблен в нее?
— Каллен!
Он наклонился к ней. К черту ожидания, к черту осторожность.
— Марисса, — с нетерпением в голосе сказал Каллен, — мне нужно тебе что-то сказать.
— Смотри, — прошептала Марисса, указывая вперед.
Кир стоял в трех метрах от них у подножия каменных ступеней, которые вели к входной двери.
— Каллен, — позвал он, на его лице появилась широкая улыбка.
Широкая улыбка Кира сменилась на удивленную, когда Каллен вышел из машины, прошел к пассажирскому месту, открыл дверь и подал руку Мариссе. А когда он подошел к нему и тихо произнес: «Кир, это Марисса. Моя жена», улыбка Кира совсем поблекла.
— Еще салата? — отрывисто спросила Кэсси, держа в руках керамическую плошку.
Кир и Каллен отрицательно покачали головами. Марисса даже не подняла глаза от тарелки с едой, к которой так и не прикоснулась.
— Тогда пора приниматься за десерт. Французский яблочный пирог. Я сделала его сама. По рецепту, который нашла в одном журнале несколько дней назад.
Марисса с трудом встала на ноги.
— Я помогу.
— О, нет, все в порядке. То есть, ты, наверное, устала. Я хочу сказать, ты…
Глаза женщин встретились.
— Беременна, — без выражения закончила Марисса.
— Беременна, — повторила Кэсси, — как я.
Кир посмотрел на Мариссу, и она ответила ему уверенным взглядом. Неужели он действительно думал, что сможет запугать ее? Никакие слова в этом доме не заденут ее…
Марисса обошла стол и собрала другие тарелки. Никто ничего не ел. Никто не поддерживал беседу. Кир и трех слов ей не сказал. Ему не нужно было говорить. Он бросал на нее красноречивые взгляды.
А Каллен… А Каллен выглядел, как человек, который находится между бешеным быком и пропастью.
Лишь на секунду ее сердце смягчилось.
Он старался изо всех сил, она признала это. Он держал ее за руку в те первые минуты, когда они встретились с большим братом. Обнимал за плечи, пока они поднимались по ступенькам к входной двери каменного особняка.
Когда они остались одни в той комнате, где она познакомилась с Кэсси, Каллен взял ее руки в свои. О, если бы он притянул ее к себе!
— Извини, — сказал он. — Мне так жаль, Марисса.
Она кивнула, но промолчала.
— Я все сделал неправильно, — пробормотал он. — Проклятье, я с самого начала поступил не так.
Да, с самого начала. Она знала это. Если бы только в ее силах было доказать ему это тогда.
— Но я все исправлю. Клянусь. — У него было ужасно серьезное выражение лица, и он сказал ей, что ему нужно кое-что сказать ей.
Она кивнула, зная все заранее.
Они чудесно провели время на острове, но все же секс — это секс, а ответственность — это ответственность.
Без сомнения, теперь Каллен это понял. Он не должен был жениться на ней.
Она не подходила ему. Марисса осознала правду, когда стояла у каменных ступеней и смотрела в холодное лицо его брата и видела, как за ним поднимаются каменные стены его дома, в котором ей не было места.
Это были богатые люди. Слова «положение и власть» значили для них очень много.
Она была Мариссой Перес, обычной мексиканкой. У нее не было ни положения в обществе, ни власти — лишь отец, которого она не знала, и мать, которая увлекалась барами и мужчинами.
— Марисса?
Марисса моргнула. Кэсси стояла на пороге и улыбалась еле заметной улыбкой.
— Сможешь отнести эти тарелки на кухню? — мягко просила она.
Марисса кивнула. Она почувствовала, как рука Каллена коснулась ее руки, но она не посмотрела на него. Просто прошла к двери, глядя себе под ноги.
— О, Марисса, — сказала Кэсси, — мне так жаль…
— Не будь смешной. Не за что извиняться.
— Есть за что. Мой муж… Он просто удивлен, вот и все. Ему нужно время…
— Если честно, мне плевать, что он думает вообще. И мне плевать, что думаешь ты.
