Он кивнул.
— Да — ко мне, под мою охрану.
Сердце девушки забилось с надеждой.
— Скажи мне правду, Кен. Неважно, что я думаю по поводу этих документов, но… они подлинные?
— Черт его знает, — мрачно ответил Кенит. — А какие у тебя основания сомневаться?
— Если бы кто-то показал тебе такие документы и они бы касались того, кто на тебя работает, что бы ты сделал? — не унималась Эва.
— Я бы его уволил, — прозвучал категоричный ответ.
— А если ты так считаешь, почему бы и остальным так не считать? Что можно сделать за оставшееся до свадьбы время?
— Я думаю над этим, — сухо обронил он. — Спускайся!
Эва поставила ногу на верхнюю ступеньку лестницы и начала спускаться. Как только она ступила на землю, Кенит схватил ее за руку и повел на соседний участок в унаследованный им дом.
Теплый ночной воздух был напоен ароматом цветов, полная луна заливала окрестности серебряным светом, и настроение девушки поднялось. Ей внезапно пришло в голову некое сравнение, вызвавшее улыбку.
— Что это тебя развеселило?
— Да нет, так… — тихо ответила она. — Просто, когда я познакомилась с Дэвидом, он мне показался таким милым, внимательным, добрым. А когда встретила тебя… — Девушка снова улыбнулась.
— Ну? — Кенит даже замедлил шаги.
— Ну, я подумала, что ужаснее человека еще не встречала. Сколько высокомерия, да еще заставил заниматься работой по дому. А когда облил водой из кувшина, мне хотелось выскочить из постели и задушить тебя.
— Жаль, что не Дэвида, — сердито буркнул он.
— Я ведь сначала не знала, чего он добивается, а когда поняла, было поздно. Однажды я застала его и Барбару в спальне и сказала ему, что все кончено. А он просто спокойно объяснил, что мы женимся… потому что…
— А ты и развесила уши перед типом, который тебя шантажирует. Прямо извращение какое-то.
Они уже стояли перед дверьми особняка, и Кенит полез в карман за ключами.
— А я и есть извращенная женщина, — хихикнула Эва. — Разгуливаю по ночам с соседом накануне свадьбы. Прямо, как в анекдоте.
Он открыл дверь и повернулся к девушке. Лунный свет на мгновение высветил четкий мужской профиль.
— Ничего анекдотичного, потому что сегодня у тебя первая брачная ночь.
Голос Кенита не вызывал сомнений в серьезности его намерений.
Эва обомлела, когда он погладил ее пальцами по щеке, взял за руку и потянул за собой — сначала в просторный холл, потом вверх по лестнице. У двери спальни он остановился и привлек девушку к себе.
— Я просто не могу перестать думать о тебе, — с волнением заговорил он. — О том, как ты улыбаешься, как ты выглядишь, когда сердишься. Не могу постоянно не смотреть на тебя.
Сердце Эвы готово было выпрыгнуть из грудной клетки. Внутренний трепет не помешал ей сохранить врожденную женскую игривость.
— Если тебе так трудно, попробуй закрыть глаза.
Кенит так и поступил. Зажмурившись, склонился и поцеловал девушку, потом пристально посмотрел на нее.
— Ничего не получается, милая. Я хочу тебя так, как никогда еще не хотел ни одну женщину.
— Ты так уверен, да? — закокетничала она. — Но против тебя столько всего…
— Может быть, — пожал он плечами, — но у меня есть одно преимущество.
— Какое?
— Ты сейчас у меня, в моих владениях, а право собственности обеспечивает законность деяния на все сто процентов.
Подхватив Эву на руки, он пронес ее к постели, залитой серебристым лунным светом, лившимся сквозь окна.
— Я не собственность, — еле слышно произнесла она.
Опустив ее на кровать, Кенит сел рядом.
— Конечно, — согласился он, — но все равно ты принадлежишь мне.
Руки Эвы машинально скользнули вверх, помогая ему снять пиджак, затем она начала расстегивать пуговицы на его рубашке. Когда она стянула ее, у нее перехватило дыхание от великолепного мужского торса. Кенит склонился над ней, расстегнул пуговицы на блузке, снял ее, потом хлопчатобумажную юбку, лифчик…
— Мне кажется, мы делаем что-то не то.
Эву охватило чувство стыда, мучили угрызения совести.
— Это тебе кажется, — ответил он, целуя ее в шею, подбородок, подбираясь к губам.
Эва порывисто обняла Кенита за шею и посмотрела ему в глаза.
— Может, и кажется, — ответила она, — но я знаю, что ни к кому другому никогда не испытывала то же, что к тебе. И плевать мне на Барбару, Дэвида и на твою таинственную новую знакомую.
Она посмотрела на Кена, и в глазах ее отразилась немая мольба.
— Тебе не о чем волноваться, для меня существуешь только ты. — Он загадочно улыбнулся. — Я все тебе расскажу, но не сейчас.
Он поцеловал ее в губы. Эва ахнула:
— Ой, Кен, я никогда…
— Я знаю, — ответил он. — Теперь ты всегда будешь моей, дорогая. Только моей.
Чувства девушки пришли в смятение от его нежных слов и возбуждающих прикосновений. Желание близости переполняло ее.
Она притянула Кена к себе, изнемогая от нетерпения. Их желания слились в одно общее, и Эва ощутила, что он полностью соединился с ней…
10
Эва проснулась поздно. Она блаженно потянулась, прогоняя остатки сна, и протянула руку, чтобы обнять Кена, но рядом никого не было. Вмятина на подушке была холодной. Эва растерянно провела пальцами по волосам и села. Потом, завернувшись в простыню, отправилась вниз, намереваясь заглянуть на кухню.
Может быть, хозяин готовил чай или, скорее, кофе. Она улыбнулась, вспомнив вечер, когда они впервые встретились. Вряд ли в такое время дня Уолкер отдаст предпочтение вину.
Она несколько раз громко позвала его, но кругом была тишина, и Эва поняла, что в доме никого нет. Почему же Кен ушел, ничего не сказав? Что он собирается предпринять, чтобы доказать невиновность отца?
Девушка выглянула в окно, но и снаружи никого не было видно. Единственное, что привлекло ее взгляд, был бело-серый полосатый навес, подготовленный для свадебного приема в саду родителей.
Свадьба! Мысль о ней заставила Эву поежиться. Она поднялась наверх, чтобы одеться. Было одиннадцать тридцать — если Уолкер не сотворит обещанного чуда, то через четыре часа ей придется идти по церковному проходу к алтарю.
Она устало собрала разбросанную по полу одежду, потом стала одеваться, не теряя надежды, что вот-вот раздастся шум машины или голос Кена, но слышались лишь пение птиц да звон церковного колокола. Позднее он так же зазвонит в честь нее и Дэвида. Мысль об этом заставила сердце бешено биться.
