Причина, по которой он настаивал на ее пребывании в Италии, была связана с опасением, что она, возможно, забеременела от него. Вероятно, если ей удастся убедить его в обратном, он с радостью отпустит ее на все четыре стороны. К тому же ей было больно думать, что возможный отец ее ребенка не хочет оставаться ее мужем. Он жаждет развода.
Нет, Лоренцо не любит ее и никогда не полюбит, потому что если бы она нравилась ему, когда ей было шестнадцать, то он влюбился бы в нее еще тогда. Он знал все ее достоинства и недостатки. Она была полной противоположностью ему. Умный, хорошо образованный, выдержанный и рассудительный, Лоренцо запросто справлялся со своими эмоциями. А она?..
Если Лоренцо женится во второй раз, то его избранницей скорей всего будет женщина, похожая на ту, которую Энжи видела в лифте, в Мессине, пять лет тому назад. Его ровесница, элегантная и грациозная, с классически правильными чертами лица и, конечно, соблюдающая правила хорошего тона. Такая будет мило улыбаться ему, принимая как должное его заботу и покровительство, не станет перечить и уж тем более не засмеется, если вдруг он упадет одетый в ванну в середине спора. В жилах этой женщины непременно течет благородная кровь, так что она будет достойна носить фамилию Боргезе. И хотя Лоренцо сказал отцу, что они не принадлежат к королевской семье, образ жизни его говорит сам за себя.
Первую посылку ей принесли за завтраком следующего дня. Энжи развернула ее и обнаружила вставленный в рамку рисунок, на котором был изображен мужчина, упавший в ванну и олицетворявший собой оскорбленное достоинство. Внизу была приписка, сделанная рукой Лоренцо: «Признаю не только свой сложный характер, но и порой отсутствие чувства юмора».
В первое мгновение она опешила: прошло много лет с тех пор, как он применял свой талант художника, чтобы развеселить ее. Вдоволь насмеявшись, она направилась в ванную, чтобы вымыть голову.
Вскоре прибыла и вторая посылка. На картинке была все та же сцена в ванной, но на сей раз главным действующим лицом была женщина, в которой легко угадывалась Энжи, оглушительно визжавшая из-за того, что ее обрызгали с ног до головы. Она снисходительно улыбнулась, допуская такую, несколько извращенную трактовку реальных событий. На самом деле она-то смеялась, это он был вне себя от бешенства. Но в этом был весь Лоренцо: уступая в одном, начисто отрицал другое.
Отложив рисунок, Энжи решила одеться к приезду мужа. После некоторых раздумий она выбрала светло-зеленое платье, предназначенное для парадных случаев. Когда раздался отдаленный рокот самолета, то она уже была во всеоружии, стоя в холле с лучезарной улыбкой на устах.
От одного вида вошедшего Лоренцо в легком бежевом костюме, белой рубашке и бордовом галстуке у Энжи перехватило дыхание и закружилась голова. Казалось, будто тридцать шесть часов разлуки полностью стерли из памяти облик мужа, и сейчас, увидев его снова, она вновь почувствовала любовь и безудержное желание.
— Я скучал по тебе, — признался он, глядя на жену. — Я, правда, скучал по тебе.
Понимая, что время для заготовленной заранее приветственной речи упущено, она судорожно соображала, что ему сказать.
— Готова спорить, что у тебя сердце ёкнуло, когда ты увидел меня здесь, стоящую как хорошо выдрессированная жена в ожидании дражайшего муженька, — затараторила она, широко улыбаясь. — Мне показалось, что при данных обстоятельствах это будет занятно...
— Занятно?! — цепенея, спросил Лоренцо.
— Своего рода черный юмор, пожалуй. Не знаю, как ты, но лично я искренне рада, что мы с тобой снова друзья. Ты должен согласиться с тем, что у нас мало общего... исключая, конечно, постель. И то это явилось следствием обоюдного любопытства, повлекшего за собой несколько приятных мгновений. Знаешь, ни один взрослый человек не воспримет их всерьез.
Он стремительно приблизился к ней и стал внимательно ощупывать ее спину.
— Что ты?..
— Просто хотел найти заводной ключ у тебя на спине. Тогда бы я смог выключить тебя, потому как не успел я войти, а ты уже несешь всякий обидный вздор, — сухо сказал он.
Энжи вздрогнула.
— Может, если я выйду и войду снова, мы разыграем эту сцену по-другому, и ты выполнишь обязанности «хорошо выдрессированной жены»? — продолжил он.
— Чего ты ждешь от меня?
— Одного: будь самой собой.
— Не понимаю...
Нежно обняв жену за плечи, он вышел с ней на открытую галерею, тянувшуюся по всему периметру виллы.
— Забудь обо всем, дорогая. Это я виноват. Мне не следовало на такой длительный срок оставлять тебя одну.
Боже! Как ей хотелось прижаться к нему! Но она даже не позволила себе склонить голову ему на плечо.
— Честно говоря, мне было полезно остаться одной. Твои рисунки развеселили меня. Но я просто очень хочу вернуться к привычной для меня жизни... Согласен?
— Это не подлежит обсуждению, — отрезал Лоренцо.
— Но почему, черт возьми? — освободившись из его объятий, она вопросительно посмотрела ему в глаза, но не нашла в них ответа.
Погруженная в раздумья, Энжи пересекла галерею, спустилась в ухоженный сад и остановилась перед небольшим фонтаном.
— Ты думаешь о моей возможной беременности, так ведь? — наконец спросила она.
— Как еще об одной нашей общности, не считая постели? — горько осведомился он.
— Хватит шутить, — огрызнулась она, стараясь оградиться от его невидимых, но вполне ощутимых чар. — Не похоже, что нам не повезет.
— Смотря что ты считаешь невезением. Когда ты будешь знать?
Энжи пожала плечами: сказывались ханжеские методы воспитания незамужними тетушками.
— Рано или поздно... Только не спрашивай меня конкретно о сроках, потому что я сама не знаю...
Приученная не уделять особого внимания ежемесячным маленьким женским проблемам, Энжи никогда не запоминала конкретную дату их начала или окончания. Поэтому она могла лишь приблизительно сказать, когда это было с ней в последний раз.
— Времени у нас с тобой предостаточно, — невозмутимо заметил муж. — И глупо беспокоиться о том, на что мы не можем повлиять.
— Теперь ты запел новую песенку.
— Возможно, меня греет мысль, что стану отцом, а может, я просто разочарован, что ты не беременна, — натянуто сказал он.
Она не поверила своим ушам: с какой стати он говорит такие вещи? Что он надумал? И тут ее осенило.
— Ты говоришь об аборте, так?
— Надеюсь, ты не думала о таком исходе дела? — побледнев, спросил он.
Она отрицательно покачала головой и увидела, как муж облегченно вздохнул. Но тут настала ее очередь бледнеть: до нее наконец дошло, в чем кроется причина его заботливости и искренности. Лоренцо заранее налаживал отношения с женой, с которой вот-вот разведется. Что ж, очень мудро и предусмотрительно: непросто завоевать расположение ребенка, мать которого люто ненавидит его отца.
