Женщина погладила ее теплой рукой по ладони.
- Никогда ни в чем нельзя быть уверенным, - вдруг сказала она тихо и от этой проникновенной фразы руки Лизы покрылись гусиной кожей. – Ни в ком. Ты – избранная волками, не одним волком, и даже не двумя, и однажды тебе предстоит сделать свой выбор. И этот выбор убьет остальных, ты должна это понимать. Такое встречается при смешанных браках, но очень редко.
Лиза хмыкнула.
- Я думаю, что этот ваш…Сокол, свихнувшийся альфа стаи, просто сошел с ума. И я надеюсь, что он еще передумает, ну это же насилие – выдавать замуж против воли.
- Ох, девочка моя… - женщина схватилась за сердце. – Дело не только в том, что он сделает тебя своей женой. Лишив тебя невинности, он планирует обратить тебя в волчицу. А если это случится с ним, то ваш союз станет нерушимым, вы будете повязаны на крови. Волчья свадьба потому и проходит перед всей стаей: альфа доказывает всем свою состоятельность, свое могущество, свою власть. А ты, вроде как усилишь его возможности. Он почувствовал в тебе свою истинную пару и потому избрал тебя себе в жены.
- Это глупость какая-то, каменный век, - протянула Лиза, заломив руки. Все вернулось на круги своя. Краткая передышка – разговор по душам - не дал облегчения, не изменил ситуации. Лиза все также являлась пленницей этого покосившегося дома, решения оборотня сделать ее своей, ужасного уклада жизни деревни.
В окно кто-то постучал, и обе - женщина и девушка – вздрогнули от неожиданности. В глазах Лизы застыл испуг. Со стороны улицы крикнули сипло и картаво:
42
На улице стояла тишина. Над силуэтами деревьев синело лунное небо. От ночного светила падал бледный, струящийся свет, за горизонтом светлела даль. Мерцающий холодный свет, сверху входя в лес, пронзал его тысячами тонких световых игл.
Воздух под лунным светом казался тонко редеющим, снежная поверхность таилась в бледной синеве. Ветер стих, а до этого прижимал друг к другу ветви берез, подгонял стайки снега, вихрем останавливая их в облачко, давая осесть под своей тенью. Хоровод снежинок намел сугроб своими облачными танцами.
Жёлтая, вся в кровоподтёках, луна медленно поднималась над небольшим скоплением седых туч.
Лиза шла медленно, будто пытаясь оттянуть момент, еле-еле перебирая ногами. Мать Тима и Якова ее не подгоняла, будто давая той проститься со своим девичьим прошлым. Красивое длинное платье белело одним цветом с девственными сугробами вокруг, изредка рассыпаясь на груди разноцветным отблеском бусин, отражая свет луны. Распущенные волосы рыжели за спиной медной глиняной волной, бледное лицо от волнения заострилось.
Чуть вдалеке послышался волчий вой. Лиза вздрогнула и повернулась. Глаза сопровождающей загорелись желтым светом. Огромный волк- телохранитель за их спинами прижал уши. Лиза поняла, что все равно все произойдет – ей не скрыться отсюда, не сбежать и не испариться. Помощи ждать неоткуда.
- Передайте Якову… - прошептала она, но тут же осеклась. Что ему передать? Что она могла ему сказать? Лиза и сама не знала. Все смешалось в ее душе, все чувства скрутились гордиевым узлом, который можно было только разрубить.
Яков сейчас, наверняка, заперт в какой-нибудь хибаре, отбывает повинность за то, что посмел нарушить волю альфы. И может быть, проживет не долго – вряд ли Сокол сохранит ему жизнь после того, как увидит, какими глазами Лиза и Яков смотрят друг на друга…
Вернее, какими глазами смотрит на нее он. А ОНА?
Лиза тряхнула головой, прогоняя несвоевременные мысли, которым было не место здесь и сейчас. Волчий вой разнесся над лесом ближе. Он будто прокатился эхом над кронами темных деревьев, чернеющих на синем небе и опал в белый хрусткий снег. Лиза задрожала. Происходящее становилось реальнее, объемнее, страшнее. Все это – не сон, не выдумка и не фильм. Это - реальность. Почему-то все время, пока она переодевалась в хибаре, пока собиралась, пока беседовала с матерью Каплунова, в глубине души ее теплилась надежда, что все еще обойдется, альфа передумает и отпустит ее. Но не сейчас.
Дорога в лес становилась ритуальной тропой.
Наконец, деревья распахнулись перед ней, показав огромную утоптанную поляну, освещаемую полной луной. Пространство, открытое синему небу, усеянному звездами, похожими на блестящие снежинки, было усеяно животными - здесь было не меньше двадцати волков. Все они поражали размерами – намного выше средних, со шкурой темнее привычного окраса.
Едва Лиза шагнула из темных кустов, оправив подол, что зацепился за ветку, как волки по очереди сели в снег и завыли, задрав головы вверх. Окончив такой звериный прием, они повернулись к ней, оглядывая девичью фигуру желтыми горящими глазами. Лиза отшатнулась. Ноги подогнулись и сердце сразу задрожало так часто, что было готово пробить грудную клетку. Она бы упала задом в снег, если бы ее не поддержали за локоть – мать Тима и Якова шагнула на поляну вслед за ней. Удерживая одной рукой девушку, чтобы та точно не пропала в кустах, другой она придерживала ворот лисьей шубки.
Лиза резко повернулась к женщине и дернулась назад, на нее волнами накатывала молчаливая истерика. Она начала задыхаться и хотела закричать, позвать на помощь, но собственное горло не слушалось, не позволяло даже спокойно, нормально вздохнуть.
- П—п—п—п—п- только и могла выговорить девушка, округлив глаза.
-- Прости меня, девочка, - с искренним раскаянием в голосе проговорила женщина. – Если бы я тебя не привела, он бы убил Якова. А у меня и так больше никого не осталось…
Лиза закрыла лицо руками, не чувствуя, как заледенели пальцы, как покраснели на морозе щеки. Ей стало все равно. Серое, противное чувство безразличия затопило душу, и Лиза даже перестала чувствовать, как морозец щиплет щеки. в глазах встала пелена из слез. Что делать? Как бороться? От огромной своры волков не сбежать, а оборотня голыми девичьими руками не убить…
43
Вдруг волки расступились, давая дорогу человеку. Прямо посередине поляны шел вожак. Рыжая, в тон волосам, короткая шуба распахнулась, показав голую грудь и легкие штаны. Он шествовал босиком по снегу, но это не приносило ему никаких неудобств, от тела шел парок, как если бы он только что вышел из бани.
Сокол шел медленно, не отводя глаз от Лизы и под его страшным водянистым, пристальным взглядом ей хотелось скукожиться, упасть, притвориться, будто ее тут не было и нет. Но он держал ее, словно лассо, закручивая веревку, и не отвлекался, оглядываясь по сторонам. Он был хозяином стаи, властителем вселенной волков, и это знание придавало ему безбрежной силы и уверенности, которая выражалась в ухмылке, обезобразившей лицо.
Волки, поскуливая, припадали на передние лапы, склоняя голову, когда он проходил мимо, и это раболепие огромных животных еще больше испугало Лизу, потому что сейчас она была не в цирке, когда дрессировщик болью или лаской воздействовал на животных. Здесь было что-то другое, темное, тотемное, жуткое. Альфа будто разрешал крови бурлить в венах всех присутствующих на поляне, и взмахом одной руки мог оборвать жизнь, даже не напрягаясь – такая сила исходила от него.
