Легкий ветерок врывается в наши апартаменты, надувает парусом шторы на окнах и треплет мое обнаженное тело, обдувая и покрывая его мурашками. Тигран чувствует это и накрывает нас обоих тончайшим покрывалом.
- Пока нет, теоретически спрашиваю.
- Нет, Тигран, не выйду.
- Это почему? – пальцы перестают скользить по коже, а в голосе появляется металл.
- Я не смогу выйти замуж за человека, у которого была возможность спасти жизнь девочке, а он этого не сделал.
Я сейчас про Катюшу. Я не выясняла ее судьбу после того дня в отеле, когда Тигран едва ли не подложил меня под другого. Я боялась услышать самое страшное. Вела себя как страус, засунувший голову в песок. Меньше знаешь – лучше спишь. Я оберегала свою психику, оберегала своего малыша от негатива. Но сейчас я высказала ему все. И даже рада этому. Я ничего не должна Тиграну. Я сейчас с ним, потому что он доказал, что хочет и будет заботится о нас с ребенком.
Чувствую, как Тигран садится на кровати. Голос серьезный. Сейчас я это услышу. Самое страшное. И не смогу простить ни его, ни тем более себя.
- Мариш, если ты про ту девчонку, я не прекращал денежный поток на ее лечение.
Непонимающе сажусь рядом с ним.
- Мариш, она жива и продолжает бороться за жизнь в той клинике. Деньги исправно переводятся на счет больницы.
Какой камень падает у меня с плеч, просто не передать словами! Катюша жива, а Тигран! Тигран просто замечательный! Настоящий мужчина, не оставивший девочку в беде! Тянусь к нему, приникаю к огромной грудной клетке, зарываюсь пальцами в густой короткий волос, вдыхаю ставший родным брутальный мускусный аромат.
Если он сейчас повторит свой вопрос, я отвечу положительно. Но он молчит. А губы его тянутся к моим, чтобы получить то, что он заслужил по праву!
Глава 31
Мчим на байке по пустой трассе вглубь острова. После трех ленивых дней, полных неги и плотских утех Тиграну захотелось развеяться и вспомнить свой навык вождения байка. Он арендовал самый надежный, заставил меня напялить шлем, приказал держать крепко его за поясницу и осторожно выкатил на дорогу.
Я боялась и тряслась как суслик, даже взвизгнула, когда он поддал газку и увеличил скорость. Но потом… это был неописуемый кайф, восторг от скорости, от сопротивления ветра, от чистейшего воздуха и от мужского звериного запаха Тиграна. Я сто раз поблагодарила небеса за то, что Тигран привез меня сюда, и показал как можно жить на полную катушку. И я сейчас не про денежный безлимит… а про то безумие, которое может творить свободный и беззаботный человек. А мы такими и были. Свободными и без забот и хлопот!
- Не могу больше терпеть! – поворачивается он ко мне.
Сбавляет скорость, съезжает на обочину, отгоняет байк за экзотические придорожные кусты. У нас эти растения дома в горшках на подоконниках растут, а тут прям вдоль дорог! А размеры-то какие!
Но сейчас мне не до растений. Тигран снимает меня с байка и несет вглубь джунглей. Пальмы, непроходимые лианы, прямо сверху свисают крупные коричневые кокосовые орехи, опутанные древесными нитями, будто в коконах.
Тигран атакует мой рот так, будто мы не целовались четверть часа назад. Руки его моментально подлезают под подол короткого платья-разлетайки, с точностью снайпера находят мягкую резинку хлопковых трусиков и проникают под нее.
Моя горошина пульсирует в его пальцах, а я выгибаюсь под собственный продолжительный стон. Как же хорошо!
- Мокрая! Моя девочка уже вся мокренькая! – порыкивает он в перерывах между поцелуями.
Быстро приспускает с себя шорты из легкой парусины, под ними у него ничего нет. В трусах жарко ему видите ли, и входит в меня легкими осторожными толчками. Та бережливость, с которой он теперь относится ко мне трогательна до глубины души. Он вбивается в меня, держа на весу, а я обвиваю ногами его бедра. Сейчас мы ближе некуда друг другу, но его длина не причиняет мне никакого дискомфорта, потому что Тигран чуток и отзывчив. От прошлого бешеного зверя не осталось и следа!
Постепенно он убыстряет темп и прикусывает меня за восставший сосок прямо через ткань платья. Мощный разряд удовольствия поднимается снизу живота и взбаламутив всю кожу пупырышками вырывается из моих губ, прямо ему в затылок.
Тигран тут же присоединяется к моему удовольствию хрипло рыча на моей груди. Какое-то время стоим не шевелясь, пытаясь собрать наши дыхания, восстановить их. Прижимаемся лбами с выступившей испариной друг к другу и улыбаемся как молодожены в медовый месяц.
- Достать тебе кокос? – вдруг спрашивает Тигран.
- Нет, что ты, там высоко! – пугаюсь я.
- Да брось! – улыбается он, а в его глазах задор шестнадцатилетнего дворового мальчишки.
Натянув резинку шорт на талию, Тигран, обхватив ствол пальмы гибко, забирается наверх. Он действует так ловко, будто всю жизнь лазал на пальмах.
- Мы со Львом все детство на деревьях провели, - поясняет мне сверху Тигран, так что за это даже не переживай.
Спускается вниз уже с добычей в виде парочки увесистых кокосов.
- Будешь молочко? – играет он кустистыми бровями.
- Не знаю… никогда не пробовала! – признаюсь я.
С моей зарплатой было обычно не до экзотических орехов…
- Тогда скорее пей! Смотри, тут три углубления. Нужно продырявить их палочкой, и коктейль готов!
Тигран протыкает орех и передает его мне в руки.
- Пробуй!
Молоко прозрачное и очень вкусное, а еще его так много, что оно стекает по губам и подбородку. Льется на ткань светлого платья, делая полушария груди и соски видимыми сквозь прозрачный мокрый шелк.
- Со своим кокосом я повременю! – с восхищением комментирует увиденное Тигран, - У меня тут кокосики получше! – плотоядно разглядывает намокшую ткань.
Глава 31.2
***
- Мариш, ты какая-то задумчивая эти дни, все в порядке?
- Да, Тигран, - пожимаю плечами. – Я в раю, какие тут проблемы?
- Может, плохо себя чувствуешь или с ребенком что-то?
- Нет, я прекрасно себя чувствую, сынишка тоже пинается, а значит все хорошо.
Мы идем с Тиграном взявшись за руки, гуляем по морскому мокрому песку в расплавленном золоте заката.
- Тогда что?
- Думаю про Веру и Славу. Нехорошо как-то получилось. Словно я их бросила в Новый год.
- А ничего, что они тебя бросили как собачонку не нужную? И позвонить надумали едва ли не спустя полгода?
- Они помогали мне в трудную минуту, и Тигран, не суди, ты много не знаешь…
