Кусаю губу. С тоской смотрю на то, как он, улыбнувшись мне, закрывает дверь и остаётся снаружи.
Машина трогается и выезжает на дорогу. Оглядываюсь на отель. Рома стоит у входа. Красивый, умный и сексуальный мужчина. Очень мужественный и очень чуткий.
Он смотрит мне вслед.
Глава 17
Ресторан — какой-то очень аристократический. Он набит битком, но впечатление, что я в VIP-ложе в театре во время спектакля. Настолько люди здесь приятно и воспитанно общаются. Никаких повышенных тонов, никаких залпов громкого смеха и прочего. Очень уютно, спокойно и классно. Купаюсь в этой обстановке умиротворения и гармонии с миром.
— Мне нравится это заведение, — признаюсь я. — Правда, нравится.
— Я рад, — улыбнувшись, отвечает Артур.
Мы расположились за столиком на втором этаже, рядом с окнами, увитыми лозами винограда. Играет классный кавер на знакомую и любимую мною песню:
"Look at me standing
Here on my own again
Up straight in the sunshine
No need to run and hide
It's a wonderful, wonderful life
No need to laugh and cry
It's a wonderful, wonderful life"
— Интересно, кто это поёт? — сидя за столом, я даже слегка покачиваюсь-пританцовываю в такт мелодии.
— Кэти Мелуа, — отвечает Артур. — Британская певица грузинского происхождения. Классный голос, да?
— Да, — улыбаюсь я. — Мне нравится.
— Ну, что, винца? — предлагает он.
— А давай, — киваю я.
Спустя пару минут статный и очень серьёзный официант в чёрном жилете, заложив руку за спину, разливает по нашим бокалам красное полусухое прямиком из Италии.
— На чём мы остановились? — спрашиваю я Артура, когда официант откланивается и уходит.
Артур отправляет в рот ломтик сыра, тщательно пережёвывает и говорит:
— На сексе.
— Да, это интересная тема, — улыбаюсь я и пригубливаю вино.
— А точнее, — добавляет Артур, — на том, что Рома сказал тебе — искать не отношений, но хорошего секса.
— Ты с ним согласен?
— И да и нет, — серьёзно отвечает он. — В том, что секс — база, я согласен. Это притяжение к своему. И тут либо-либо. Влечёт к человеку — на многое закрываешь глаза, многое прощаешь, многое видится в другом, более приятном свете. Иными словами — ты сразу лояльна. А не влечёт — обязательно найдёшь повод засомневаться.
Наклоняю голову вбок и смотрю в упор в его синие, мерцающие в свете свечей глаза:
— Тогда с чем ты не согласен?
Он задумчиво вздыхает:
— Понимаешь, человек так устроен, что когда сильно влечёт, как раз и задумываешься о том, что хочется быть вместе именно с этим человеком. Но секс — это далеко не всё. Сам по себе секс ведь не греет. Греет что-то большее. А человек всегда ищет тепла. Такова его природа. Но сексуальное притяжение обязательно должно сохраняться. И вот здесь как раз важно какие у двух людей отношения. Если они доверительные, честные, искренние и тёплые — скорее всего, они и по прошествии лет снова друг друга захотят. И не раз.
— Тебя ко мне и сейчас влечёт?
— Да, — без тени улыбки кивает он. — И очень.
Задумчиво смотрю на него.
— А когда ты это понял?
— Что влечёт? Сразу. Как только тебя увидел. Правда я тогда это скорее ощутил, чем понял. Понял я это позже.
— И что, ты сразу захотел выстраивать со мной отношения?
— Нет конечно. Изначально я думал только о том, что было бы очень круто оказаться с тобой в одной постели.
— Ты оказался.
Он усмехается:
— Мне больше нравится быть с тобой вдвоём. Не втроём.
— Это собственничество? — улыбаюсь я.
Он качает головой:
— Странное название для нормального мужского желания быть для женщины единственным. Скажи мне, Маш, ты бы могла разделить мужа с той, с которой застукала его, когда вернулась из Питера?
— Нет.
— А почему?
— Потому что это как бы принижает меня. Ставит не на тот же уровень, что и его самого.
— Так вот и я тебе о том же. К тому же, желание быть лучшим — в принципе заложено в мужской природе. Так уж мы устроены.
— Тогда почему вы изначально предложили мне секс втроём?
— Потому что у тебя уровней не было. Того статуса, который ты приобрела вопреки этому сексу втроём. До секса в Питере ты была значима в основном только в контексте удовлетворения сексуального желания. Мы оба тебя захотели сразу, как увидели. И захотели сильно. С этим надо было что-то делать. У нас уже был такой опыт и мы быстро пришли к обоюдному решению. А вот когда каждый из нас захотел большего, тогда мы и стали друг другу мешать.
— Большего — это отношений? — усмехаюсь я.
— Да, — совершенно серьёзно отвечает он.
Отпивает из бокала.
— Представь себе, что ты очень любишь виноградный сок. Но ты его ещё не пробовала и об этом пока не знаешь.
— Так.
— Фактически — это любимый твой сок. Но ты пока пила только с десяток других. И выделила среди них два. Яблочный и томатный.
— Та-а-ак.
— Ну, вот. Они тебе нравятся. Но не настолько, чтобы ты считала себя их фанаткой. И вот, ты пробуешь виноградный сок. Представила?
— Да.
— А затем встаёт выбор. Можно пить любые соки. Но одновременно — только один. Какой же ты выберешь?
— Виноградный, конечно.
— Ну, вот. Один раз попробовав лучшее, ты уже не склоняешься к выбору хорошего, когда это лучшее есть. В данном случае, если уйти из аналогии к реалиям, это лучшее — ещё и запросто можно потерять.
— Но только потому, что вы заставляете меня сделать выбор. Для меня-то вы оба — виноградный сок.
Он качает головой:
— Это не так. Пока что ты пила коктейль из двух соков, а затем — только один из них.
— Но мне понравилось, — улыбаюсь я. — И я не против повторить.
— Это приятно, — улыбается и он. — Но всё познаётся в сравнении. Возможно, этот виноградный сок — не я. А я — яблочный. А может — наоборот.
— А может мне нравится сочетание двух соков — яблочного и виноградного? Очень даже неплохое сочетание, кстати.
— И довольно популярное, — улыбается Артур.
— Да, — улыбаюсь и я.
