Книга Люблю (ненавидеть) тебя - Дана Алексеева

Свадебное платье в пол идеально ложился по фигуре. Дизайнер делал последние пометки и довольно смотрел на меня со стороны.

— Просто потрясающе, — оценил он свою работу. – Вы великолепны.

Девчонки поддержали его, осыпая меня восторженными возгласами. Но их комплименты пролетали мимо моих ушей. Я уныло посмотрела на себя в зеркало и положила руку на живот. Дизайнер заметил мой жест и быстро отреагировал:

— Думаю, за две недели вы не успеете поправиться. И платье будет сидеть идеально… Так, как сейчас.

— Ты просто чудо, Лив, – в отражении я заметила Мин с дочкой.

— Риск поправиться ей точно не грозит, – захрустела яблоком Сабрина, придерживая поясницу и поглаживая живот. — Обычно беременные худеют на ранних срок, ну, знаете токсикоз, потеря аппетита, нервы и все такое.

— Оставим все как есть, – равнодушно сказала я дизайнеру.

Пока я переодевалась, Мин как могла отвлекала Милу, которая не могла усидеть на месте и хотела потрогать платье со всех сторон. Я подмигнула маленькой обезьянке, и та весело заулыбалась в ответ.

— Тетя Оливия, вы как настоящая принцесса. Мама мне тоже платье купила. На свадьбе я буду идти рядом с вами и бросать лепесточки, – Мила изобразила все в движении, чем вызвала мое умиление.

— Хорошо, дорогая. Тогда мне больше не о чем переживать.

Когда последняя примерка платья была закончена, мы расположились в гостиной. Я обхватила подушку руками и смотрела на то, как Мила на ковре изображает свои успехи в гимнастике.

— Оливия, на тебе совсем нет лица… — заметила Мин и переглянулась с Сабриной. – До церемонии осталось две недели, а у тебя нет настроя… Что не так?

— Не забывай, что она в положении, – сказала Сабрина. — Гормоны шалят, только в путь…

— Девочки… — я простонала и легла на ко колени к Мин. – Я совсем потерялась… Будто я не я, и все это происходит не со мной. Мои мысли далеко от того, что происходит в реальности.

Ладони Мин успокаивали мои разбушевавшиеся эмоции, нежно поглаживая волосы.

— Каждый день я просыпаюсь, как в тумане… и не знаю куда идти. В какую сторону сделать шаг, чтобы не упасть в какую-нибудь яму или ловушку. Я боюсь этого. Ужасно.

В гостиной стояла тишина. Я знала, что не стоит всего этого говорить. Но я устала молчать. И съедать себя изнутри.

— И чувство того, что я делаю что-то не так, не покидает меня, – я смахнула слезу с щеки. – Все, что происходит со мной сейчас, не должно было случиться…

— Ты не хочешь выходить замуж за Дэйва? – склонилась надо мной Мин.

— Мне сложно ответить. Сейчас я — тугой узел из сомнений и противоречий. На каждый довод «за» выступает два «против».

Мин не смогла подобрать слов. Очень сложно понять другого человека, а тем более, советовать ему что-то. Сабрина тяжело выдохнула и утиной походкой в перевалочку направилась к своей сумочке.

— Держи, — она протянула мне таблетку и стакан. — Тебе надо успокоиться. Мне всегда помогало, когда у меня шалили нервишки, и настроение было дрянь.

Одним глотком воды я проводила таблетку внутрь. Сабрина удовлетворенно кивнула:

— Молодец. Только ты знаешь, что творится у тебя с Дэйвом, и что тебя так мучает. И никакими словами это не сможешь передать. Но в последнее время ты и вправду какая-то не своя.

Я прикрыла глаза. Мин накрыла меня покрывалом, я расслабилась, и меня слегка отпустило.

— Вот и хорошо. Лучше отдохни и позволь себе не думать ни о чем. От дурных мыслей может взорваться голова, и ничего тогда хорошего не жди.

Ко мне подошла Мила и погладила по голове, повторяя за своей матерью:

— Тетя Оливия заболела?

— Нет, солнышко. Она просто чуть-чуть устала.

— Мама, а дядя Коул сегодня придет? – прозвучал неожиданный вопрос над ухом.

Я открыла глаза и посмотрела на Мин.

— Я не знаю, дочка, – нервно ответила она. — Иди, давай, поиграй.

Мин надула губы и побежала к игрушкам. А мы с Сабриной недоумевали над происходящим.

— Ну вот… опять она за свое! – с досадой пробубнила она. — Что вы так на меня смотрите? Коул все-таки добрался до дочери.

— Без твоего разрешения?

— Можно и так сказать. Мила была с няней, когда он пришел и представился моим другом. Он не сказал ей, что он — отец. Коул просто играл с Милой, одновременно завоевывая ее доверие. Сейчас они друзья, и она ждет его каждый день, спрашивает про него.

— Ты против их встреч? Ты говорила, что он хотел судиться… Что по итогу?

— Теперь он хочет решить все мирным путем. Хочет регулярно видеть ее, играть, делать подарки…

— Может, оно к лучшему. Вряд ли Коул сможет навредить ей.

— Мне просто обидно. Меня задевает его простота. Он всегда был таким. Я не сомневаюсь, что он может так же быстро исчезнуть, как и появился. Как я потом должна это объяснять Миле?

Мин растерянно посмотрела на нас, а потом на дочку.

— Дай ему шанс, – коротко сказала я. — Тем более, что он не давит на тебя и на Милу. Пусть общаются.

— Я соглашусь с Оливией, – поддержала Сарина. – Отцовские чувства в Коуле проснулись поздновато… но лучше поздно, чем никогда. Надо пойти навстречу, Мин. Тем более, если ребенок привязался к нему.

Мин было трудно принять обратно Коула, пусть даже в качестве отца для Милы… Все прекрасно помнили, как некрасиво он поступил, узнав о беременности. Он не был готов становиться папой так рано. Как не была готова и Мин… Но кто-то выдержал все и пошел до конца, осознавая всю ответственность, а кто-то трусливо спрятался в кусты, о чем сейчас горько жалеет…

— Я подумаю, – сказала Мин. – Я хочу, чтобы мой ребенок был счастлив, и сделаю все для этого.

Мы приняли ее ответ за «зеленый свет» и успокоились.

— Тетя Сабрина, как дышит ваш малыш в животе? Ему, наверно, там очень тесно… — задумчиво сказала Мила, смотря на выпирающий живот Сабрины.

Мы тихонько засмеялись. Мила принялась гладить живот, разговаривая с «пузожителем»:

— Эй, ау, ты меня слышишь?!

Живот дернулся от толчков ребенка, и Мила радостно засмеялась:

— Вы видели это?

— Думаю, так он поздоровался с тобой, – сказала Сабрина и болезненно поморщилась.

Ребенок дернулся еще раз, и Сабрина ахнула. Она схватилась за живот и со взглядом, полным страха, посмотрела на нас. Когда она встала, то мы заметили, что платье было сырым.