Дебора пожала плечами и пошла дальше.
– По-моему, это озеро Серпантин в центре Гайд-парка, – пробормотала она, внимательнее вглядываясь в кусочек водной глади и часть берега, запечатленных на очередной фотографии. – Точно! Я его узнала. По воскресеньям мы часто ездили в Гайд-парк то с мамой, то с папой, когда я была еще ребенком. – С детской непосредственностью она радостно хлопнула в ладоши.
– Мы с нашим ребенком будем ездить туда вместе, – категорично заявил Бертрам.
Дебора окинула его быстрым взглядом, но опять ничего не сказала.
Со следующей фотографии на них смотрел очаровательный малыш. Он неустойчиво стоял на толстых ножках в поле, покрытом густой невысокой травой. Его соломенного цвета волосики развевал ветер, широко раскрытые глаза выражали жажду познания мира.
– Скоро и у нас с тобой появится такое чудо, – шепнул Бертрам, целуя Дебору в висок.
Она опять с тревогой огляделась по сторонам и двинулась дальше.
Они останавливались почти у каждой из представленных работ. И о чем-нибудь мечтали, вспоминали или даже спорили.
Бертрам находил в Деборе все больше и больше удивительных качеств, о существовании которых раньше даже не догадывался. Теперь он видел в ней не незаменимую помощницу и отличного специалиста, а чудесную, искреннюю, умеющую ценить прекрасное, женщину. Женщину невероятно красивую и очень соблазнительную.
Я воспринимал ее как на нечто крайне важное в моей работе, как сотрудницу, без которой фирма не сможет успешно функционировать, и только. Каким же болваном я был! Просто невероятно!
Просмотрев фотографии по второму разу, они перешли в банкетный зал, где приглашенные уже произносили в адрес виновника торжества хвалебные речи. К ним тут же подлетели несколько женщин, и каждая поцеловала Бертрама в щеку.
– Давненько тебя не видели ни у Ричардсов, ни у Стива, – промурлыкала одна из них, высоченная блондинка с накрашенными ядовито-красной помадой губами. – Без тебя везде скучно!
Бертрам улыбнулся.
– Признаюсь честно, в последнее время у меня нет ни времени, ни желания ходить на вечеринки. Кстати, познакомьтесь с Деборой. – И он обвил рукой ее талию.
Женщины с фальшивыми улыбками на губах рассмотрели ее с ног до головы.
Перекинувшись с ними еще несколькими фразами, Бертрам повел Дебору к одному из столиков. Он мысленно сравнивал с ней своих бывших подруг и не понимал, как мог увлекаться раньше ими – притворными и вульгарными, а не ею.
В своем элегантном платье она затмевала на этом вечере всех женщин – блондинок, шатенок, брюнеток, совсем молоденьких и зрелых. Она вела себя очень достойно, лишь время от времени уходила в себя или по той или иной причине смущалась. Но и смущение ей было к лицу: в такие моменты ее щеки слегка краснели, придавая всему облику еще больше очарования и невинности...
Спустя полчаса на небольшую сцену в дальнем конце зала поднялись музыканты.
Бертрам молился про себя, чтобы музыка заиграла медленная. И получил, чего желал.
– Потанцуем? – спросил он у Деборы, боясь услышать отказ. Но она согласилась.
Его сердце забилось в два раза быстрее, а голова слегка закружилась, когда ее изящные белые руки легли ему на плечи. Он нежно обхватил ее за талию, и прижимаясь друг к другу, они плавно закружили в танце.
В его душе происходило нечто невообразимое. Впервые в жизни ему хотелось шептать женщине нежные, бессмысленные глупости, впервые в жизни он смотрел на женщину как на божество.
Это смешно, размышлял он, глядя в потемневшие глаза Деборы. Я в восторге от помощницы, которую знаю больше трех лет, вместе с которой преодолел столько трудностей, устранил столько проблем. Хорошо еще, что я не влюблен в нее, а то страдал бы как мальчишка. Ведь эта любовь была бы безответной.
Ему вспомнился разговор с Деборой в парке, и от этого защемило в груди. Она сказала тогда: «Мы с тобой не испытываем друг к другу никаких чувств...»
Как это никаких чувств? – с возмущением спросил он себя. Мы друг друга уважаем, ценим, кроме того, нас влечет друг к другу с мощной силой... Она тоже меня хочет, я это чувствую... Что же еще нам нужно для заключения счастливого брака? Ничего! Когда-нибудь она это поймет. Пусть не сейчас, пусть через несколько месяцев, через год, через пятнадцать, восемнадцать лет, но я заставлю ее в это поверить...
Ему стало вдруг не по себе. Если это произойдет через целых восемнадцать лет, значит, у них будет всего один ребенок, завести других они не успеют, состарятся.
Им овладело гадкое, нестерпимое чувство, очень похожее на страх.
– Скольких детей тебе хотелось бы иметь? – спросил он у Деборы, когда они ехали домой.
Она устало зевнула, прикрывая рот маленькой ладонью.
– Не знаю. У родителей я была одна и от этого страдала. Мне всегда казалось, что в нормальной семье просто должно быть несколько детей. Но теперь я думаю иначе, так как давно поняла, что в жизни все гораздо сложнее, чем представляется в детстве.
– И все же? – настаивал Бертрам.
– Понимаешь, у меня была полноценная семья, – с оттенком раздражения в голосе ответила Дебора. – Мама с папой полюбили друг друга, поженились. Пусть даже впоследствии их отношения испортились, началось все так, как должно было. У меня все по-другому, я не могу рассуждать сейчас на подобные темы.
У Бертрама внутри все заклокотало от обиды и гнева, но он ни словом, ни жестом не обнаружил своего состояния.
– Хорошо, тогда скажи, скольких детей тебе хотелось бы иметь, если бы у тебя все сложилось по-нормальному?
Дебора тяжело вздохнула и нехотя ответила:
– Двоих или троих.
– Двоих или троих? – переспросил Бертрам. – А тебе не кажется, что этого слишком мало? Нет, у нас будет четверо детишек, не меньше, – твердо заявил он.
Дебора ответила напряженным молчанием.
В голове Бертрама закрутились безотрадные мысли. Может, она больше не хочет иметь от него детей? Может, мечтает встретить мужчину, которого полюбит, и только тогда задумается о следующей беременности? Может, только уважения и влечения ей недостаточно?
Ни Бертрам, ни Дебора не проронили ни слова, подъезжая к дому, ставя машину в гараж, поднимаясь на лифте на свой этаж.
Бертрам сгорал от желания, оно неотступно преследовало его весь сегодняшний вечер. Он умел соблазнять женщин, но знал, что в отношениях с Деборой обычные трюки неприменимы. И даже не намеревался предпринимать сегодня никаких попыток.
– О чем ты мечтаешь, Дебби? – спросил он, когда они вошли в квартиру и зажгли свет.
Дебора скинула с ног туфли.
– Мечтаю? – Она пожала плечами. – Только не о замке, я ведь уже сказала, тебе сегодня.
– Я серьезно, – тихо и как будто печально произнес Бертрам. – Чего ты ждешь от жизни?
