Хорошо рявкнул. Внушительно. Будь у Орешка под рукой кошелек — ловить бы десятнику на лету серебряную монетку..
Ворота распахнулись очень быстро, кони простучали копытами по мосту. Всадники нырнули в узкий, полутемный перекрытый гранитным сводом проезд сквозь башню. Орешек заметил в своде черные пятна бойниц. Пра-авильно: непрошеных гостей, что сумеют проломиться в ворота, встречают арбалетчики и забрасывают стрелами в каменной мышеловке... По правую руку дремал громадный барабан с намотанными на него цепями и с толстыми, отполированными от времени дубовыми ручками. Возле барабана вытянулся детина с зелено-красной перевязью через плечо. Торчит он здесь, похоже, лишь при воротах — вряд ли такой мост в одиночку поднимают. И обе решетки — внешнюю и внутреннюю — тоже.
Орешек изо всех сил старался с достоинством держаться в седле (или хотя бы просто — держаться) и одновременно зубрил свое гордое имя.
Вынырнув из-под каменного свода на солнечный свет, Хранитель обнаружил, что ему готова торжественная встреча.
Вей-о! Держись, актер, не выдай себя, даже уголком губ не дрогни, даже бровью не поведи! Да они, похоже, собрали к воротам весь гарнизон! Громадная толпа, сплошь плечистые верзилы, одетые кто как, но у каждого через плечо зелено-красная перевязь — королевские цвета...
Ближе всех к коню высокого гостя стоят двое: толстячок с льстивыми глазами и рыжебородый великан. Оба богато одеты — явно здешние крупные птички.
Орешек хотел было спешиться, но, хвала Безымянным, не успел этого сделать. «Крупные птички» шагнули вперед и с двух сторон взяли гнедую под уздцы. Пра-авильно, он же почетный гость, ему не пристало топать пешком от самых ворот, как простому страннику...
Расслабься, Сын Клана, откинься в седле, расправь плечи. И не зыркай по сторонам, как волк, загнанный в ловчую яму, а взирай на толпу благожелательно и с легким интересом.
Ну и что мы видим? Прежде всего — огромную четырехугольную башню посреди площади. Ну и громадина! Такая сама за хорошую крепость сойдет! По сравнению с ней незабвенная «сторожевая», где прошло детство Орешка, — все равно что новорожденный теленок рядом с быком. Орешек читал, что такие башни именовались «последняя надежда» — шаутей. Когда враг врывался в крепость, уцелевшие ее защитники запирались в центральной башне и держали оборону, пока не подходила помощь...
Спешившийся позади десятник нагнал бородача, вышагиваюшего справа от гнедой, и зашептал ему что-то. Орешек напрягся было, но уловил слово «Подгорные...» и успокоился. Зато верзила встревожился. Забыв про торжественность встречи, он пригнулся под лошадиной мордой и бросил несколько слов своему напарнику. На лице толстяка мелькнуло раздражение, он брезгливо взмахнул пухлой белой ручкой. Жест этот явно означал: «Ну что ты в такой момент с пустяками, потом, потом...»
Толпа почтительно расступалась перед всадником, тут же смыкаясь позади. Справа обнаружился поселок: деревянные хибары. На крышах стояли женщины и дети и с восторгом глазели на торжественный въезд. Вероятно, никогда не видели Сына Клана. Ну-ну, любуйтесь, раз вам выпало такое счастье...
Слева чернела мощная стена башни-шаутея, в некотором отдалении от нее стоял маленький храм с покрытыми росписью стенами и разноцветной крышей. Краски облупились от непогоды, вообще храм выглядел порядком запущенным. Двое пожилых жрецов стояли на пороге. Орешек почтительно склонил голову. В ответ жрецы вскинули руки в жесте благословения.
«О боги, сколько вокруг восхищенных морд! Ввек бы с вами со всеми не встречаться!»
Орешек с улыбкой светлой радости одарил толпу приветственным жестом. Толпа взревела.
Процессия свернула за угол центральной башни и остановилась перед арочным входом в шаутей. Вряд ли лошадь будет приглашена внутрь, а стало быть, пора сползать с седла. Как сказал бы Илларни, простая логика подсказывает... Так, главное — не наступить себе на плащ...
Подоспевший слуга увел гнедую. Толстяк изящно взмахнул ручкой, чтобы заставить толпу замолчать.
— Безымянные добры и щедры к нам за наше смирение пред их высокой волей! Счастливый день подарили они нам! Вновь в крепости Найлигрим появился Хранитель, и воспрянули мы духом, исчезло уныние из глаз наших и тревога из сердец! — Голос толстяка сочился медом. — Пусть Сокол поглядит по сторонам — он увидит вокруг людей, с восторгом и гордостью готовых исполнить любое повеление господина! И первыми среди них будем мы: достойный Харнат Дубовый Корень из Семейства Прешта, дарнигар крепости, — толстяк указал на рыжебородого воина, который неловко поклонился, — а также я, Аджунес Железная Изгородь из Рода Аршедши, скромный здешний шайвигар.
Орешек сдержал ухмылку, услышав имя дарнигара. Неужели есть такое Семейство — Прешта? «Серая земля», иначе — «бесплодная земля»... так ведь бедноту деревенскую дразнят что от урожая до урожая впроголодь живет...
Но шайвигар уже смолк, и все уставились на него, Орешка. Хм-мм, это что же, он должен изобразить ответную речь? После этого говоруна? Нет уж, не дождутся. Они имеют дело с Сыном Клана, а он устал и жрать хочет...
— Благодарю за сердечный прием. Сегодня я отдохну от тягот и опасностей долгого пути, а завтра приступлю к обязанностям Хранителя во имя короля и во славу Безымянных.
Вот так! Коротко, холодно и по делу. Пусть не думают, что Сокол намерен упасть к ним в объятия.
У входа в шаутей застыли двое часовых с дурацкими ритуальными алебардами, совершенно непригодными для боя, но на вид весьма грозными. Один из часовых так засмотрелся, что чуть не выронил свое парадное оружие. Сделаем недотепе на ходу замечание — и внутрь, в башню...
За первой дверью — вторая... пра-авильно, это же север, стараются зимой не выстуживать жилье. Между первой и второй дверью — несколько высоких ступенек. Значит, внизу полуподвал — кладовая или кухня...
Входим в зал... ух ты, просто лесная поляна! Пол устлан свежей травой, стены украшены зелеными ветвями и цветами. И все это свеженькое, ничуть не завявшее. Наверное, каждый день меняли праздничное убранство, ждали приезда Хранителя... Дождались, можно вас всех поздравить!
Зал просторный, но с низким потолком, в стену вделан очаг с массивной решеткой, зола из очага аккуратно выметена. Вдоль стен — длинные дубовые столы и лавки. В центре — винтовая лестница.
— Прошу, господин мой, — суетится толстяк, — прошу наверх, умыться с дороги!
Интересно, кормить дорогого гостя они собираются? Ладно, наверх так наверх. Второй этаж — жилой, двери комнат выходят к винтовой лестнице. В одной из стен — проем, в котором видны ступеньки. Черный ход? Очень, очень интересно!
Наверху гулко грохнул колокол. Четыре раза. При первом ударе Орешек чуть не подскочил от неожиданности. Да как они тут спят-то, под часами? Двенадцать раз в сутки так получать по мозгам... Привыкли, наверное...
Четвертый светлый звон, надо же! А казалось, только что был полдень. Есть хочется нестерпимо. А толстяк продолжает петь:
