Глава 7. Про духов, людей, нелюдей и баланс
В одном из детских садов вооруженный мужчина убил шестилетнего мальчика во время «тихого часа». Об этом сообщает пресс-служба Следственного комитета.
Трагедия случилась в течении нескольких минут, с 13.00 до 13.20, во время тихого часа, когда дети спали. Убийца беспрепятственно проник на второй этаж здания, ему не оказали никакого сопротивления ни воспитатели, ни охрана.
Подозреваемый был задержан на месте совершения преступления. Им оказался 36-летний Денис Поздеев. При обыске у него нашли план и график работы детского сада. В момент убийства Поздеев был пьян, с 2016 года он состоял на учете у нарколога. В своих показаниях он заявил, что убил ребенка, чтобы сбылось заклинание «про вечную жизнь». Заклинание Поздеев нашел в книге: «Вечная жизнь близким и богатая жизнь себе. Там надо было убить ребенка, маленького ребенка, чтобы заклинание сбылось», — пояснил он на допросе.
Новостные каналы.
— Звездорожденая, — с мягкой улыбкой поприветствовал фэйри храмовник. Он, как и в первую нашу встречу, был одет в одеяние католического священника. — Да, и как видишь, я не терял времени зря, — в подтверждение своих слов Иезекииль скосил глаза на связанного человека под ним. Ева, чуть запрокинув голову, с довольным видом смотрела на экзорциста, — Впрочем это было легко, совсем щенок, даже толком не защищался, — теперь улыбка Иезекииля больше напоминала оскал бойцовского пса.
Я не мог понять что меня больше удивляло — то, что я видел в башне монаха, то, что Ева явно ожидала его тут видеть, или же то, с каким видом она слушала старого католика. Определенную долю смятения добавляло и то, что он меня или не узнавал или же вовсе игнорировал.
— Здравствуй, Иезекииль, — выразительно перебил его я.
— Ах да, привет Виктор. — экзорцист поднял на меня взгляд, коротко кивнул и, ничуть не смущаясь, продолжил, — Ева, я весьма тебе благодарен.
— Вы знакомы? — на этот раз католика перебила фэйри.
— Мельком. — кратко ответил монах и увлеченно продолжил рассказывать, — Секта действительно интересная. За мою бытность экзорцистом я еще не встречал подобные методики проведения ритуалов, — В этот момент он словно наконец-то отреагировал на наше с Котом присутствие и резко переменил тему, — А что у вас там за свистопляска произошла? Я уже думал спуститься помочь, но, похоже, твоя свита успешно справилась.
Слова «твоя свита» он произнес с хитрой ухмылкой.
— Они призвали стража, — ответила Ева, — Но да ты прав, благодаря моей свите — сделав на этой фразе акцент произнесла фейри, — мы его окончательно развоплотили.
— Любопытно. Очень любопытно. Эта секта куда интереснее, чем я думал. Спасибо за наводку, — монах говорил словно погрузившись в свои мысли, вот только мне почему-то казалось, что его любопытство выйдет сектантам боком.
— Но как ты смог нас опередить? — фэйри задала вопрос, который волновал, думаю, каждого из нас.
— А что сложного? Последняя дверь направо, минута на возню с замком и проход к лифту открыт.
— Лифт? Тут есть лифт? — мне дико хотелось материться от услышанного.
— Ну да, правда, только до четвертого едет. Я как раз уже было думал двигаться, навстречу Звездорожденной, а тут просто подарок — господа сами пожаловали, — католик рефлекторно перекрестился.
Ева добродушно улыбнулась.
Поднявшись со своего импровизированного стула, монах сделал несколько шагов вперед и крепко обнял фэйри, — Как же я тебя рад видеть, — негромко сказал он. Я сам не понимал почему, но где-то в глубине души эта картина меня неприятно царапнула.
В этот момент за спиной храмовника раздался приглушенный стон.
— А вот и клиент созрел. Ну что, начнем? — сказал он, подходя к сектанту, — Я ждал только тебя, думаю, нам обоим будет интересно его послушать, — Иезекииль снова говорил только с Евой, — одновременно с вопросом носок его ботинка врезался в бок постанывающего человека, слегка приподняв его от пола, — Встать!
Пошатываясь, парень со связанными руками попытался встать, что получилось у него только с третьего раза. На молодом лице были влажные дорожки от слез, а на скуле начинал наливаться большой синяк. Экзорцист резким движением содрал скотч, закрывавший рот парня, частично выдрав щегольские усики. Он тут же нанес удар в солнечное сплетение, не дав ему закричать.
— Имя, — не обращая ни малейшего внимания на нас, монах задал вопрос. Его голос напоминал клекот хищной птицы.
— Пошел ты… — конец фразы потонул в порции кашля от очередного удара.
— Слышь, мужик, а ты точно священник? — послышался недоуменный голос Кота.
— А что, есть сомнения? — одновременно с вопросом экзорцист нанес еще несколько ударов.
— Ну ты знаешь, есть. А как же там подставь другую щеку и все такое? — как бы Gato не старался ерничать по его голосу было слышно, что ему не по себе.
— Ну так он и подставляет, — с усердием произнес храмовник, продолжая наносить короткие удары, — Все. Как. Завещал. Спа-си-тель, — с каждым словом Иезекииль входил в азарт.
— Да блин, он гребаный фанатик! — повернулся ко мне Кот.
— Иезекииль, он может быть под гипнозом. — я попытался достучаться до храмовника. — Их наставник мастерски может управлять людьми. Я и сам видел его работу, — вид избиваемого, связанного человека мне совершенно не доставлял удовольствия.
Я сделал шаг вперед к монаху. Тонкая, невесомая рука Евы резко возникла передо мной, преграждая путь. Холодные глаза фэйри смотрели на меня абсолютно ничего не выражая.
— Ох, с этим миром еще не все потеряно, — в голосе католика звучала как будто бы даже радость, — Посмотрите, аж два самаритянина пытающиеся вразумить злобного храмовника! Ладно вам, угомонитесь. Я провел над ним обряд экзорцизма, и все наведенные чары с него уже давно спали. Если они, конечно, там были, — подмигнул мне монах, — Ну так что, расскажешь нам, где твоя госпожа? — мягко, почти нежно продолжил он, обращаясь к сектанту.
— Иди в жопу! Она сделает из твоего черепа кубок! — с трудом выкрикнул тот.
— Вот видите, парни. Очередной ублюдок, верящий в свою исключительность, — на этих словах Иезекииль резко сломал сектанту оба мизинца. По залу разнесся вопль боли. — Одно из самых главных правил допроса — допрашиваемый не должен испытывать один и тот же тип боли больше пяти минут. Иначе эффект слабеет, — спокойным, будничным тоном монах словно читал лекцию, продолжая обрабатывать допрашиваемого, — Покайся в грехах своих, сознайся во всем, и это закончится, — храмовник смотрел прямо в глаза парню. Резким движением головы он уклонился от плевка в лицо, — Ну или можешь не каяться, я все равно добьюсь своего.
Лицо монаха напоминало святых с церковных фресок, такое же спокойное и безмятежное. Он продолжал пытать сектанта, комментируя каждое свое действие. Тот мог лишь мычать от боли снова заклееным ртом.
