— Я привез наличку, может понадобиться оплатить палату или какие-то фонды, — Никита вел себя так, будто не было той омерзительной сцены в его спальне, и Саломия была бы счастлива, если бы он о ней вообще никогда не вспоминал. — Ты слишком быстро убежала.
— Пока ничего не нужно, спасибо, — ответила Саломия, убирая с лица выбившиеся пряди, — только лекарства по списку. Я как раз иду в аптеку.
Никита кивнул, и двинулся за Саломией, как будто все так и должно быть. В аптеке рассчитаться не позволил, все оплатил сам.
— Я не успел пополнить тебе счет, — объяснил, Саломия промолчала, стараясь не вспоминать, за что именно он собирался переводить на ее карту деньги. Вернулись к реанимации, Саломия передала медсестре пакет, Елагин отошел к окну с телефоном, а она уселась в коридоре на стул, обхватив колени и положила на них подбородок.
— Звонил знакомому отца, он профессор, — уселся рядом Никита, — он сказал, смена сегодня хорошая, с утра обещал наведаться и посмотреть Любовь Сергеевну.
— Спасибо тебе, — тихо сказала Саломия, уткнувшись носом в коленки. Никита сначала сидел молча, а потом не выдержал и развернулся к ней:
— Почему ты не рассказала мне? Почему ты ведешь себя так, будто я тебе чужой?
— Это я тебе чужая, Никита, — сказала совсем тихо, и он умолк, наверное, не нашел, что ответить.
— Ты хотела уйти? — закрыл глаза и обперся затылком о стену.
— Да. Не успела, соседка позвонила.
— Зато успела сбегать в мою комнату, — проговорил ворчливо.
Она только плечами пожала, что тут скажешь?
— И куда ты собралась, если не секрет?
— Не секрет. У меня есть дом, туда и собиралась.
— Ты замужем, Мия. За мной замужем, — Никита недовольно сощурился.
— Нет, не я, — она повернула голову и усмехнулась, — твоя жена Соломия Загорная. А Саломия Загорская так и живет по своей старой прописке в своей старой квартире.
— Но в университете ты…
— Я брошу университет.
— А как же учеба? Если мне не изменяет память, кто-то собирался за границу.
— Я не могу учиться, — Саломия запнулась на миг, а потом продолжила, — нам с бабушкой нужны деньги, мне придется искать работу, а с учебой это только в официантки. Или в эскорт.
— Тебе что, предлагали? — напрягся и так сжал кулаки, что даже вены вздулись.
— Периодически всегда кто-то что-то предлагает, — пожала плечами Саломия, Елагин только хмыкнул. Затем снова развернулся и накрыл ее руку своей.
— Тебе не нужно ничего искать, Саломия, у тебя будут деньги.
— Нет, Никита, я больше так не хочу. Когда я соглашалась, я не думала, что мне будет так тяжело… — она опустила голову, но все же смогла выговорить, — играть.
— Так а я и не играю, — она ощущала на себе горящй взгляд, прожигающий насквозь, — Саломия, со вчерашнего дня, начиная с беседки, я уже не играл.
— Я тоже не играла… — опустила голову еще ниже.
— Поехали домой.
— Ты едь, я останусь.
— Но уже ночь, ты ничем не поможешь Любовь Сергеевне. Поспишь, а завтра я тебя привезу.
— Нет. Мне здесь легче. У меня больше никого нет, кроме нее…
Почему-то показалось, что он сейчас скажет «У тебя есть я», и ей очень хотелось это услышать, но Елагин ничего такого не сказал. Попыталась забрать руку, но он только сильнее ее сжал.
— Ты меня очень волнуешь, Саломия, но мои отношения с Мариной… Я никогда ни с кем не встречался дольше пары месяцев, а с ней мы уже два года.
— Ты не должен передо мной оправдываться, — снова потянула руку и снова безуспешно.
— Я хочу, чтобы ты знала, — продолжил упрямо муж. — Полгода назад я влюбился. Точнее, решил, что влюбился, в ее подругу, Анжелу. Ушел от Марины, а через неделю-две понял, что ошибся. Анжела мне триста лет не снилась, а по Маринке тосковать начал. Я не хочу, чтобы с тобой так же вышло, ты совсем другая, Мия, я вообще не знаю, что с тобой правильно, а что нет.
— И что подружки, поссорились? — Саломия изо всех сил показывала, что ее это ни капли не задело.
— Ничего, — покачал головой Елагин. — Вылили друг на друга по коктейлю, подрались немного, а потом помирились. Теперь дальше дружат, а я себя сволочью чувствую. Любой другой девушке на твоем месте я бы предложил перевести наши отношения на другой уровень, но только не тебе.
— Тогда давай как минимум обойдемся без демонстраций наших семейных отношений. Вернемся к прошлым договоренностям.
— Согласен. Это нелегко. Потому что слишком натурально получается. Что ж, будем с тобой дружить, — он встал и протянул руку, — пойдем, я не оставлю тебя здесь. Тебе нужно хоть немного поспать, ночь выдалась тяжелая.
Саломия встала и подала руку. Когда шли по больнице, он переплел пальцы, и она не смогла возразить. Пусть еще один раз, последний, больше она не позволит, но сейчас сопротивляться не хотелось.
Уже возле ее комнаты Никита остановился и придержал Саломию за локоть.
— Мать спрашивала, что я тебе подарил, я был бы признателен, если бы в день их приезда ты надела серьги с кольцом. Потом можешь вообще выбросить. Они у тебя в комнате. И еще, — Никита порылся в карманах, выудил обручальное колечко и надел Саломии на безымянный палец, — я просил тебя не снимать, а ты не слушаешься.
— Хорошо, больше не буду. Спокойной ночи, Никита. И спасибо тебе.
Она уже взялась за дверную ручку, как он снова ее окликнул. Подошел совсем близко.
— Саломия… Мия, — положил одну руку ей на талию, а второй взял за затылок, — позволь перед тем, как мы начнем дружить, разреши мне еще один раз, последний…
Склонился к ней и прикоснулся губами, прижал легонько, а потом заглянул в глаза. Видимо, что-то там прочел, потому что начал целовать, одной рукой придавливая затылок, другой поглаживая спину, а она отвечала, стараясь не разреветься, и тоже гладила его по спине.
— Почему с тобой все так больно? — прошептал Никита, отрываясь на несколько секунд.
— А с тобой разве не так? — ответила она совсем тихо, но он услышал, и снова целовал ее тягуче, выматывающе, изнуряюще. Наконец они заставили себя отлепиться друг от друга, оба понимая, что дальше будет только хуже. Больнее.
— Спокойной ночи, моя сладкая, моя необыкновенная девочка, — прошептал Никита, целуя ее в висок.
Войдя в комнату, Саломия остановилась у двери, опешив. Комната была заставлена белыми розами, возле кровати высился самый большой букет. Подошла, обхватила букет, словно он был живой, и поцеловала лепестки.
«Я не стану на твоем пути, Никита, если ты счастлив со своей девушкой, будь с ней». Только вот отчего-то счастливым Никита никак не выглядел.
