Книга Песочные часы Невидимки - Инна Балтийская

– Наташа, когда именно у вашей матери появились тревожные предчувствия? Ну хоть примерно назовите число. Или какое-то событие этому предшествовало?

Мы с Димой Тужилиным старались изо всех сил, но Наташа Михайлова то ли не понимала, чего мы от нее хотим, то ли не хотела понимать. На минуту я даже пожалела, что с нами нет Андрея Викторовича. Может, он сумел бы объяснить ей все подоходчивее?

– Я не смотрела на календарь, – уверяла нас Наташа. – Не знаю, отчего мама решила, что она скоро умрет.

– Наташенька, вы же красавица, – умолял ее Дима. – Вы же хотите, чтобы вас по телику показали? Ну хоть придумайте что-нибудь!

– Наташа, но ведь был какой-то особый день, когда мама перестала радоваться вашей учебе в институте и решила, что ей скоро придет конец? – не унималась я. – Вы должны помнить, когда это случилось!

– Но я не помню!

– Наташенька, но для телевидения придумайте! – как попугай, повторял Дима.

– Ты хочешь, чтобы убийцу твоей матери поймали?! – Я потеряла терпение и отбросила всяческие церемонии. – Тогда ты должна нам помочь!

– Хочу… – Наташа выглядела как-то странно. – Знаете, я вот что вспомнила… Мама ездила на все консультации и всегда ждала меня буквально под дверью. А мы уже с Олегом познакомились, и мама… нехорошо так говорить, но Олег смущался, и я… я не хотела, чтобы она со мной ездила. Перед последней консультацией я ей так и сказала: «Мамочка, не волнуйся, меня Олег до дома проводит, тебе ехать незачем». И вот тут она выдала: «Доченька, позволь мне хоть напоследок с тобой побыть». Грустно так сказала… Но я подумала – она намекает, что у меня мальчик появился, теперь я с ним гулять буду.

– Хм… Олег! – вслух подумала я. – Но он был с тобой, когда мать исчезла?

– Разумеется, – твердо ответила Наташа. – Мы вышли вместе.

– И во время консультации он не выходил?

– Нет.

– И никому не звонил?

– Ему кто-то звонил, он сам – никому.

Я задумалась. Конечно, возможен вариант, что у Олега был сообщник. Но… У маньяков обычно сообщников не бывает. Впрочем, оставим пока Олега в покое.

– Наташа, а Андрей Викторович вашей матери понравился?

– Психолог-психолух? Да, пару раз она его видела, но я тогда даже имени его не знала. Она о нем тоже никогда не спрашивала.

– Это неважно… – задумчиво проговорила я. В любом случае психолог видел мать Наташи и мог заранее выбрать ее на роль жертвы. А мог и не выбрать… Ох, ну хоть какую-то бы зацепочку!

– Ты знаешь ясновидящего по имени Агафон? – внезапно спросила я.

– Знаю, – спокойно ответила Наташа. – К нему весь наш подъезд ходит, по-моему.

– И твоя мать ходила?

– И она, и соседка, – подтвердила Наташа.

– Давно вы его знаете?

– Да уже лет десять, – пожала плечами девушка. – Я сама к нему не хожу, бабник он еще тот! Жирный козел, а ведет себя, как молоденький козлик.

– К матери твоей или к вашей соседке он не приставал?

– Нет, он только к молодым липнет, – усмехнулась Наташа. – Но настырный, как пластырь. Просто намертво прилипал! И будущее обещал предсказать, и от лютой беды защитить.

– Так ты все же к нему ходила? – удивилась я.

– Не-а. Он сам однажды явился, с доставкой на дом. То есть он как бы к матери пришел, но с меня своих масляных глазок не сводил. А потом – прямо при маме и при отце – начал приставать со своими предсказаниями.

– А про какую беду он говорил? – заинтересовался Дима.

Я вяло слушала их беседу. Ясновидящих я знала неплохо – все они любят запугивать публику некими бедами, которые только им под силу отвести. Не факт, что он имел в виду что-то конкретное. Но упускать ничего нельзя. Вдруг это как раз был намек: мол, откликнись на его чувства Наташа – и с ее матерью ничего бы не случилось?

К Агафону я уже не поехала – силы мои закончились. На планерке я подробно изложила многочисленные события прошедшего дня, стараясь ничего не упустить. Язык мой заплетался от многочисленных разговоров, глаза слипались, мысли в голове путались. Закончив отчет, я поглядела на часы – десять вечера, детское время, а я уже отрубаюсь. С трудом выслушав доклады всех остальных, я попросила Серегу отвезти меня до дома, с его помощью доползла до квартиры и, с трудом доковыляв до кровати, тут же уснула.

…Я стояла в мрачном коридоре университета. Судя по всему, поздний вечер – во всяком случае, вокруг не было ни души. Деканат пустовал – это я знала точно. Тишина давила на голову, сжимая ее стальным обручем. Кровь больно билась в височных артериях, и поэтому я не сразу уловила шорох тихих шагов. Они раздавались будто из-под земли. Шуршали по бетонированному полу, постепенно приближаясь, хотя никого вокруг по-прежнему не было.

Как будто перышком провели по моей шее. Я резко оглянулась. Ко мне приближался мужчина. Неяркий свет падал откуда-то сбоку, словно из стены светил скрытый фонарик. У мужчины были неподвижные черные глаза и чуть кривоватая, смущенная улыбка. Хотя свет падал сбоку, тени незнакомец не отбрасывал. «Фоторобот», – мелькнула у меня мысль, точно, это он! Оживший портрет человека, которого уже нет в живых. Но он жив! Я должна срочно включить пеленгатор. Мои товарищи где-то здесь, в засаде, они его схватят!

Я судорожно потянулась к сумочке, но в глаза мне вдруг ударил яркий отблеск, и рука застыла на полпути. В левой руке ожившего портрета оказались два блестящих металлических шарика. Они переливались, перекатывались по его ладони, издавая чуть слышный мелодичный звон. Или это в моих висках звенела кровь? Я пыталась оторвать взгляд от шариков, но – не могла. Мужчина подошел ко мне вплотную, взял мою правую руку в свою. От него исходил холод, парализовавший меня… Тем не менее я послушно пошла за ним, не отводя взгляда от мерцавших в неярком свете шариков.