Куда завела его шайтанова птица? Неужели чутье его подвело и лучше было оставаться на рынке?
А ворон тем временем спланировал вниз, приземлился на подвешенный у одной из дверей колокольчик и динькнул по нему клювом. Да ладно…
Синяя дверь, белая глина, которой были обмазаны стены. Какой знакомый дом, надо же… Только кажется, теперь Пауль зашел к нему "с тыла".
Скрипнула дверь, и на крыльцо высунулась Падме. Ну точно. И ворон уселся на подставленную девушкой тонкую руку.
— Заходите скорей, Пауль, — зашипела Падме, — господин Аман не сможет растягивать путь страже вечность.
Ну что ж… Придется все-таки нарушить слово, данное Мун, и нанести визит Аману. Что ж, оставалось только понадеяться, что его лилия Пауля простит. В конце концов, обстоятельства прижали Пауля к стенке.
15. Глава, в которой героя все-таки загоняют в угол
Стоило только нырнуть в прохладу и легкий полумрак дома Амана — как ремни наплечника расстегнулись. Так резво, что Пауль было решил, что их попросту рассекли заклинанием. Лишь потом, когда перехватил наруч, чтобы он не упал — заметил, что пряжки у ремней на месте. Ну хорошо, хоть наруч и был с Арены — он все-таки был добротный, и на новую броню у Пауля денег не имелось. Но колдовство точно имелось. Изящное, умелое колдовство.
Пауль снова стоял в нижней комнате Амана, той самой, в которой он принимал гостей. Сам хозяин дома, будто с места не сдвинулся с их прощания на рассвете — так и остался за столом, так и курил — правда сейчас запах табака в комнате был гораздо сильнее.
— Падме, дай ему тунику, — произнес Аман, не поднимая взгляда от бумаг на столе, — и побыстрее, у нас две минуты. Господин Ландерс, пояс тоже снимайте, не заставляйте меня вас дальше раздевать. Все-таки я предпочитаю это делать с женщинами.
— Полностью разделяю это ваше предпочтение, господин Аман, — не удержался Пауль, но пояс таки расстегнул, вместе с мечом, кинжалом и сброшенной с плеча котомкой. Все имущество он швырнул в красноречиво приоткрывшийся сундук у двери.
Он не очень понимал, что происходит и почему ему вдруг помогают, но от такого рода помощи решил не отказываться и взял у Падме черную тунику из тонкой ткани. Не эффинская, слишком короткая, как надо было для практичного пустынного народа, который не любил, чтобы ниже колена что-то болталось.
— Садитесь, — Аман ткнул Паулю пальцем в россыпь подушек с другой стороны стола, — Падме, чай, я приказывал подготовить.
— Да-да, все готово, — девушка бросилась к Паулю с пиалой, опуская блюдечко с халвой на самый уголок стола. Вроде как, так тут и стояла.
Звякнул колокольчик у задней двери.
— Падме, лицо попроще сделай, — буркнул Аман, не поднимая глаз, — и открывай.
Пауль развалился на подушках совершенно внаглую. Он понял, что хочет сделать Аман. Изобразить, что они тут так и сидели, и чего это вам, гости дорогие, надо. Абсолютно непонятно, выйдет ли, и неужели стража в Турфане такие идиоты, что так легко поверить? Но можно было хотя бы попытаться.
— Пригласите ли войти, господин Аман? — раздался от задней двери, к которой уже успела подскочить Падме. Ну, да, без разрешения чародея — за порог его дома ступать было опасно.
— Заходите, господин Ласс, — мягко произнес Аман, и Пауль чудом удержал на лице спокойное выражение.
Занятно. Имя было названо только одно. Это было случайно? Или Аман нарочно оставил за дверью всех остальных участников погони. Был ли там тот бандит, что навел на Пауля стражу?
Стражник ступил внутрь дома, огляделся и, конечно же, уставился на Пауля испытующим взором. А Пауль скользнул взглядом по фигуре и амуниции потенциального врага.
Рост — средний, руки расслаблены — хоть правая и лежит на рукояти меча. А это кстати показательно, видимо, маг перед Паулем слабый, раз оружию он доверяет больше, чем магии.
В принципе — если броситься вперед с достаточной скоростью, можно оглушить ударом кулака в висок, выдрать из ножен на перевязи стражника кинжал и полоснуть его по горлу, быстрее, чем тот успеет выдохнуть заклинание.
С трудом удалось отстраниться от этих мыслей. Все-таки — можно было сбежать с Арены ногами, но как сбежать с неё рассудком — было Паулю неведомо.
— Чему обязан такой чести лицезреть отважнейшего из смертных? — поинтересовался Аман, поднимая голову и вынимая изо рта кончик трубки. Из его рта вырвалось колечко дыма — вырвалось и зависло в воздухе, завиваясь в сложную спираль.
Что-что, а невозмутимость Аману удавалась как прожженному дельцу. Такой при полных мешках товара за спиной будет торговаться, набивая цену.
И тон магика не казался подобострастным, ни в каком месте. Он звучал слегка недовольно, будто Аман был действительно раздражен, что его отвлекли от работы и с трудом нашел в себе силы отдать дань вежливости — для болтливых пустынников один “отважнейший из смертных” в приветствии — это ужасно мало.
— У вас гости, господин Аман? — стражник все сверлил взглядом Паулю лоб, но он беспечно глотнул терпкого настоя из чашки, вопросительно задрав брови, будто удивляясь такому вниманию. — На рынке заметили беглого харибского гладиатора, он скрылся в этом переулке.
— Господин Ласс, какие беглые рабы? Брат ко мне приехал, из Эффин, — сухо улыбнулся Аман. А Пауль невольно восхитился этой наглой ложью, сказанной с таким искренним раздражением, будто магик был действительно возмущен озвученными подозрениями.
Вот только ложь эта означала только одно. Если стражник Аману поверит — придется Паулю отступиться от слова, данного Мун. Он будет чародею должен.
— Гладиатор тоже эффинец, — Ласс даже бровью не повел, ему по службе, видимо, капризных магиков хватало, чтобы не обращать на их выверты внимания, — розыск ведется именем халифа. За укрывательство грозит участь раба на харибской Арене.
— Это все более оскорбительно, господин Ласс, — магик откинулся на подушках, и глянул на стражника с яростью, — мой брат из Эффин, я тоже из Эффин, вы это знаете. Какие тут могут быть противоречия? Как я должен избежать ваших обвинений? Кем нужно родиться? Два года здесь живу, магичу на благо Турфана, вы же ко мне от лихорадки приходили лечиться, и зелья покупали уже для себя. Чтобы супруга была довольна. Между прочим, никому и слова не сказал о ваших немочах. И вот, надо же, оказывается, этого недостаточно, чтобы мне доверяли.
Пауль с трудом не фыркнул в чашку, услышав про “немочи”. Стражник же напротив — раскраснелся и теперь зыркал на Пауля с молчаливой неприязнью, как на не самого желанного хранителя его секретов.
Ох и нарывался же этот тощий чародей… Вот только Пауль с каждым словом лжи, произнесенной Аманом, должал ему все больше. Ох, расплатиться бы потом…
— И все-таки, господин Аман, — настойчиво прошипел сквозь зубы стражник, — я должен проверить. Дело — серьезное, гладиатор — очень опасен. Он убил того магика, что прислал ему халиф. Так что доверять ему — последнее дело, господин Аман.
