Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Мартин открыл рот и закрыл, не находя подходящих слов.
– Рад, что вам нечего сказать, куратор. – Клавдий опять сменил тон, из саркастически-желчного сделавшийся начальственно-ледяным. – Я попрошу ознакомиться с документом, – он выложил на стол два листа бумаги, скрепленных железной скрепкой.
Мартин встал, подошел, не чуя под собой ног, и взял документ; это был донос Оскара – обвинение Мартина в измене.
– Бред, – сказал Мартин с отвращением. – Я готов объясниться по этому поводу с Советом…
– А вот по этому поводу?
Клавдий выложил на стол еще один лист. Это был предварительный отчет опергруппы, работавшей прямо сейчас в селении Тышка: погиб мужчина, местный житель, убийство квалифицировано как «ведьмин самострел», ведьма, по многочисленным свидетельским показаниям, прибыла в селение на инквизиторской машине. С портрета, составленного по описаниям, на Мартина смотрела Эгле – с сиреневыми волосами до плеч и с неестественно злым выражением лица – а как же, ведь люди описывали опасную тварь.
– Там полный поселок убийц, – медленно сказал Мартин. – Это мерзавцы, которые пытались казнить маму. Их соседи и родственники. Ее брат, который… ты знаешь. И я обязательно вернусь в этот поселок.
– Как это поможет Эгле? И как это поможет твоей матери, которую, кстати, обвинили в экспериментах с инициацией?
– Что?! – Мартин пошатнулся. – Но почему мне сразу… я же должен был знать… почему ты…
Пискнул селектор на столе.
– Госпожа Старж в п-приемной, – чуть запинаясь, пробормотал референт.
* * *
– Лично мне совершенно понятно, что вы стали жертвой трагических обстоятельств, – размеренно, веско говорил Руфус. – Ученые излишне самоуверенны, оторваны от жизни, порой циничны, такова наука… Госпожа Ивга Старж добилась великолепного результата, который оказался смертным приговором – для вас.
Эгле тряхнула головой, пытаясь освободиться от его голоса. Слова Руфуса вползали ей в уши, будто пиявки, просачивались в горло и мешали дышать. Все оборачивалось хуже, чем она могла представить; много лет ненавистники Клавдия сидели в засаде и ждали удобного момента, и вот – кинулись стаей на всё и на всех, кто был ему дорог.
– Смертным приговором, – с оттяжкой повторил Руфус. – Но даже не это самое грустное. Поймите, любой инквизитор, захватив вас, обязан будет провести допрос с пристрастием, хочет он того или нет. Кроме меня: я официально в отставке. После допроса любой инквизитор потащит вас на Совет в Вижну, чтобы выслужиться, и там вас станут заново потрошить, желая понять, что вы такое, желая в сотый раз услышать подробности вашего совместного предприятия с госпожой Ивгой, и поверьте – вы ничего не сможете утаить. Господин Старж не защитит вас, потому что Инквизиция – структура, а не вотчина одного человека. Обратите внимание: я не угрожаю. Формально я вообще не инквизитор…
Он сделал паузу. Эгле слышала, как тяжело дышат патрульные, – тем было откровенно страшно.
– Вот что мы можем сделать, – снова заговорил Руфус. – Вы на видеокамеру, под запись, ответите на несколько вопросов. Я знаю, вы не станете лгать, это не в ваших привычках. А я, вернув влияние в Инквизиции, сохраню вам жизнь и по возможности свободу.
Эгле поняла, что он не врет сейчас. Более того – уверен, что она внимательно слушает.
– Просто выйдите сейчас из дома, – тихо сказал Руфус. – И я сделаю так, что палачи в Вижне вас не получат.
* * *
Больше всего Ивга боялась, что в присутствии Мартина почувствует инквизиторский холод, – но когда сын обнаружился рядом, в нескольких шагах, она не ощутила ничего, кроме радости. Она обняла Мартина, не спрашивая ни у кого разрешения. От него исходило тепло, как раньше, как в детстве.
– Мама, – сказал он дрогнувшим голосом, – что ты тут делаешь?!
Она мельком увидела себя его глазами – неинициированная ведьма в самом центре Инквизиции, в старом кабинете, где только недавно, после ремонта, деактивировали дознавательские знаки на стенах.
– Зашла повидать тебя. – Она провела ладонью по его щеке, опять живописно небритой, как если бы Мартин был свободным художником, а не инквизитором-функционером. – Ну и решить кое-какие мелкие проблемы… Ты уже знаешь, что тебя обвиняют в измене, отца пытаются сместить, а меня запереть в тюрьму за нелояльность?
– Секунд тридцать как знаю, – сказал он сквозь зубы.
Ивга посмотрела на Клавдия; тот сидел в своем кресле, и на лице у него была отвратительная желчная маска, такая плотная, что даже Ивга не могла сейчас понять, что он чувствует на самом деле. Что же он, играл с сыном в кошки-мышки? Не говорил всего сразу? Манипулировал, по своему обыкновению?
Клавдий поймал ее взгляд. Поманил Ивгу пальцем, она осторожно выпустила плечи Мартина и подошла. Клавдий развернул к ней свой монитор. Она увидела контрастные снимки позвонков и ребер, тени внутренних органов, многословные описания: надо десять лет учиться на доктора, чтобы что-то понять.
– Это его медицинские документы. – Клавдий кивнул, отвечая на незаданный вопрос. – Он здоров. Цел и здоров. В свете обстоятельств, о которых ты знаешь.
Ивга, задержав дыхание, обернулась к Мартину. Тот улыбнулся почти весело, утешая и подбадривая, так, что у нее сделалось немного легче на душе.
– Мама, они целый час просвечивали меня насквозь. Они сказали, меня можно отправлять в космос… Я клянусь, что больше не буду таким дураком. Не бойся за меня.
– Вы свободны, куратор, – сказал Клавдий подчеркнуто равнодушно. – Увидимся на Совете. Да погибнет скверна.
– Я хочу знать подробности. – Мартин перестал улыбаться. – Я имею право знать, от кого исходит обвинение и что мы собираемся предпринять в ответ, и как позаботиться о безопасности госпожи Старж…
– Спасибо, вы уже позаботились о ее безопасности, – сказал Клавдий.
Ивга увидела, как Мартин меняется в лице. За долю секунды. Мгновенно и страшно.
Он моментально взял себя в руки. Кивнул и вышел. Ивга задрожала:
– Зачем?!
– Не удержался, – тяжело вздохнул Клавдий. – Прости. Не смог.
* * *
Инквизиторы ждали снаружи: трое патрульных и Руфус, потерявший должность, но не хватку. Эгле в последний раз посмотрела на телефон; аккуратно сняла трубку и положила рядом на тумбу. Длинный гудок сменился короткими – Эгле давным-давно забыла, как тревожно пищит разъединенная телефонная линия.
Она оставила ключ торчать в двери. Вышла на крыльцо; один патрульный попятился, двое других замерли, характерным дирижерским жестом вскинув руки, готовые нападать и защищаться. Зря, очень зря она недооценивала их.
– Не надо, – сказал Руфус своим сотрудникам. – Никакого насилия… Мы сотрудничаем.
Пассажирская дверца его машины была открыта настежь, приглашающе, как вход в мышеловку. Улица утопала в тумане, бледно горели фонари, наступающий день обещал быть темным и холодным.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
