— Куда это?! — возмущенным голос фрау Эдвины звучал совершенно иначе, чем когда она была в благожелательном настроении. — Нельзя! Не мешай молодым.
— Казик, — шепнул Людвиг. — Слушай, может, мне дверь заклинанием захлопнуть? Чтоб не влез?
Последний чемодан фрау Эдвины как раз вылетел из зала, и я кивнула. Людвиг щелкнул пальцами, и дверь с таким громким стуком закрылась прямо перед носом у Казимира, что до нас даже донесся полный недовольства и злости стон.
Людвиг же, как ни в чём ни бывало, вернулся к моему платью, бережно застегивая крючки. Я втянула живот, зная, что так застегивать будет намного легче, и старалась не вздрагивать каждый раз, когда он случайно прикасался к моей обнаженной коже.
— Всё, — как-то слишком рано прошептал Людвиг, обнимая меня за талию и притягивая к себе. Он всё ещё стоял у меня за спиной, и жар его ладони, лежавшей на моем животе, распространялся по всему телу. Я чувствовала, что мужчина уткнулся носом мне в затылок, и задавалась вопросом — неужели в самом деле ему приятно просто стоять так? Если я — действительно его истинная пара, то да, даже сомневаться не стоит. Мне и самой хотелось насладиться его теплом, его прикосновениями, и о былой ненависти даже напоминать было как-то…
Неохотно.
Я опустила взгляд, почему-то не в силах преодолеть смущение, и коснулась браслета.
Бусина под моими пальцами стремительно белела и становилась легче. Аналогично вел себя и браслет Людвига.
— Интересно, — прошептала я, — это было испытание на что? На щедрость?
— Может быть, — пожал плечами Людвиг. — Или на какое-нибудь сближение. Но ведь мы его прошли?
Он осторожно коснулся губами моей шеи, и я вздрогнула. Ещё вчера оттолкнула бы безо всяких сомнений, а сейчас вот задумалась — может быть, не стоит?
— Ты правда заклинал те дрова?
— Да, — кивнул Людвиг, кажется, поняв, о чем речь. — Конечно же, заклинал. Чтобы были отсыревшими и плохо горели, но дыма не было, ещё не хватало, чтобы ты задохнулась.
— И про истинную пару…
— Тоже правда, — подтвердил он, проигнорировав мою попытку быть осторожной в высказываниях.
— Нам пригласительные написать надо… — запнулась я, пытаясь увести разговор в другое русло. — А то моя бабушка даже не знает, что я замуж выхожу. Текст бы придумать.
— Придумаем, — пообещал Людвиг. — Сядем вместе и придумаем.
И опять поцеловал в шею.
Ну что ж, подумала я, пусть целует. В конце концов, иногда можно…
Глава четырнадцатая. Людвиг
— Ну что? — заинтересованно спросила Берта. — Как она на тебя реагирует? Всё хорошо? Не шипит? Не отплевывается?
— Отстань, Берта, — я вновь открыл книгу. — Я занят.
— Ты не занят! Ты хочешь побыть наедине с собой и наслаждаться воспоминаниями о вашем времяпровождении! — заявила фамилиар, переминаясь с лапы на лапу. — Зигфрид мне рассказывал о том, что она то и дело вздыхала ночью, твоё имя всё шептала… Ну так перебрались бы в одну спальню да признавались бы друг другу в любви! А то этот тут охает да ахает, невесту всё свою вспоминает, да никак не решится быть хоть немножечко активнее!
Я взглянул на Берту так, что она, щелкнув клювом, наконец-то замолчала. Очевидно, поняла, что что-то пошло не так. Вряд ли заподозрила, впрочем, что её гениальный метод по соблазнению девушек, который, как считала Берта, должен действовать абсолютно на всех, просто-таки без исключения, дал сбой.
Вот уж, что называется, с кем поведешься… Это она за долгие годы при маркграфе успела для себя определить главные методы соблазнения женщин?
Я почему-то был уверен, что, если воспользуюсь хоть одним из них, когда попытаюсь проявить своё внимание к Гертруде, буду изгнан прочь. И хорошо, если за наглость меня проклянут так, что останусь жив. Последствия общения с ведьмами: легких путей не найдешь! Зато и кровь в жилах кипит, и к избраннице влечет долгие годы, а не до первого сеновала…
— Слушай, если ты так уверена в том, что "активность" — отличный способ, где птенцы? — не удержался я, когда Берта в очередной раз громко вздохнула. — Вы ж уже целых пять дней знакомы, почему до сих пор до дела не дошли? Фениксы — вид редкий… Чего клюешься?!
Берта и вправду наступала на меня с таким гневным видом, угрожающе встопорщив перья, словно собиралась заклевать до смерти. Клюв у неё был, надо сказать, тяжелый, если ущипнет, потом ещё долго придется заклинаниями рану залечивать да мазями замазывать, а я — такой себе лекарь, чтобы не сказать больше. И иллюзии накладывать не слишком хорошо умею, а на свадьбе никому побитый, исклеванный собственным фамилиаром жених не нужен.
Пришлось сдаться: поставить книжку прямо перед Бертой и встать со своего места.
— Ты б полетала, вместо меня лечить, — предложил я, прекрасно зная, что фамилиар мен проигнорирует.
Как и обычно, в общем-то. Очень удобно быть грозным колдуном-инквизитором, когда твой фамилиар считает, что всё знает лучше всех и имеет право распоряжаться чужой жизнью. А потом ещё будет спрашивать, чего это на неё обижаются, она ж добра хотела!
— Чего мне летать? — проворчала Берта. — Я ещё налетаюсь! А ты бы…
Оставшееся ворчание я уже не услышал: высунулся из окна, прислушиваясь к разговору. Мужской голос определенно принадлежал Казимиру, и ничего хорошего ждать от него не следовало. Конечно, пироги в исполнении Барбары, точнее, сделанные с помощью её заклинания, отбросили его на несколько шагов назад в своём расследовании и дали возможности нам с Герой немного сблизиться и пройти целых три испытания, но это отнюдь не означало, что Казимир успокоился.
Теперь, когда живот у него уже так не болел, и он даже позволял себе отступать от "диеты" и иногда пробовать что-нибудь из приготовленного Гертрудой, у досмотрщика появилось время вредить и делать всё, чтобы наследство досталось государству.
А ему — какие-то приятные бонусы. Уверен, что делает это герр Хогберг не за "спасибо".
— Ох, — а вот женский голос точно был не Геры. — Ну да, конечно, два года! Мы этого жениха и не видали никогда прежде. И Гера мне, своей лучшей подруге, ни разу не говорила о том, что у неё любимый есть! Наоборот! Конечно, и никого из местных к себе не подпускала… Мы вообще уверены были, что Геру это совершенно не волнует!
Это явно была одна из тех двух женщин, что провожали меня к дому маркграфа.
Я поспешно захлопнул окно и, проигнорировав удивленный оклик Берты, выскочил из комнаты. Ещё не хватало, чтобы ведьмы поделились своим мнением по поводу нашего с Герой брака с ведьмаком. Он потом будет на все сто процентов уверен в том, что мы — не то что жених и невеста, а вообще едва ли не кровные брат и сестра.
Или ещё какую-то гадость приплетут.
…Успел вовремя. Рядом с Казиком, опершимся спиной о цветущую яблоню и упорно дергавшим одну из веток, вероятно, исключительно ради того, чтобы урожай вообще никому не достался, переминалась с ноги на ногу пухлощекая Барбара.
