Нескончаемый день тянулся медленно. Немилосердное солнце плавило мозги и вызывало галлюцинации.
Крамп попытался сглотнуть, но во рту у него так пересохло, что он не смог сделать этого.
Они напоминали высохшие мумии, движимые лишь жаждой наживы. Из потрескавшихся и запекшихся губ Крампа слышалось бормотание о том, как он раньше жил, о его подругах, жратве, выпивке, о людях, которых он убил, и прочих вещах. Вдруг он рассмеялся сухим прерывистым смехом. Мински со злобой посмотрел на него.
– Сэр Томас Крамп, – шептал Крамп, – вот кто я – сэр Томас Крамп. А ты, Мински, мой слуга. Эй, слуга, подай монокль и шляпу. Я собираюсь позвонить королю, и у меня на обед говяжья отбивная и четыре галлона воды… воды… воды…
– Идиот, – пробормотал Мински.
Некоторое время они шли молча, напрягая взгляд в поисках воды. У Мински голова шла кругом. Уже несколько раз он видел ручьи, пруды, целые озера воды, и только усилием воли убеждал себя, что это миражи.
Они теряли силы. Каждую минуту они останавливались, чтобы передохнуть, не решаясь сбросить на землю груз, так как знали, что взвалить его обратно уже не хватит сил.
Мински, более сильный, опережал Крампа футов на десять, но вдруг он споткнулся о камень и упал. Он даже не попытался подняться, так как решил немного полежать и отдохнуть. Крамп что было сил бросился к нему.
– Не пей ее всю, – прохрипел он, – оставь мне хоть немного!
Он думал, что Мински, лежавший лицом к земле, пьет воду. Каждый шаг давался Крампу с трудом, его качало из стороны в сторону, но все же он продвигался вперед.
Когда он поравнялся с Мински, то тоже упал и начал искать воду. Не найдя ее, он разразился злобными ругательствами, осыпая Мински отборной бранью.
– Ты все выпил, – орал он, – ты не оставил мне ни капли.
– Тут не было воды, – возразил Мински, – просто я упал и хотел немного полежать. Крамп помолчал, потом всхлипнул.
– А я думал, что тут вода…
Около получаса пролежали они, и солнце отбирало их последние силы. Мински начал подниматься.
– Надо идти, – сказал он, – мне кажется, я что-то слышу.
– Что? – спросил Крамп.
– Вода, – ответил Мински. – Я отчетливо слышу ее журчание.
– И мне так кажется, – подтвердил Крамп, – но может, мы оба ошибаемся.
Но они не ошиблись. Всего в нескольких ярдах от них на дне узкого ущелья струился маленький ручеек.
Мински снова начал подниматься.
– Золото нужно оставить здесь, а потом вернуться за ним.
Он с трудом приподнялся, но руки его подломились, и он рухнул на землю. Крампу удалось встать на колени.
– Эй, мой слуга, – обратился он к Мински, – ступай и принеси мне воды.
– Иди-ка ты к черту, – огрызнулся Мински и, сделав очередную попытку подняться, вновь упал. Крамп протянул руку и ударил его.
– Вставай, дурак, – прохрипел он, – и принеси воды, иначе мы оба сдохнем!
Мински еще раз попробовал встать. Крамп пытался ему помочь, подставляя спину для опоры. Мински, наконец, встал на ноги, но, потеряв равновесие, снова упал.
– Вставай! Вставай! – повторял Крамп.
– Не могу, – отвечал Мински.
– Можешь! – вдруг пронзительно завизжал Крамп. – Ты нарочно лежишь и дожидаешься, пока я умру, чтобы прикарманить мое золото. Но ты его никогда не получишь!
Он повернулся и принялся рыться в своем мешке, выбирая слиток потяжелее. Мински лежал неподвижно.
– Ты хотел получить мое золото, так получай! – с этими словами Крамп ударил куском золота Мински по затылку. Тот дернулся и затих.
– Я проучу тебя! – рычал Крамп, колотя Мински по голове, пока она не превратилась в кровавое месиво.
Затем он откинулся назад и, полюбовавшись своей работой, захохотал.
– Я ведь обещал, что убью тебя, – самодовольно произнес он, – а ты, дурачок, не верил. Теперь все золото мое.
Крамп совершенно сошел с ума. Каким-то чудом ему удалось привстать на ноги, и он попытался вскинуть на спину мешок Мински, но не смог даже сдвинуть его с места. После нескольких неудачных попыток он, обессиленный, упал рядом и принялся тихо перебирать золото пальцами.
XXIX. ПЕРВЫЙ ДОМ
Тарзан не торопился с поисками тропы, ведущей из Амельтео. Кроме главной проблемы – разыскать самозванца и покарать его, возникла другая, не менее важная – пища.
Внимательно исследовав местность, он убедился, что у подножия холмов дичи не было, поэтому пришлось вернуться обратно.
Чилтерн был больше всего заинтересован в том, чтобы как можно скорее выбраться отсюда, но вскоре он убедился, что из них двоих он ничего не решает. Все решения принимал Тарзан, и делал он это крайне неторопливо. Чилтерн подумал, что он ленив, так как никогда не видел его в действии.
Многими повадками он напоминал Чилтерну дикого зверя, особенно льва, передвигающегося очень медленно, но мгновенно взрывающегося в случае необходимости. Чилтерна занимал вопрос, произойдет ли подобное превращение когда-нибудь и с Тарзаном.
Охота отвлекла их назад в холмы и оказалась удачной. Теперь у них было мясо и фрукты, которые собирал Тарзан. Человек-обезьяна разделил мясо пополам. Американец испытал некоторый испуг, когда Тарзан набросился на свою долю, издавая при этом приглушенное рычание. Чилтерн повертел в руках свой кусок мяса, и наконец решился произнести:
– Боюсь, мой желудок не в состоянии это переварить.
– Тогда поджарьте его, – ответил Тарзан.
– Но у меня нет спичек.
– Соберите хворост, а я разожгу вам костер. На следующий день они, как показалось Чилтерну, бесцельно ходили кругами. Но Тарзан думал совершенно иначе. Всегда, когда он попадал в новую страну, Тарзан внимательно изучал ее, на случай, если придется туда возвращаться. Поэтому он запоминал мельчайшие подробности ландшафта.
Они спускались с холмов, когда Тарзан, насторожившись, остановился. Чилтерн тоже замер и с испугом огляделся.
– Вы что-то заметили?
– Где-то недалеко белые люди, и оба мертвы, – ответил Тарзан.
– Но я ничего не вижу, – засомневался американец.
– Я тоже, – проговорил Тарзан и уверенно двинулся вперед.
Чилтерн недоумевал, так как ветер, дующий ему прямо в лицо, ничего ему не говорил. Он подумал, уж не помешался ли его спутник, и был готов поставить на пари несколько фунтов за то, что никаких мертвецов впереди нет. Был бы тут его старый приятель Рэнд, великий спорщик, он непременно сделал бы ставку.
Наконец они поднялись на небольшой холм и внизу неподалеку от ручья увидели тела двух человек. Чилтерн присвистнул.
