— Рот. — Виктор был лаконичен и почти спокоен, а для убедительности подкреплял слова движением дула пистолета.
Отрезав кусок скотча, Кира развернула подругу лицом к себе и залепила сжатые от злости в узкую полоску губы. Встретилась с горящими от ненависти и слез глазами подруги и снова покачала головой: «Не надо. Нет». Светка еле слышно зарычала, и тут же Виктор толкнул ее, заставляя сделать несколько шагов вглубь темной ванной.
А затем посмотрел внимательно и веско произнес:
— Один лишний шорох отсюда — и у твоей подружки пуля в животе. Просто сиди и жди. Не будь дурой. А ты, — Виктор тихо прикрыл дверь в ванную и повернулся к Кире, — иди в кухню. Поговорим… Выпьем кофе. Как в старые добрые времена, — он криво ухмыльнулся, а затем его лицо вдруг стало каменно-серьезным. — А потом я тебя убью.
Кира двигалась словно робот — механически, плохо понимая, что делает. Руки тряслись, и стол уже украсили кучки из рассыпанных зерен и сахара, а на плите красовалась лужа от сбежавшего кофе. На полу у холодильника лежал пакет молока — Кира уронила его, когда несла обратно, а поднять Виктор не разрешил, и теперь вокруг растеклось белое озерцо.
Виктор за все это время не произнес не слова, кроме коротких «Два сахара» и «Оставь» в ответ на ее попытку поднять упавшее молоко. Он лениво помешивал кофе в чашке и пристально смотрел на замершую в противоположном углу кухни Киру. А Кира пустыми глазами смотрела на свое отражение в оконном стекле и не могла никак принять факт, что восход уже не увидит.
В реальность ее вернул недовольный голос Виктора.
— Что?.. — Ей пришлось сделать усилие, чтобы посмотреть на сидящего у окна мужчину. Совершенно обычный, как сотни работяг, которых она по утрам встречала в метро. Ничем не привлекающий внимание. Кроме черного, зловещего пистолета в руке.
— Бутеры, говорю, нарежь. Что ты за хозяйка такая?
— А вы разве ко мне в гости пришли? — Кира почувствовала, как обреченности и отчаянию на смену приходит злость.
— Рот закрой и режь! — Виктор приподнял пистолет, будто бы напоминая Кире о нем. Словно она могла забыть.
Осторожно переступив молоко, Кира подошла к холодильнику и принялась доставать продукты. В голове, еще пару минут назад пустой, словно ночное небо над городом, теснились мысли. Броситься с ножом? Плеснуть кипяток? Ударить сковородкой? От последней Кира даже нервно хихикнула, так бредово и шаблонно прозвучало это у нее в голове. Нет, она не рискнет. Пистолет зорко следит за каждым ее движением. А стальные глаза Виктора, такие же пустые, как дуло оружия, заставляют ее кровь леденеть. Нарезая ветчину, сыр и овощи Кира снова ушла в себя, и голос Виктора донесся до нее будто издалека.
— …сама виновата. Только ты. Ну что тебе стоило соврать старому хрычу. Сказала бы — да, взяла, на побрякушки не хватало, айфон хотела новый! А я бы отыгрался, вернулся и все тебе возместил!
Нож соскользнул с помидора, полоснув Киру по пальцу, и она застыла, завороженно глядя на выступившую капельку крови. Смотрела на палец — а видела, как кровь течет из ее груди. Она часто смотрела детективные сериалы, и представить это ей не составило труда. Как же жутко… Мурашки бегали по спине, шее и даже щекам, заставляя зябко поводить плечами. А рот открылся будто сам собой:
— Но ты не выиграл. Ты проиграл все.
Виктор вскочил со стула и рванулся к ней разъяренным зверем. Поскользнулся на молоке, начал падать прямо на Киру, тяжело придавливая ее, заставляя застонать от врезавшейся в тело столешницы. Она обернулась через плечо. Лицо Виктора было прямо перед ее, злые глаза смотрели прямо в глаза, а обеими руками Виктор опирался о стол по бокам от Киры.
Она не думала. Рука словно сама собой взлетела и наотмашь ударила ножом куда-то назад… Тяжесть Виктора тут же исчезла, в груди испепеляющим пожаром вспыхнула надежда…
А в следующий миг сильный удар обжег скулу и ухо, да так, что Кира упала на пол, ударилась об шкафчик и замерла, сжавшись в один молча кричащий от боли и страха комок.
Она зажмурила глаза. Пусть уже все случится. Ужас охватил ее, затапливая сознание, что никаких сил больше не оставалось терпеть и ждать…
Но Виктор не спешил. Молчал. Секунды падали словно капли раскаленного свинца на кожу.
А затем раздался тихий звон. И сразу следом — влажный шелест и щелчок. В лицо Кире брызнуло что-то теплое, будто Виктор решил вылить на нее недопитый кофе.
И снова тишина. А затем — шум. Что-то большое упало совсем рядом, задев ноги Киры, тяжко привалилось к голеням — и замерло.
Тишина все длилась и длилась. Кира не понимала, сколько времени прошло — минута или час, но не могла решиться открыть глаза. Только осторожно облизала губы, по которым щекотно стекала теплая жидкость.
И новая волна паники смела ее сознание в тот же миг, как разум опознал попавшую на язык каплю.
Кровь.
Кира почувствовала, как сердце замирает, легкие сжимаются, не в силах получить воздух. В ушах загрохотало, перед зажмуренными глазами полетели искры…
И ужасная боль разлилась в животе, заставляя забыть обо всем…
«Я умерла…»
* * *
Откуда-то появились мысли. Обыденные, привычные.
У кошки кончается корм.
Скоро вставать на работу.
Что приготовить на ужин?
Кира думала их не спеша, лениво, не открывая глаза.
И вдруг.
Кровь.
Соленый привкус железа на языке.
Виктор!
«Я умерла?!»
Она распахнула глаза, дернулась, и что-то больно впилось ей в руку. И услышала голос.
— Кир, успокойся, все хорошо! Не дергайся!
Света…
— Светк… Что?.. Где?..
— Вот, попей…
Света. Рыжая, растрепанная, в больничном халате поверх пижамы. Той самой… Сунула граненый стакан с водой прямо в лицо, и холод стекла на губах оказался для Киры настоящим откровением. Вода невероятно вкусными каплями потекла по губам и языку, а заодно — и ручейком по подбородку, и Света выругалась вполголоса:
— Надо было трубочку купить… — И уже громче: — Все будет, Кир, утром я сбегаю в магазин и все-все куплю! Ты только поправляйся.
— А сколько?.. — говорить все еще было трудно, слова казались незнакомыми и какими-то шершавыми.
— Еще ночь, Кир. Прошло всего два часа, как… — Света вздрогнула и отвела взгляд, но для Киры неизвестность сейчас была хуже смерти.
— Расскажи!
Подруга снова вздохнула. Попыталась тянуть время, протирая лицо Киры салфеткой, но под суровым взглядом сдалась, театрально подняв руки:
— Хорошо, хорошо. Сейчас, — зажмурилась и подышала, словно отгоняя от себя призраков недавнего прошлого. Кире бросились в глаза красные следы на тонких бледных запястьях. — В общем… Это был снайпер. Оказалось, у Славы есть и такие… И ключи от квартиры у него тоже были. Он зашел, а я услышала, и… Он звал нас… — Света сбивалась, а по щекам катились ручейки слез. — Я услышала его голос из кухни, он кричал твое имя, и еще «Скорую, срочно!» — и я побежала к тебе. А ты вся в крови, вся! Я думала, умру прям там. Он схватил меня, пытался заслонить, чтоб я не смотрела… Но я не могла, я думала… — Света заплакала, закрыв лицо ладонями, и только через минуту смогла продолжить. — Это была кровь Виктора. Но не вся.
