Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 152
Хочешь у нас работать – великолепная работа, ничего не надо делать, народу набегает. А здесь, мои милые, работать надо, и все увольняются. Все спрашивают: как твои дела? Это значит, как квартира, мебель, прописка… Никто не спрашивает, что ты делаешь на работе. Если у человека настоящая работа – жизнь идет от машины к машине, от книги к книге… А сколько лет прошло между ними, не все ли равно. Но так хуже: так жизнь идет быстро… А у нас, в конторе, она тянется хорошо, медленно.
Зубами бы стрелки переводил, чтоб день кончился, а он не кончается, не кончается. И до отпуска время тянется, тянется. И до пенсии тянется, тянется!
Человек летит на работу, убивается в трамвае, кубарем катится по лестнице… Прибегает. Зевает четыре часа. Вылетает в обед. Убивается в трамвае. За полчаса обегает столовую и магазин. Прибегает – зевает четыре часа…
Главное – числиться! Как, ты нигде не числишься? Бегом в архив, в управление, в снабжение. Зачислился – и все. Сиди. И тысяча человек сидит и смотрит на бумагу. А один работает. А если оставить одного, куда тысяча пойдет? А безработицы быть не должно… Так, может быть, их хотя бы испугать?.. Мол, если они будут валять дурака, их, мол, выбросят на улицу… На самом деле не выбрасывать, но хоть напугать… а?
Спрос – сбыт
Я люблю заснуть и проснуться среди запасов. Весь в продуктах. Хоть какое-то спокойствие на какое-то время.
А кто знал, что уксус будет, а исчезнет горчица? Ну кто? Есть у нас в доме хиромантка, так она все о любви, а когда просишь раскинуть насчет продуктов, неверные сведения дает.
Мы в одном месте ажиотаж взвинтили, касторки набрали и валидола. А он есть и есть. А, наоборот, исчезли от головной боли тройчатки-пятерчатки и вот эти… противники детей из аптек исчезли.
Только я набрал слабительного, как исчезла туалетная бумага. Ну, без нее можно обойтись. Я как запорного принял, так в прекрасном настроении нахожусь. Вторую неделю. Только салфеткой рот оботрешь.
Правда, сами салфетки… Ну скажи! Ну кто ожидал… Стали культурно так рты обтирать, носы промакивать и втянулись. А я так скажу: все начали рты обтирать, а на всех рассчитано не было, только на тонкий слой интеллигенции. Или пятерчатка. У всех сразу как схватила голова, видимо, все об одном и том подумали. Или на горчицу налетели… Видимо, что-то сладкое съели.
Но тяжелое это дело, в жизни не догадаешься, что завтра пропадет. Потому что, если бы догадывались, что завтра пропадет, все б сегодня бросились и сегодня бы пропало. А так никто не ожидает, все спокойно прохаживаются…
И вдруг кто-то первый вскочил, выскочил, и все забегали-забегали, родных задергали… А этого уже нет ни в Москве, ни в Воронеже, ибо здесь очень важна одновременность, чтоб не создавать очередей. Во всех городах сразу нет, и всюду – тишина. Я удивляюсь людям. Ходят, щупают кастрюли и не берут.
Утюги стоят – бери, один есть, второй бери. Второй есть – третий бери. У меня в доме все по два, по четыре… Дверь нельзя открыть, кастрюли на голову падают, мука сыплется, постное масло из постели вытекает, зато месяц могу автономно сидеть, как в подводной лодке, без выхода на поверхность.
Все знаю. Изучение покупательского спроса?! Да как можно изучить спрос, если спрос сам мечется как угорелый, изучает сбыт. Потому что сбыт о завтрашнем дне не думает, а спрос у себя в квартире аж бледный сидит.
Каждый день…
Каждый день…
А вообще у нас есть все, но не везде…
Не всегда…
И в недостаточном количестве.
Скажи им, что ты Витя
– Если спросят, как зовут, скажешь: Витя. Фамилия? Скажешь: Ильченко. Где живешь? Говори в гостинице «Киевской», в № 515. А кто это с вами маленький? Ну, говори, скажем, Кац. А чьи это вещи слева? Говори: мои. А это чьи вещи справа? Говори: его. А как вы попали на пятый этаж? Скажи: лифтом. А ключ? Скажи: попросил у администратора, и мне дали. Все запомнил?
– Все!.. Только непонятно зачем. Я же действительно Витя, моя фамилия Ильченко. Живу с Кацем на пятом этаже…
– А это чьи вещи?
– Мои.
– А эти?
– Его.
– Умница. Так и отвечай, если спросят.
– Зачем же так отвечать. Это действительно мои вещи.
– А эти?
– Его.
– Запомнил?
– Чего тут запоминать? Это действительно его вещи.
– Правильно.
– А фамилия его как?
– Кац.
– Умница. А твоя?
– Ильченко.
– Не собьешься?
– Как же я собьюсь! Я же действительно Ильченко!
– А он?
– Кац.
– Видишь, как ты быстро запомнил.
– А чего тут запоминать, я от рождения Ильченко, а он – Кац.
– Браво! Но когда будут спрашивать, не перепутай.
– Зачем мне путать. Он Кац, я Ильченко, то есть наоборот. Нет, правильно. Я – Ильченко, он – Кац.
– Вот теперь правильно. И не дай бог!
– А почему не сказать правду?
– Какую? Что ты Ильченко, а он Кац. Кто поверит? В общем, говори, что ты Ильченко, а он Кац. Эти вещи твои, те вещи его, понял? Если спросят.
– Я, конечно, могу, но лучше говорить правду.
– Говори так, как я сказал, понял?
– Понял.
– Давай повторим…
– Я Ильченко, а тот маленький – Кац. Так?
– Так.
– Эти вещи мои…
– Какие?
– Вот эти.
– Да – эти твои.
– А те его?
– Точно!
– Значит, я взял ключ у администратора. Так?
– Так.
– Пошел наверх.
– Поехал.
– Поехал наверх… На какой этаж?
– На пятый.
– На пятый, на пятый, на пятый… Открыл дверь этим ключом и вошел…
– Номер комнаты?
– 515, 515, 515, 515, 515!
– И лег на какую кровать?
– На левую, на левую, на левую!
– Все! Вот это вызубри наизусть.
– Хорошо. Значит, я Ильченко. Я Ильченко…
– А вот и Кац… Ты слышал, о чем мы с ним говорили?
– Да.
– Скажешь, что ты Кац, если спросят.
– Ни за что! Плевал я.
– Ты хочешь все угробить?
– Не хочу я. Почему я должен прикидываться. Я действительно Кац, и я не желаю…
– Ну действительно, действительно. Скажешь, что ты Кац, эти вещи твои, и все!
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 152
