Растерла плечи, и дрожащим голосом выдавила:
— Она… Моя дочка умерла при родах.
Не поверил, вон как пристально разглядывает. Божечки, кто ему рассказал? О моем прошлом, конечно, знали все в посёлке, но ведь Загорский не из тех, кто принимает сплетни достоверно. Может, Юлия принесла информацию, поболтав с местными кумушками? Или он всё-таки заказал на меня досье?!
— Ты родила ребенка и почти сразу после родов уехала в город. В течении пяти лет носа сюда не показывала, и вдруг появилась. — донеслось до меня, и стоило невероятных усилий выдержать его пронзительный взгляд. — почему, чёрт побери?! Почему ты вернулась сейчас?
Спокойно… Он вообще не имел права копаться в моей жизни, мы даже не встречаемся по-настоящему! Ну, да, пару раз переспали, разве это повод выворачивать наизнанку то, о чем я сама решила не говорить! Я разозлилась.
— Надо же, дракон сбросил фальшивую шкурку безобидного зверушки и снова стал огнедышащим чудовищем! — язвительно пошла в наступление, закружив по спальне. — это что еще за допрос, позвольте узнать? Тебе не приходило в голову, что совать нос в чужие личные дела некрасиво и бестактно?! Разве я сказала хоть слово о твоей этой Диане, когда она чуть не устроила публичный скандал? Ты кем себя возомнил, господин Загорский? Считаешь, что все вокруг обязаны перед тобой откровенничать?! Так я тебя разочарую! Ни чёрта я не буду объяснять, ясно? Это тебя не касается!
Он встал, швырнул игрушку на кровать, и двинулся на меня. Вид у него был ужасный, горящие глаза, как у лихорадочного больного, плотно сжатые, кривившиеся в презрении, губы, и желваки на скулах. Невольно пришлось попятиться, наощупь ища выход. Но дверь оказалась закрытой, и Вадим меня опередил. Прыгнул вправо, отрезая путь к бегству, припечатал меня к стене, и жаркое дыхание обожгло щеку.
— Это была дочь моего брата? — свистящим шепотом прямо в губы, а ладонью по плечу, к горлу, заставляя вжиматься спиной в стену.
Закрыла глаза, чтобы не видеть его разъяренного лица. Пусть выпустит пар, непонятно, с чего разозлился-то? Может быть, кто-то наплёл, что я забеременела от Ярика? Об этом знали только отец с Ритой, я и Артур. Но бывший не стал бы искать с Вадимом встречи, чтобы выложить ему правду обо мне. Артурчик, хоть и плюётся ядом, но слишком трусливая погань. Знает же, что я могу заявиться к его женушке, и поведать о его «подвигах», тогда его благополучной жизни и безупречной репутации хана.
— Я спрашиваю, Ярик был отцом твоего ребенка? — прорычал тиран, и я задохнулась в захвате его пятерни на горле.
Возмущенно встретилась с ним глазами, и яростно лягнула. Но добилась лишь того, что он придавил и мои ноги коленом. Было жарко, нечем дышать, двусмысленная близость лишала воли, а Вадим грубовато пошарил по моему бедру, а потом нежно провел пальцами у кромки шортиков. Кожа отозвалась мурашками, в паху запылало. Вот паршивец, нашел время заводить меня!
— Да! — упиваясь его бешенством, ликующе выдала я, и вскинула голову, глядя на него сверху. — да, Ярик был отцом моей дочери! Что дальше?
— Ничего… Хотел убедиться, как далеко зашла твоя ложь.
Резко раздвинул мне ноги, вырвав вскрик, и притиснул к себе. Кости чудом не хрустнули от его объятий, и я судорожно хватанула воздух. Не могла понять причину злости Загорского, но неожиданно возбудилась от его грубоватых ласк. Какого чёрта добивался?
— С ним было лучше? — рычал тиран, запустив пальцы в мои волосы, и обхватив за затылок. — правду скажи, он был хорошим любовником?
Не дал ответить, захватил мой рот, сначала напористо, сминая губы, терзая, а потом нежно и трепетно, лаская языком десна, чуть касаясь моего языка. Безумный поцелуй, кружащий голову. Я тихо застонала, позабыв о недавней стычке, прильнула к Вадиму, и было мало этого контакта через одежду, хотелось большего, ощутить горячность его тела, и его — во мне. Он не выпускал из хватки, горло саднило, но этот дискомфорт заглушали сладкие токи удовольствия, вызванные его алчными губами. Он целовал мою шею, слегка прикусывал, впивался страстно, и я не знала, когда успел пробраться под шорты.
Подалась навстречу его ладони, накрывшей промежность поверх трусиков, потерлась, чувствуя, что ткань намокла. Вцепилась зубами в плечо Вадима, когда он начал поглаживать там, ноги стали ватными, а в ушах зашумело. И вдруг — холодок озноба по коже, и я едва не рухнула, ухватилась за ручку двери, приводя дыхание в норму.
Загорский тяжело дышал, на губах его мелькнула усмешка.
— Можешь не отвечать, я уже всё понял.
— Самоуверенный индюк! И не надейся, что ты лучше него! Тебе его не переплюнуть! — фыркнула я, злясь на него за то, что распалил, и нагло бросил изнывать в огне возбуждения.
Запустила в негодяя несчастным плюшевым котом, но Вадим ловко скрылся за дверью. Меня же трясло, мысли путались, и я метнулась в ванную, чтобы освежить обжигающее жаром лицо и прийти в себя после бурного разговора…
Глава 15.
Моего появления Рита не ожидала, но попыталась сгладить неловкость. Натянула улыбку, приветливо пригласила войти, и я заметила, как потухли её глаза. Они с отцом были очень похожи, и столь же привязаны друг к другу. Жаль, что у меня нет ни братьев, ни сестёр, иногда просто завидно становилось, ведь кому-то есть с кем поделиться сокровенным, а мне и поплакаться некому. Разве что Ленке.
— Чаю хочешь? Как раз вчера испекла пироги с черешней.
Я прошла за нею в кухню, встала у окна, глядя, как Маргарита засуетилась, доставая чашки. Всё та же, домашняя, уютная, когда-то близкий мне человечек. А сейчас между нами пропасть из лжи, и это было неприятно осознавать. Я доверяла тётке, она вытащила меня из пучины отчаяния, когда я переехала к ней после родов, и было вдвойне больнее, что и она участвовала в обмане моего отца.
— Не надо чаю. Я ненадолго, у меня еще дела в городе.
Она замерла спиной ко мне, напряглась, и медленно вернула чайник на газовую плиту.
— А я всё собиралась позвонить тебе…
— Чего ж не позвонила? — усмехнулась я, разглядывая её крепко сбитую фигуру в красивом спортивном костюме.
Рите было пятьдесят восемь, но красоту она еще не утратила. В темных, как у отца, волосах чуть проклюнулась серебристая седины, и я знала, что она никогда их не красила. Вообще, в нашей семье по отцовской линии все были эффектными и видными, и я не исключение. Муж тётушки погиб еще по молодости, замуж она выскакивала три раза, но ни с одним не ужилась. Неудивительно, с её-то характером кремня.
— Забот полон рот. — повернулась ко мне, внимательно ища что-то на лице. — ты же знаешь, я на зиму заготовки делаю, вишни и сливы покупаю, а нынче на рынке не нашла хороших, ездила в деревню к подруге. Эля, ты говори, что случилось? Вижу, не просто так приехала.
— Не просто. — подтвердила я, и извлекла из сумки помятое письмо отца. — прочти.
