— То есть я могу делать все, что хочу? — Хилларине верила своим ушам.
— До определенных пределов. Ты должна быть разумна иосторожна. Для тебя это, кажется, что-то новенькое…
— Сукин ты сын! — Хиллари бросилась на мужа, нотот вовремя ухватил ее за руку. Ник был сильным мужчиной, и Хил не ожидалатакой неистовой хватки Теперь он больше не боялся применять против нее силу.
— Не трать время, Хил.
Она чувствовала себя опустошенной. Ничто не сработало — нигнев, ни обаяние. Они молча стояли друг против друга, и Хиллари заплакала.
— Ты меня теперь ненавидишь, да?
Ник смотрел на нее сверху вниз и лишь качнул головой,осознав, как мало для него теперь значит эта женщина. А ведь всего несколькодней назад он продолжал на что-то надеяться. Но вчера она все уничтожила.«Возможно, это к лучшему для нас обоих», — думал он.
— Нет, не ненавижу.
— Значит, тебе наплевать на меня. Ты всегда так ко мнеотносился.
— Это неверно. — Он тяжело вздохнул и опустился настул. — Было время, когда все, что тебя касается, имело для меня большоезначение — Голос его дрогнул. — Я очень любил тебя. Но шаг за шагом тыоттесняла меня с этих позиций, ты сама боролась за это. И вот ты победила. Ты нехочешь быть моей женой, однако ты — моя жена. И с этим нам обоим придется житьи дальше. Я не позволю тебе уйти из-за сына, но заставить тебя испытыватьчувства, которых в тебе нет, я не в силах. Видишь, я не могу вытаскивать тебяиз чужих постелей, даже здесь, на корабле. Ну что ж, Хил, игра началась. Тырасписала правила, я буду их придерживаться. Но не жди от меня того, что былораньше. Я не могу относиться к тебе по-прежнему. Просто не смогу. Ты убила моичувства. Ты этого хотела и добилась. — Он встал и направился к двери.
— Куда ты? — В ее голосе звучал испуг. Ей вовсе нехотелось быть его женой и платить по обязательствам, но Ник все еще был ейнужен.
— Наружу. — Уходя, он печально улыбнулся. —Далеко мне не уйти. Ты, по крайней мере, будешь знать, что я где-то тут, накорабле. Надеюсь, ты не будешь скучать со своими друзьями.
Он закрыл дверь и направился в свою каюту. Никогда за многиегоды ему не было так хорошо, как сейчас. Через полчаса он разыскал в бассейнесына и они прекрасно провели время вдвоем, плескались и ныряли. Потом Никоставил сына с его новыми друзьями, а сам пошел одеваться. Он думал о Лиане —найдет ли она время, чтобы поиграть с ним в теннис? Нику хотелось поблагодаритьее за то, что она помогла ему вчера вечером. Он увидел ее с Арманом на прогулочнойпалубе по другую сторону ограждения — они шли, склонившись друг к другу. Лианасо счастливым лицом смеялась тому, что ей говорил Арман. Ник не решилсянарушать их одиночества и прошел в курительную — в любом другом месте он могнаткнуться на жену. Он просидел там довольно долго, затем вернулся к себе.Через несколько секунд прозвучал гонг — пассажиров приглашали на обед. Какобычно, он облачился в вечерний смокинг, надел белый галстук и отправился всвой люкс за Хиллари. Она надела черное платье из тафты и боа из чернобурки. Ноон едва обратил внимание на ее наряд, Хиллари его больше не интересовала, какбудто вчера вечером он вдруг освободился от нее. Мучения кончились — след укусау нее на шее оказался последней каплей.
— Ты прекрасно выглядишь.
— Спасибо. — Она была холодна. — Ты все-такипришел. Я потрясена.
— Не понимаю отчего. Мы ведь каждый день обедаемвместе.
— Мы когда-то и спали вместе.
Ник не хотел сейчас начинать все сначала, тем более чтодверь в комнату Джонни была открыта.
— Я-то думала, что по твоим новым правилам мы должнывместе появляться только на людях, а просто так это необязательно.
— Значит, сейчас так надо, — проговорил он оченьхолодно и прошел к Джонни, чтобы пожелать ему спокойной ночи. Мальчик радостноулыбнулся, потянулся к отцу и потерся о его шею.
— Па, ты так вкусно пахнешь.
— Благодарю вас, сэр. Вы не хуже.
Сынишка пах шампунем и хорошим мылом, и Нику захотелосьпобыть с ним подольше, но Хиллари уже стояла в дверях, готовая вмешаться влюбой момент.
— Так ты готов?
— Да. — Ник встал и последовал за, женой, а Джоннивернулся к прерванной игре, в которую играл с няней.
В Большой столовой им достались те же самые места, которыетак раздражали Хиллари раньше, но теперь Ника это уже совершенно неинтересовало. Это был их последний обед на корабле. Вечер горько-сладкойрадости и сожалений. Компании друзей толпились в Гранд-салоне, по палубампрогуливались парочки. Даже музыка, на волнах которой кружились танцующие,казалась печальной и сладкой. Ник заметил на палубе Армана и Лиану. Ему сновазахотелось ей что-то сказать, но время было слишком неподходящим.
— Тебе не жаль, что плавание подходит к концу? —Нежно улыбаясь, Арман смотрел на Лиану. Она была очень хороша сегодня вбледно-голубом платье из органзы, в голубых с золотом атласных туфельках и ссумочкой под цвет наряда. В ушах блестели оправленные в золото аквамарины ибриллианты и красивое ожерелье в тон серьгам украшало шею. Ожерельепринадлежало еще матери Лианы, она достала его из большой шкатулки сдрагоценностями, которые отец купил еще до рождения Лианы. — Я говорилтебе, что сегодня ты выглядишь просто очаровательно?
— Спасибо, дорогой. — Лиана привстала на цыпочки,чтобы поцеловать его в щеку. — Да, жаль, что плавание кончается. Но сдругой стороны, я рада. Путешествие прошло прекрасно, но пора домой.
— Уже? — Он любил слегка поддразнивать лжену. — А я думал, ты побудешь со мной в Париже.
— Ты прекрасно знаешь, что я имела в виду. — Лианаулыбнулась в ответ. — Я жду не дождусь, когда мы окажемся в Париже и я начнуобустраивать дом.
— И я знаю, что ты с этим отлично справишься. У тебятакие проворные, умелые руки. Через неделю наш новый дом будет выглядеть так,словно мы живем в нем уже двадцать лет. Просто не понимаю, как тебе этоудается. Картины на стенах, занавески на окнах, стол — там, где он должен быть,и в каждой комнате чувствуется твоя рука.
— Наверное, такое у меня призвание — быть женойдипломата. — Они оба прекрасно знали, что так оно и есть. Лиана озорноулыбнулась: — Или цыганкой. Иногда мне кажется, что это почти одно и то же.
— Только не сообщай об этом в Центральное бюро.
Они еще немного прошлись по палубе, наслаждаясь теплымвечером и вспоминая дни, проведенные на корабле.
— Жаль, что я так и не смог бывать с тобой подольше.Иногда я даже жалел, что взял с собой Перье. Слишком уж он прилежный.
Она мягко улыбнулась:
— Ты тоже.
— Неужели? — Его глаза смеялись. — Ну что ж,возможно, во Франции будет лучше. Над этим она могла только рассмеяться.
