— Пойдем посмотрим.
Никогда раньше Райану не приходилось бывать в центре связи «горячей линии», и это показалось ему странным. Отпечатанные экземпляры телеграмм были прикреплены к стене. В помещении находилось шесть человек. Лица их были пепельно-серыми.
— Боже мой, Эрни… — заметил Росселли.
— Поступило что-нибудь за последнее время? — спросил Джек.
— Нет. Последнюю телеграмму президент послал двадцать минут назад.
— Все шло хорошо, когда я заходил сюда сразу после… Боже мой! — воскликнул Росселли, прочитав последнее сообщение, висевшее ниже других.
— Президент больше не контролирует ситуацию, — заявил Джек. — Он отказывается слушать меня и игнорирует мнение вице-президента Дарлинга. А ведь ситуация на самом деле очень проста. Я знаком с президентом Нармоновым. Он знает меня. Располагая сведениями, полученными нами от ФБР, — вы их только что слышали сами, капитан, — мне кажется, я сумею кое-чего добиться. Если нет…
— Сэр, это невозможно, — ответил Росселли.
— Почему? — спросил Джек. Его сердце колотилось как бешеное, но он заставил себя дышать медленно и спокойно. Держи себя в руках, спокойнее, спокойнее, твердил он себе.
— Сэр, весь смысл этого канала связи состоит в том, что только два человека имеют доступ…
— Один из них, а может быть, теперь и оба не в себе. Капитан, вы не можете не понимать положения, в котором мы оказались. Я не могу заставить вас выполнить эту просьбу. Я всего лишь хочу, чтобы вы подумали. Несколько секунд назад вы проявили способность мыслить. Проявите эту способность снова, — спокойно произнес Райан.
— Сэр, мы все пойдем за это под суд, — заметил старший офицер «горячей линии».
— Чтобы пойти под суд, для начала надо уцелеть, — сказал Джек. — Сейчас все мы находимся в режиме «ОТСЧЕТА». Вам известно, насколько это серьезно. Капитан Росселли, вы здесь старший по званию и должны принять решение.
— Я хочу видеть все, что вы введете в это устройство, прежде чем начнется передача.
— Не возражаю. Можно мне печатать самому?
— Да. Печатайте, потом, прежде чем текст будет передан, он подвергнется проверке и шифровке.
Сержант морской пехоты встал и освободил Райану кресло. Джек сел и, не обращая внимания на запрещающие надписи, закурил.
Андрей ИЛЬИЧ, медленно напечатал Райан, с вами говорит ДЖЕК РАЙАН. ВЫ ПО-ПРЕЖНЕМУ ЛЮБИТЕ СИДЕТЬ У КАМИНА НА СВОЕЙ ДАЧЕ?
— Нет возражений?
Росселли кивнул сержанту, сидящему рядом с Райаном.
— Передавайте.
* * *
— Что это? — спросил министр обороны. Над терминалом склонились четверо, напряженно вглядываясь в появляющийся текст. Майор Советской Армии переводил на русский язык.
— Здесь какая-то неисправность, — заметил офицер связи. — Это…
— Передавайте, — произнес Нармонов. — Вы помните, кто перевязывал вам колено?
— Что?
— Передавайте! — скомандовал Нармонов. Ожидание длилось две минуты.
ВАШ ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ АНАТОЛИЙ ПОМОГАЛ МНЕ, НО ПРИ ЭТОМ ПОСТРАДАЛИ МОИ БРЮКИ.
— Это Райан.
— Давайте убедимся наверняка, — сказал Головко.
Переводчик посмотрел на экран.
— Здесь говорится: «Как поживает наш друг?»
Райан напечатал:
ОН БЫЛ С ПОЧЕТОМ ПОХОРОНЕН В КЭМП-ДЭВИДЕ.
— Что за чертовщина? — спросил Росселли.
— Не найти и двадцати человек во всем мире, кто знает об этом, — сказал Райан. — Он хочет убедиться, что с ним разговариваю действительно я.
Его пальцы застыли над клавишами.
— Это какая-то чепуха.
— Пусть чепуха, но разве это вредит кому-нибудь?
— Посылайте.
* * *
— Что происходит? — закричал Фаулер. — Кто занимается…
* * *
— Сэр, сюда поступило приказание президента. Он требует, чтобы…
— Не обращайте внимания, — спокойно посоветовал Райан.
— Я не могу, черт побери!
— Капитан, президент больше не контролирует положение. Если вы позволите ему прекратить мой разговор с Нармоновым, ваша семья, моя семья и множество других людей погибнут. Вы поклялись соблюдать конституцию страны, капитан, а не указания президента. А теперь посмотрите снова на телеграммы и попытайтесь убедить меня, что я ошибаюсь!
— Из Москвы, — произнес переводчик. — «Райан, что происходит?»
ПРЕЗИДЕНТУ НАРМОНОВУ:
МЫ СТАЛИ ЖЕРТВОЙ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОГО АКТА. У НАС ЦАРИТ ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО, НО ТЕПЕРЬ В НАШЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ ИМЕЮТСЯ ДОСТОВЕРНЫЕ ДАННЫЕ ОТНОСИТЕЛЬНО ПРОИСХОЖДЕНИЯ БОМБЫ. МЫ УБЕЖДЕНЫ, ЧТО ВЗРЫВ НЕ БЫЛ ВЫЗВАН СОВЕТСКИМ ОРУЖИЕМ. ПОВТОРЯЮ, МЫ УБЕЖДЕНЫ, ЧТО БОМБА НЕ БЫЛА СОВЕТСКОЙ. В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ МЫ ПЫТАЕМСЯ ЗАДЕРЖАТЬ ТЕРРОРИСТОВ. ОНИ МОГУТ ОКАЗАТЬСЯ У НАС В РУКАХ В ТЕЧЕНИЕ НЕСКОЛЬКИХ БЛИЖАЙШИХ МИНУТ.
В ответ прозвучал вопрос:
— Почему ваш президент обвиняет нас в этом?
Снова двухминутное ожидание.
* * *
ПРЕЗИДЕНТУ НАРМОНОВУ:
ПРИЧИНОЙ ВСЕГО ЯВЛЯЕТСЯ ПОЛНОЕ ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО, ЦАРЯЩЕЕ ЗДЕСЬ. К НАМ ПОСТУПАЛИ СООБЩЕНИЯ О ПОЛИТИЧЕСКИХ БЕСПОРЯДКАХ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ. ЭТИ СООБЩЕНИЯ ОКАЗАЛИСЬ ЛОЖНЫМИ, НО ОНИ ОЧЕНЬ ЗАПУТАЛИ НАС. ВДОБАВОК ПРОИЗОШЛИ ДРУГИЕ СОБЫТИЯ, ВЗВИНТИВШИЕ ОБЕ СТОРОНЫ.
— Да, с этим трудно не согласиться.
* * *
— Пит, немедленно выслать туда людей и арестовать этого человека!
Коннор не мог не выполнить приказ президента, несмотря на взгляд, который бросила на него Элен Д'Агустино. Он позвонил в штаб Секретной службы и передал распоряжение.
* * *
Он спрашивает:
— Что… что вы предлагаете?
ПРОШУ ВЕРИТЬ НАМ И ПОЗВОЛИТЬ НАМ ВЕРИТЬ ВАМ. НАМ ОБОИМ НУЖНО УСТУПИТЬ. Я ПРЕДЛАГАЮ, ЧТОБЫ ОБЕ СТОРОНЫ — И ВЫ, И МЫ — СНИЗИЛИ УРОВЕНЬ БОЕВОЙ ГОТОВНОСТИ ВОЙСК СТРАТЕГИЧЕСКОГО НАЗНАЧЕНИЯ И ОТДАЛИ ПРИКАЗЫ ВСЕМ ВОИНСКИМ ЧАСТЯМ ИЛИ ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТАХ, ИЛИ ОТВЕСТИ СОВЕТСКИЕ ИЛИ АМЕРИКАНСКИЕ ВОЙСКА, НАХОДЯЩИЕСЯ В НЕПОСРЕДСТВЕННОЙ БЛИЗОСТИ ДРУГ ОТ ДРУГА, И, ЕСЛИ ВОЗМОЖНО, НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЬ ОГОНЬ.
— Ну? — спросил Райан.
— Посылайте.
* * *
— А это не может оказаться военной хитростью? — спросил министр обороны. — Какой-нибудь уловкой?
— Головко?
— Я считаю, что мы разговариваем с Райаном и он, по-моему, действует из лучших побуждений, искренне и честно. Но сможет ли он уговорить своего президента?
Президент Нармонов прошелся по кабинету, думая об истории, о Николае II.
